Все в шоколаде

– У вас большое горе, – посочувствовала я, парень насторожился, а Лукьянов одарил меня гневным взглядом.

– Заткнись.

– Пожалуйста, – пожала я плечами и действительно заткнулась. Парень зябко поежился и, глядя на моего спутника, спросил:

– Чего надо-то?

– Сюда паренек часто наведывался, Игорь Нефедов…

– Гарик? – поднял брови парень. – Так его убили. Менты уже были. Всех тут расспрашивали.

– Кто-нибудь из друзей Гарика сейчас здесь?

– Вроде Мешок заходил.

– Ты его хорошо знал?

– Гарика? Нет. Я с ним не тусовался. Я здесь на работе, вот так. В лицо и по имени почти всех знаю, кто постоянно приходит, конечно. Спросите у Мешка.

– Покажи нам его.

– Чего его показывать, он возле бильярда торчит.

Мы дружно кивнули и направились к наполовину застекленным дверям, которые открылись с противным скрипом. Слева была барная стойка, украшенная зеркалом в мелких трещинах. Ни за стойкой, ни возле нее никого не наблюдалось, должно быть, бар еще не работал, из бара вели две арки: одна в большое помещение с эстрадой возле завешенного тяжелой шторой окна, другая в прокуренный полутемный зал с бильярдными столами. Возле первого неспешно бродили двое молодых людей в одинаковых футболках с верблюдами, а еще трое сидели вдоль обшарпанной стены верхом на стульях. Возле следующего стола наблюдалась та же картина – двое играющих и несколько зрителей, за третьим столом, который был довольно далеко от входа, играли две девушки в потрясающе коротких юбках, парни по соседству интересовали их много больше шаров на зеленом сукне, однако те наливались пивом и на девчонок внимания не обращали. Вспомнив, что мне велели заткнуться, я оседлала ближайший свободный стул и стала наблюдать за тем, как Лукьянов разыгрывает сцену из классического вестерна с условным названием “Крутой в салуне”. Он замер в трех шагах от стола, сунув руки в карманы брюк и раскачиваясь с пятки на носок, лениво спросил:

– Кто из вас Мешок?

Парни быстро переглянулись, и один, лет семнадцати, веснушчатый, с короткой стрижкой и оттопыренными ушами, спросил настороженно:

– А чего?

– Мешок – это ты? – проявил Лукьянов сообразительность и удостоился ответа:

– Ну…

– Идем поговорим.

– Куда? – начал волноваться мальчишка, и правильно, я бы на его месте тоже разволновалась, потому что чувствовалось, Саша здорово поднаторел в исполнении главной роли и выглядел, даже на мой критический взгляд, впечатляюще. Все сидели молча, разглядывая кто кроссовки, кто свои штаны, кто руки, а Мешок продолжал волноваться.

– В машину, – ответил Саша, что Мешку ужасно не понравилось.

– В какую машину? Зачем? Никуда я не хочу идти.

– Не хочешь и не надо, – кивнул Саша, – можем поболтать в баре. Потопали.

Переводя взгляд с Лукьянова на дружков, Мешок сделал шаг, вздохнул, облизнул губы и заявил:

– А чего я-то, я его не больше других знал…

– Кого? – удивился Саша, оборачиваясь, потому что уже направился в бар, нисколько не сомневаясь, что парнишка последует за ним.

– Вы ведь из-за Гарика, да? Менты весь день здесь паслись. А я чего знаю? Я последнее время и не видел его почти…

– Вот про “почти” и расскажешь, – ласково ответил Саша, и Мешок, вздохнув, пошел за ним, я продолжала сидеть на стуле, поглядывая по сторонам. Парнишка в белой майке возле второго стола, до той поры спокойно пьющий пиво, осторожно поднялся и, стараясь не смотреть в нашу сторону, направился в глубь зала, придерживаясь стены. Или у меня разыгралось воображение, или парень решил смыться, в той стороне наверняка еще есть дверь.

Я легонько свистнула, парень вздрогнул и бросился бежать.

– Черт, – выругался Лукьянов, обернувшись на шум и глядя на улепетывающего мальчишку. Нестись за ним сломя голову желания не было, бегает он наверняка лучше меня, оттого я схватила кий со стола по соседству и метнула его, точно копье, угодив убегавшему в спину. Парень вскрикнул, сделал по инерции еще пару шагов и едва не упал, по крайней мере, перегнулся вперед, в результате чего потерял скорость. И тут Лукьянов показал высший класс, – в три прыжка он преодолел расстояние, разделявшее их, перемахнул не без грациозности через стол и приземлился бы, скорее всего, прямо на спину парню, если б тот, ко всеобщей неожиданности, вдруг не перекатился в сторону, подхватил с пола кий и, швырнув его под ноги Лукьянову, на четвереньках рванул к двери, выпрямился, толкнул дверь ногой, и тут выяснилось, что выходит она прямо в переулок.

Лукьянов замешкался лишь на секунду, должно быть, в изумлении, что кто-то посмел оказать ему сопротивление, но этой секунды парню оказалось достаточно, чтобы испариться, по крайней мере, когда мы выскочили в переулок, его и след простыл. Справа виднелись двухэтажные дома с хитросплетением дворов и переулков, слева – выход на проспект, прямо кирпичная стена с мусорными контейнерами по соседству, преодолеть ее ничего не стоило.

Лукьянов выбрал путь на проспект и рванул туда. Как раз в этот момент парнишка запрыгнул в отходящий троллейбус на той стороне улицы, и теперь при всем старании мы бы его не догнали, – движение здесь оживленное и парню просто повезло, что он не угодил под машину.

Лукьянов сунул руку под пиджак, зло чертыхаясь. Не знаю, что он имел в виду, но я на всякий случай предупредила:

– Эй, полегче, у нас тут не столица. Он одарил меня своим коронным взглядом, но руку убрал и тут вспомнил о Мешке.

– Какого черта ты здесь, Мешок наверняка смылся.

Критика была обоснованной, и возражать я не рискнула. Мы вместе вернулись в клуб и смогли убедиться, что Саша прав: Мешок успел покинуть заведение.

– Где его найти? – грозно спросил Саша. Никто не ответил, Лукьянов сгреб ближайшего молодца за шиворот и сказал:

– Идем…

Мгновенно от стены отделился парнишка покрупнее и постарше и неохотно сообщил:

– Мешок в соседнем доме живет, 8а. А Колька его даже не знает.

– Как Мешка зовут? – злился Лукьянов, но, к моему облегчению, отпустил парня. Облажался он по полной программе и вполне мог отыграться на мальчишке, а мне этого не хотелось, не из-за человеколюбия, может, этих нечесаных с дурными глазами, вечно торчащих в таких вот прокуренных грязных подвалах, и стоило поучить уму-разуму, но уж точно не мне и не Лукьянову. К тому же лишние заморочки с ментами мне ни к чему.

– Мишка его зовут, – ответил все тот же парень, – Логинов. Третья квартира.

– А тот, что рванул на улицу?

– Где живет, не знаю. Зовут Ромкой, кличка Пастух. Он здесь редко бывает, сам откуда-то с Пасеки.

Пасека – спальный район за рекой – находилась довольно далеко отсюда.

– Ну-ну, – кивнул Саша, явно стараясь придумать, к чему бы придраться, но мальчишки стояли молча, упорно отводя глаза, и нам ничего не осталось, как убраться восвояси.

– Мешок домой не пойдет, – сообразила я, когда мы оказались на улице, – по крайней мере сейчас. Торчать возле его дома мне совсем не хочется. Наведаемся к нему попозже…

– Ага, – кивнул Лукьянов, – иди в машину.

– А ты? – Парень он беспокойный, хотелось держать его на глазах.

– И я.., иди тебе говорят…

В некотором недоумении я отправилась к машине, наблюдая, как Саша свернул в переулок. Я не удержалась и тоже свернула, правда выждав время.

Лукьянов стоял в тени одинокого тополя. Тут дверь клуба отворилась, и появилась одна из девчонок в короткой юбке, огляделась и прямиком направилась к нему. Поверить в то, что они были знакомы ранее, я не могла, выходит, он успел очаровать девчонку в промежутке между погоней и разговором о Мешке. В том, что он очаровал ее, сомнений не было, достаточно было увидеть лицо юной прелестницы, чтобы понять: Лукьянов для нее герой по всем статьям, яркая личность, метеором вспыхнувшая в ее жизни, которая могла порадовать лишь дешевым пивом и прыщавыми мальчишками. Словом, Ален Делон, который не пьет одеколон и вроде бы даже говорит по-французски.