Все ведьмы делают это!
Шрифт:
— Что?
— Полюбила. Я увидела вас давно, случайно… Вы выступали по телевидению в каком-то шоу, и я… Ваш образ будто нарисовали тушью в глубине моего сердца. Потом я встретилась с русскими драконами, а потом познакомилась с Викой. Но поверьте, сначала я не знала, что Вика — ваша жена! Лишь когда мы обменялись душами…
— Что?!
— Это сложный обряд у природных драконов, при котором решившие породниться узнают все о жизни и мыслях друг друга. Так я узнала, что мой возлюбленный уже несвободен и принадлежит моей подруге.
— А что о тебе узнала Вика?
— Что я страдаю от неразделенной любви, — слабо улыбнулась Инари. — К некоему неизвестному.
— Инари,
— Молчите, умоляю вас! Это были только чары. И еще, — Инари решительно пошла по тропинке прочь из леса; лицо ее светилось неестественной бледностью. — Это моя вина в том, что вас не узнаёт Вика. Помните тот раз, когда вы пришли с господином магом и господин маг превратился в змея? Я солгала Вике, что господин маг — ее супруг, поэтому она так и обрадовалась ему…
— Боже мой… Но почему она потеряла сознание, когда увидела меня?
— Простите, Аудэу…
— Говорите же!
— Я сказала ей, что вы зубной врач, пришедший ее осмотреть. Я же знаю, что Вика смертельно боится стоматологов,
Авдей чуть в сугроб не сел.
— Теперь понятно, — после тяжелого молчания сказал он, — почему Вика всегда встречает меня таким ревом…
Инари опустила глаза.
— Простите меня, — прошептала она. — Это все из-за любви к вам. Мне хотелось, чтобы вы подольше побыли со мной. Я преступница. Вы вправе меня презирать.
Авдей неловко обнял Инари:
— Успокойся. Пожалуйста. Что ж теперь делать…
Инари только вздохнула.
Они встречались почти каждый день. Авдей говорил теще, что едет снова навестить Вику, а сам, чувствуя себя полным негодяем, покупал букет белых камелий и шел на свидание с Инари. Японка встречала его в своей маленькой квартирке, снятой для нее корпорацией «Новый путь». Инари улыбалась, устраивала чайную церемонию, но за ее грациозностью, улыбкой и нежной речью угадывалась печаль.
— Нет, нет, Аудэу, — качала она головой, когда Авдей, изнемогая от страсти, принимался развязывать пояс ее кимоно. — Я не позволю вам этого.
— Но почему?!
— Как я посмотрю в глаза вашей жене? Нет. Все что угодно, но только не это…
Авдей отступал перед такой твердостью. Иногда японка представлялась ему изысканно-недоступной и холодной, как вода из горного родника. О Вике он никогда не думал подобным образом. Вика была огненной женщиной. Во всех смыслах.
Раздираемый между страстью и долгом, Авдей и не заметил, как читающая общественность принялась вовсю трубить о десятилетии его литературной деятельности. Он вспомнил о том, что является не просто писателем, но еще и почетным членом элитарных ПЕН-клубов, председателем жюри ежегодной литературной премии «Сателлит», присуждаемой молодым авторам. Вспомнил потому, что ему принялись звонить из всех этих организаций и учреждений, выясняя, каким образом писатель Белинский, краса и гордость российской фэнтези, собирается отметить столь значимую дату. Авдей растерялся: ему сейчас только помпезных торжеств и не хватало, особенно если учесть, что дома дети смотрят на папу как на врага всех покемонов, а теща недвусмысленно намекает на то, что она в гувернантки не нанималась…
Так что все вопросы, связанные с юбилеем, Авдей сбросил на своего промоутера, поставив только два условия: чтобы все было скромно и тихо. И не более ста приглашенных.
За день до торжества Авдей позвонил Инари.
— Удобно ли будет, если я приду, — засомневалась японка.
— Если ты не придешь, я оставлю всю эту братву пьянствовать и есть икру, а сам приеду к тебе, — грозно пообещал Авдей, и Инари
согласилась присутствовать на вечере.(Если быть предельно откровенными, то детям и теще Авдей о вечере в свою честь даже не заикнулся).
Мероприятие прошло благопристойно и чинно. Было много речей (официально-хвалебных и хвалебных с юморком), актеры любительского театра-студии при Союзе писателей России, неловко махая мечами, изобразили батальную сцену из авдеевского романа, потом Белинскому вручили очередную премию, причем очень оригинальную: яшмовую фигурку крысы, сидящей на друзе горного хрусталя. Лицо женщины, вручавшей статуэтку, было полускрыто вуалью.
— Какую организацию вы представляете? — негромко спросил Авдей, принимая премию.
— Те, кто придет, — загадочно ответила женщина, и непонятно было: то ли это название организации, то ли еще какая чертовщина.
После всех поздравлений Авдей, чувствуя себя немыслимо усталым, выдавил из себя благодарственную речь. И начался банкет. Авдей усадил Инари рядом с собой, избегая отвечать на вопросы типа: «Авдей Игоревич, а где ваша супруга?»
— Инари, нам надо бежать отсюда, — прошептал Авдей японке.
— Почему? Ведь эти люди собрались здесь ради вас.
— Я думаю, моего отсутствия уже не заметят…. И действительно, банкет находился уже в том градусе, при котором отсутствие виновника торжества воспринималось как нечто само собой разумеющееся.
— Инари, пожалуйста, поедем к тебе, — принялся упрашивать Авдей, едва они сели в такси. — Уверяю, я сейчас абсолютно безопасен и годен лишь на то, чтобы пить анальгин с нарзаном. Я у тебя просто посижу в тишине, остыну от всей этой болтовни…
— Хорошо.
Машина тронулась, Инари внимательно поглядела на Авдея.
— У вас болит голова? — внезапно спросила она.
— Что голова, она кость! Такое впечатление, что у меня болит все до последней нитки в носках.
— Это странно, — в глазах японки появилась какая-то нечеловеческая глубина. — Такое бывает, если навести на человека порчу или дать ему заклятый предмет.
— Чепуха, — поморщился Авдей. — Да и не давали мне ничего… Стоп! Яшмовая крыса!
Он раскрыл свой дипломат, где лежала статуэтка, и скорчился от новой волны боли.
— Перепил мужик… — сочувственно покачал головой водитель.
Инари во все глаза глядела на крысу.
— О милостивый Амиду, — прошептала она помертвелыми губами. — Неужели они теперь и здесь?!
Не обращая внимания на вопросы Авдея, она положила дипломат к себе на колени и уставилась на статуэтку долгим немигающим взглядом. Глаза ее при этом стали переливчато-золотыми, как бумага для упаковки подарков. Под взглядом Инари фигурка претерпела разительные перемены: вместо яшмы и хрусталя в дипломате Авдея теперь лежала полуразложившаяся, кишащая червями вонючая крыса, зажавшая в лапках остатки тряпки, в которой Авдей опознал свой давно выброшенный на помойку галстук.
— Аудэу, вам дорог этот чемодан?
— Нет.
— В таком случае откройте окно.
Инари захлопнула дипломат и, едва они въехали на мост, швырнула его в Яузу.
— Боже, Инари, да ведь теперь вода будет отравлена…
— Нет. Неужели вы не поняли — это было заклятье на вашу, исключительно вашу гибель. Какой ужас! Давно не было ничего подобного…
— Объясните же мне…
— Вас хотели уничтожить при помощи черного колдовства. У нас в Японии этим занимаются тэнгу — злые духи, оборотни, полулюди-полудемоны. Они подчиняют себе лисиц, барсуков и крыс и с их помощью творят злодеяния. Не думала, что встречу такое в России…