Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать

Как только мы спустились еще на несколько ступеней, плита над головой медленно вернулась на место, отрезав нас от дневного света и всего мира.

Глава 27. Огурчик, лесовик и прочие неприятности.

Ректор Майкл ван Драг

Ректор сидел в кабинете над кипой документов и нервно стучал пальцем по столешнице. Мысли его были слишком далеки, и кипа уже минут пятнадцать не уменьшалась.

Эта ведьма скоро сведет его с ума! Серьезные отношения ей подавай! Да тут хоть бы какие-нибудь наладить! У него же скоро при виде нее тестостерон из ушей потечет! Как у подростка, честное слово. И это уже совершенно не смешно. Он взрослый мужик, глава целой магической академии, а сходит с ума из-за какой-то мелкой ведьмочки!

Это недопустимо! Еще и эти молодые петушки вокруг нее так и вьются! Мог бы, как в древности, сграбастал ее в охапку и унес в свой замок. А там уже можно разобраться, истинная она пара или нет. Хотя чем дальше, тем более неважным это становилось. Кровь рядом с ней бурлила, жизнь играла новыми красками, да и сама она интересная, живая, такая… будто для него выточенная. Что еще нужно дракону для счастья?

А еще она любит нефрит. О, как же ему хотелось показать ей свою коллекцию! У каждого дракона есть своя слабость – не зря в народе ходят байки о драконах, чахнущих над златом. Только «злато» – это увлеченность драконов. И у каждого она своя. У него вот это нефрит, хотя эту увлеченность он и не выпячивает. Даже в своем кабинете расставил всего несколько предметов. А с каким удовольствием он покажет ведьмочке свою пряжку…

На лице дракона появилась предвкушающая улыбка, но тут, отвлекая его от фантазий, раздался стук по оконному стеклу. Ректор повернул голову и с удивлением увидел, что на подоконнике с той стороны окна сидит слегка обросший после проклятия Матильды Огурчик и призывно машет ему рукой.

Неужели лесовик зовет на беседу? Странно.

Ректор подошел к окну и открыл его. На морде урунгуза была написана нешуточная озабоченность.

– Агхр, агхр! – видя, что ректор не торопится собираться в путь, замахал руками и еще активнее запричитал: – Агхр, агхр, агхр!

– Да понял я, что у вас там что-то стряслось и нужно торопиться. Беги вперед, а я обернусь и за тобой полечу.

Нехорошее предчувствие неожиданно сильно резануло по нервам. Вскочив на подоконник, ректор выпрыгнул из окна, на лету трансформируясь в черного дракона.

Лесовик ждал его на небольшой полянке почти у самой кромки леса, и это тоже было нехорошим знаком. Он сидел на своем пне-троне и прижимал к себе непонятное нечто, прозванное им Канюкой.

– Дорого тебе дня, лесной хозяин, – шагнул дракон к старичку и слегка поклонился в знак уважения.

– Недобрый сегодня день, – хмуро откликнулся лесовик. – Ох, не добрый, – вытянул вперед руки со своей странной тварюшкой, напоминавшей кляксу, покрытую гладкой черной шерсткой.

Дракон не сразу заметил, что с ней что-то не то, а когда увидел, чуть не присвистнул – часть шерсти у животного отсутствовала, обнажая внутренности, прикрытые то ли мхом, тот ли какой-то другой лечебной травкой. Он потому и не понял сначала, что оно ранено, думал, просто испачкалось.

– И кто ее так?

– Шаболданская, – хмуро произнес лесовик, – стервь эта змееязыкая.

– В смысле? Она же, по слухам, болеет и не выезжает из своего поместья.

– Не знаю, чем она таким болеет, но бегает – дай лес каждому! Чуть-чуть ее не достал! – лесовик скривился так, что его лицо напомнило сморщенный сухофрукт.

– Надо же… А я думал, ее по состоянию здоровья попросили с должности.

– Ха! Поперли ее отседава, потому что возомнила о себе не пойми что, академию запустила и токмо красивые бумажки составляла и в канцелярию вашу отправляла. Что зенками своими буркаешь? Думаешь, ежели я в лесу сижу, то ничего об академии не знаю?! А кукиш! Ты вот знаешь, что преподавать на боевой факультет она брала токмо тех, кто с ней спать соглашался? А?! Как тебе?! – и даже узловатым пальцем ковырнул перед собой, будто ковыряя ректора за живое, и прищурился. – И к чему енто привело? А? Не знаешь? А я скажу тебе, мил дракон: бытовики теперича боевиков на дуэлях умудряются поколачивать так, что те по неделе из лазарета не вылазят! А коли дело доходит до стенки на стенку, так боевики и стрекача задать могут. Боевики! Вот так.

Пламенная речь лесовика заставила ректора нахмуриться и сделать в памяти большую такую зарубку: обязательно заняться факультетом боевиков. А еще дракон вспомнил, что последние годы магическое пополнение, которое попадало ему в подчинение, и в самом деле было обучено из рук вон плохо. Но грешил на то, что ему специально отдавали самых бесперспективных.

Уже здесь, пребывая на своем посту, он увидел множество нарушений распорядка и успел уволить нескольких преподавателей, которые оказались совершенно некомпетентны, но глубже влезть в учебную программу курсов еще не успел. И так с трудом успевал разгребать рутину и связанные с ней проблемы.

– Так зачем она твою Канюку-то ранила?

Слушать причитания лесовика было хоть и полезно, но крайне неприятно для собственного эго. Ну что ему стоило узнать о подоплеке своего назначения более подробно? Как и о личности предыдущего ректора? Но нет, обижался на дядю, идиот, что тот его прямо с границы сюда отправил.

– Ранила… – желчно передразнил его лесовик. – Убить она ее хотела! Змеюка бешеная! А сначала опоила какой-то дрянью, чтобы она приказы выполняла, и заставила единственный желудь с моего дуба ей принести! Ты понимаешь?! Желудь жизни попал в руки этой змеюки! Сколько она на него облизывалась, чего только ни предлагала, чем только ни угрожала, но я его не отдал! А она нашла-таки способ! Через стража действовала. И где только нашла ингредиенты для зелья подчинения моей Канюки?! – лесовик покачал головой и с жалостью погладил животинку по здоровой стороне.

– А зачем ей твой желудь жизни? И для чего он вообще нужен? Ты прости меня, лесной хозяин, но я ничего о таких не слышал, – признался дракон.

Да и откуда бы ему знать такие нюансы из жизни нечисти? Не та у него специализация.

Лесовик попыхтел, явно переступая через нежелание разглашать столь важную информацию, остро глянул на ректора, но все же счел нужным поделиться:

– Желудь ентот – средоточие жизненной силы, с помощью которой может родиться еще один лесовик. Вот как мой лес разрастется так, что одного маво пригляду станет маловато, так я обряд проведу – и появится еще один лесовик.

– А зачем он Шаболданской?

Лесовик снова погладил свою Канюку и вдруг выдал такое, от чего волосы на голове дракона почти встали дыбом. И не потому, что его так потрясло сказанное, а потому что он понял: прямо сейчас под угрозой может оказаться его ведьма!

Каким-то образом понял это и сидящий неподалеку Огурчик. Они с драконом переглянулись и бросились прочь из леса к академии.

Глава 28. Журнал №34…

Я выдохнула и порадовалась, что магические светильники исправно горят и не думают гаснуть. Что бы я делала на этой узкой крутой лестнице в кромешной тьме, я не представляла.

– Бруно, вот скажи мне, зачем Черная дама забралась в такое место? – начала я говорить, лишь бы разогнать сгустившуюся тишину, начинавшую давить на психику не хуже узких стен. – Наверняка ведь, когда мы спустимся, найдем ее останки. Брр.

Я передернула плечами. Конечно, мне уже приходилось сталкиваться с подобным – обучение у нас было разноплановым, – но тогда рядом были подруги и преподаватели.

Бруно снова лизнул мне ладонь, и я немного приободрилось. Сейчас я тоже не одна. Со мной целый демонический пес! Хотя я бы и не отказалась от более внушительной компании.