Все включено. Выбираешь ты

– Это меня от отельной еды разнесло. Питаемся, конечно, регулярно, но, положа руку на сердце, макароны, рис, курица и хлеб, разве это пища? Мяса, мяса требует мой организм, тогда и вес придет в нор… Здраааасьте, баба Настя! – прервавшись на полуслове, Нилюфер изумленно уставилась в миску, где Лиза старательно замешивала тесто. – Доболталась, косматая. Это что за помои вместо камня?

– У меня все под контролем, – фанфарами звучавшая в начале фразы уверенность, к концу увядшей лозой рухнула в растекающееся под пальцами тесто. Поглядев на опустевший пакет из-под муки, Лиза чувствовала, что близка к панике. – Надо у соседей муку поспрашивать. Срочно.

Она сама не верила в полезность предложения. В Жемчужном квадрате, как после одной из шуток Саши окрестили четыре дома c апельсиновым садом сами жильцы, жили иностранцы – сотрудники Deniz Luxury Resort&Spa, которые питались в отеле. Лишь около верхней грани квадрата, дома «буржуев» массажистов, то и дело останавливались расписанные рекламой мотоциклы курьеров из городских ресторанов. Для большинства же жильцов, приехавших на заработки из деревень и некрупных городов, оставивших там престарелых родителей, жену и несколько малышей, каждая лира 14 имела значение. Конечно, они, как и франтоватые массажисты, гуляли с туристками, но старались на них не тратиться.

14

Денежная единица Турции.

Шанс на то, что удастся раздобыть муку у соседей, был близок к нулю, о чем не преминула проворчать Нилюфер.

– Совсем спятила, рыжая? Еще милостыню я не собирала!

– Если попробуешь сделать невозможное, это либо получится, либо нет. Если даже не попытаешься, то вариант останется только один, и он меня не устраивает! – Лиза решительно зашагала к двери, уверенная, что подруга не бросит ее. Фыркнув, коренастая Нилюфер маленькими, но на удивление сильными ладошками швырнула фартук на засыпанный ошметками муки стол.

Уставший за рабочую смену дождь отправился на заслуженный отдых. Во влажном воздухе сладко пахло зреющими апельсинами, а с появлением в саду Нилюфер к цитрусовым аккордам добавились ноты гортензий. Проснувшиеся цикады внесли в вечер оттенок романтики. Город располагал к неспешным прогулкам вдвоем. Неудивительно, что в четырех домах всего одно окно светилось приглашающим светом. Окно массажиста. Подруги обреченно вздохнули. Похоже, Аллах сегодня занят другими делами, до их забот ему и дела нет. Мука – у массажиста? Легче поверить, что они смогут добыть ее в космическом корабле пришельца. Но других вариантов не было, и подруги сквозь неухоженный сад потрусили к огоньку.

– Пожалуйста, Али, выручай нас! – затараторили они, едва хозяин отворил дверь. – Всего лишь горстку муки!

Али ошарашено глядел на ночных гостей.

– Шутите? Сигарету могу одолжить. Больше ничем не помогу.

Не на тех напал. Нилюфер была торгашкой от Бога, умела запудрить мозги не хуже цыганки и внушить любому человеку веру в его способности, о которых тот и понятия не имел. Уже через пару минут Али, «предприимчивый», «сообразительный» и «галантный», резво крутил педали велосипеда в сторону супермаркета, а девушки потрусили домой.

Магазин был в полукилометре от ложманов, поэтому запыхавшийся Али вернулся быстро. Влажная на спине футболка стала красноречивым доказательством недавно открытой в нем галантности.

– Едва успел! Охранник в магазине уже готовился запирать двери, еле уговорил его впустить меня. Вот ваша мука, девчонки, вот сдача с вашей сотни. Благодарностей не надо.

– И не дождешься, дорогущую какую муку приволок, – Нилюфер привередливо рассмотрела переданный ей бумажный пакет с напечатанными колосками. – Ладно, спасибо тебе, выручил.

Не прошло и получаса, как на старом столе, кое-где опаленном пламенем зажигалки, а местами с вырезанными ножом значками доллара и сердец, расположилась гвардия вареников-новобранцев. Отступив на шаг, Лиза с гордостью разглядывала своих подопечных.

– Ниля, ты только посмотри, каких красавцев я сотворила! Мои первые!

Но Нилюфер было не до любований искусством. Пыхтя и едва не смахнув пышным задом кастрюльку с остатками начинки, она протиснулась в дальний угол балкона, волоча маленькую канистру с газом. В Кемере приезжающие на сезон готовили на подобной импровизированной плите. И удобно, и дешево: одной канистры хватало на пару ужинов и полгода чаепитий.

Пару лет назад в этом доме пользовались достижением цивилизации – электрическим чайником, но после прихода счета за электроэнергию на Эверест лир Саша зацементировал розетки, а чайник сослал в подвал. Так в левой части Жемчужного квадрата началась Эра Газа. Эта история стала легендой дома. Старожилы с трепетом передавали ее ежегодно меняющимся новичкам как символ победы мудрости над пассивным принятием пощечин судьбы – именно так Саша воспринял тот злополучный счет.

Вареники сварились быстро. Когда орава голодных мужчин – и хозяева, и гости – ввалилась в дом, их ждал накрытый на балконе стол с тремя блюдами дымящейся вкуснотищи, украшенной веточками укропа, ручейками растопленного сливочного масла и забавными рожицами из апельсиновых долек.

– Как картинка из сна! – мужчины столпились вокруг стола, восхищенно разглядывая приготовленное. Такой – знакомый с детства – ужин переносил их за километры от Кемера. Дарил хоть и короткий, но отдых от эммиграции. – Налетаем! Сашку не ждем, он куда-то пропал и на звонки не отвечает. Наверное, выгуливает очередную фею.

Девять богатырей-месхетинцев, оттеснив девушек, расселись вокруг стола, потирая ладони в предвкушении счастья для желудка. Тяготы жизни на две страны отпечатались в их облике: в обтянутых кожей скулах; в грубой, заветренной коже рук, которым даже в лютый мороз приходилось колоть дрова или кормить скот; в вынужденно приветливом, но в глубине всегда настороженном взгляде, вдогонку к мыслям направленном в родной дом, к матери, сестрам, жене и детишкам.

Лишь один из них, дородный продавец кальянов Гасан, выделялся свисающими на спине складками и сально блестящими глазами. Лиза знала, что женился он не по любви, а за сосватанную родителями девушку из соседней деревни. И на заработки уехал не столько из-за нужды, сколько сбежал, спасаясь от рутины. Стиснув зубы и распустив кулаки, дотягивал до окончания зимы и первым же чартером улетал на волю.

– Хреновинки бы сейчас, – стирая куском хлеба остатки йогурта с пышных усов, басом доложил намечтанное Ахмет, патрон Нилюфер, владелец сувенирного магазина в Бутиковом рае. – И не турецкого йогурта, а настоящую сметану. Местная безвкусица поперек горла встала. Ни к кому из Казахстана знакомые не едут?

Ответом ему стал дружный вздох. Из нормы багажа 20 килограмм у каждого из мужчин две трети было занято продуктами. Но привезенные из дома сигареты, майонез и колбаса давно стали неясным воспоминанием.

– Туристов мало сейчас, аби 15 , не у кого даже сигарет купить, – откликнулся Синан, юркий помощник бармена. Его живой взгляд порхал по лицам собравшихся, оглядывая их с редкой для подростков теплотой. Он, как и Лиза, был новичком в этом доме и впервые надолго покинул семью.

15

Старший брат (тур., дословно). Используется и как дружеское обращение к мужчине старше говорящего.