Все возможно, детка
Шрифт:
Порой такие встречи начинаются скованно и вяло, и ведущему приходится приложить немало усилий, чтобы расшевелить как приглашенного гостя, так и публику. На этот раз одна из Гррррлз тотчас же озадачила Саймона очаровательным по своей тупости вопросом:
— Ну если вот про природу, значит, говорить, то вы, типа того, в зверюшках разных разбираетесь, то есть въезжаете в тему, да?
У Саймона глаза на лоб полезли от такой постановки вопроса.
— Ну, в некотором роде да, разбираюсь. Я вообще-то главный зоолог в Королевской академии естественных наук.
— Во блин, круто! — воскликнула гррррл и с самым серьезным и, как ей казалось, умным видом продолжала: — Ну тогда, главный зоолог, скажите мне: как так получилось, что некоторых птичек обижают? Ну, типа, мы обзываем их названиями всяких придурков и вообще тех, кто нам не нравится.
Саймон явно «не въезжал».
— Да вы знаете, — не унималась Гррррл, — петух вот, баклан, удод, дятел…
Мы
— Ну и животные тоже — взять хоть козла, например.
Дети в студии громко захихикали, а Саймон впал в ступор.
— Ну, я… — это было все, что смог выдавить из себя зеленый профессор.
В аппаратной тем временем одна за другой зажглись красные лампочки, обозначающие поступление все новых и новых звонков телезрителей. Судя по всему, разгневанные родители со всей страны начали названивать в студию, чтобы выяснить, что здесь, собственно, за фигня происходит. Один из продюсеров во весь голос заорал в микрофон, подключенный к наушнику Тэзз, чтобы она сворачивала этот эпизод и переходила к следующему. Вздрогнув от резкого вопля прямо в ухо, Тэзз пришла в себя и попыталась хоть как- то спасти ситуацию. Она обернулась к шестой камере и осталась на экране одна. Но глубокомысленная беседа приглашенных гостей по-прежнему продолжала идти в эфир.
— Вот у моего брата была белая мышь, то есть мыш, ну, типа, самец, так его звали Большие Яйца. То есть не брата, а мыша этого, — сообщила на всю страну вторая участница «Банды Гррррлз».
— Нет, ты не путай, — возразила ей первая. — Это было его имя собственное, точно? Имя, а не порода, вот.
К этому моменту Тэзз сумела подключить к эфиру второго ведущего программы — мужчину, который кое-как, с грехом пополам перевел разговор с природы на погоду. Таким образом мы все получили двухминутную передышку. Слово было предоставлено синоптику из «Главных новостей утреннего ТВ» — утреннего шоу одного из кабельных каналов.
Сейчас-то я понимаю, что должен был воспринять эту ситуацию как последнее предупреждение. Гревшее меня все утро ощущение собственной значимости (Люси обработана по полной программе; я — главный представитель прославленной телекомпании, принимающий в прямом эфире самого премьер-министра) вдруг стало как-то понемногу остывать. Я же, вместо того чтобы внять предчувствиям, стал себя успокаивать тем, что, мол, это прямой эфир и не всегда все в нем идет так, как запланировано. Паника в аппаратной улеглась, и я даже осмелился мысленно порадоваться тому, что лучше уж так — встретиться с этими гремлинами в начале программы и вовремя с ними разделаться. Бросив взгляд на часы, я обнаружил, что до начала фрагмента с участием премьер-министра осталось каких-то двадцать минут. Я решил, что в аппаратной и без меня управятся, и пошел к парадному подъезду телецентра, чтобы лично встретить высокого гостя как полагается.
Надо же быть таким наивным.
Сейчас мне даже смешно: представить себе, что кто-то мог упустить такую возможность — засветиться перед самим премьер-министром! Ну не дурак ли я? Спустившись в вестибюль, я увидел, что Комиссия по руководству организацией встречи высокого гостя уже находится здесь в полном составе. Само собой, Найджел тоже был там: он стоял на краю красной ковровой дорожки, пытаясь напустить на себя одновременно расслабленно-спокойный и важный в соответствии со значимостью события вид. Вполне возможно, что в другой ситуации такое сочетание удалось бы ему очень даже неплохо, но на сей раз его отодвинули достаточно далеко от входа А сохранить как важный, так и расслабленный вид не так-то легко, если тебе приходится все время вставать на цыпочки, чтобы разглядеть хоть что-то из происходящего у дверей. А задвинуть Найджела подальше здесь было кому: согласно неписаной табели о рангах, в вестибюле выстроились все наши большие шишки — я успел разглядеть Главного по бабкам (не знаю, как правильно называется его должность), всяких Главных по маркетингу, сетевому управлению, по внешним и внутренним делам корпорации. Кроме них можно было видеть также главного редактора-координатора канала Би-би-си-2. Официально он был меньшим начальником, чем Найджел, но на ковровой дорожке занял место ближе к центру событий. До меня уже доходили слухи, будто его считают более продвинутым в медиа-бизнесе, чем Найджела, и, вполне возможно, к следующему Рождеству его даже поставят командовать нами. Кроме них в вестибюле присутствовали: руководитель Службы телевещания и руководитель Службы радиовещания, не считая руководителя Службы телерадиовещания (она так и называется: Служба радио и телевидения); а также Главный координатор программ и Главный программный координатор, заместитель Генерального директора и, само собой, Генеральный директор собственной персоной, председатель Совета директоров и весь Совет директоров в полном составе. В общем, все руководство корпорации собралось в выходной день на работе, чтобы под вполне благовидным предлогом встречи премьер-министра поглазеть на Тэзз и даже, если повезет, заглянуть
ей под юбку. (Обломитесь, ребята: она сегодня в брюках.) Я занял полагающееся мне место в последних рядах этой толпы с твердым намерением выбрать момент и заявить во всеуслышание, что, несмотря на мой довольно-таки невысокий ранг среди столь высокопоставленных сотрудников, именно я отвечаю за все происходящее и, между прочим, передающееся в прямой эфир. Эти слова должны были стать для меня тронной речью, бенефисом, в конце концов, просто сольным выступлением. В вестибюле также крутилось человек пять- шесть с Даунинг-стрит, отвечающих, по всей видимости, за отношения Даунинг-стрит со средствами массовой информации. Эти парни были вооружены уймой телефонов, микрофонов и пейджеров и вообще вели себя так серьезно, будто собирались присутствовать на заранее объявленном приземлении марсиан, а не очередном интервью их босса. Я заметил в толпе и Джо Уинстон и помахал ей рукой, но, судя по отсутствию реакции, она либо не заметила меня, либо не узнала. Явственно нарастающие с каждой минутой гул и суета нарастающей толпы возвещали о приближении великого события — появлении великого человека в стенах великой корпорации. Операторы из программы «Расти большой» уже расставили новенькие камеры так, чтобы премьер-министр ни на секунду не выпал из их поля зрения. Рация в руках у одного из ребят с Даунинг-стрит закашляла, зашуршала, и до меня донеслось предназначавшееся только для своих сообщение о том, что машина премьер-министра уже свернула с Вестуэй и едет по Вуд-Лейн.И вот настал долгожданный момент. За южными воротами, выходящими в сторону Шеферд- Буш, мелькнул небольшой кортеж, направляв шийся в нашу сторону. Возглавляли и замыкали колонну две пары мотоциклистов. Судя по затемненным задним стеклам, сам премьер-министр ехал в среднем из трех правительственных «даймлеров». Поравнявшись с воротами, мотоциклисты четкими, слаженными действиями перекрыли движение по улице в обоих направлениях, обеспечивая водителям прикрываемых ими легковых машин свободу маневра и парковки. А ведь соображают ребята, подумал я. Чтобы повернуть к нам в телецентр с южной стороны, приходится порой по пять минут пережидать встречных. Водителю же премьер-министра даже не пришлось снижать скорость. Оставив позади машины сопровождения, «даймлер» с затемненными стеклами подкатил к знаменитым воротам телецентра Би-би-си и затормозил буквально в дюйме от преграждавшего въезд шлагбаума.
Итак, настал час первого из выпавших на мою долю за сегодняшний день обломов.
Дорогой дневник, у меня до сих пор руки трясутся: таких усилий мне стоит написать простую в общем-то фразу: шлагбаум не поднялся.
Вся верхушка Би-би-си (и я — если не в том числе, то по крайней мере вместе с ними) в ужасе наблюдала за тем, как премьерский «даймлер» клюнул носом перед шлагбаумом и как в следующую секунду из будки охранника вышел какой-то низкорослый старый хрыч в форменной фуражке и направился к водительскому окну лимузина.
— О господи! — взмолился заместитель Генерального директора, обращаясь при этом не к небесам, а к своему непосредственному начальнику. — Этот пень выясняет у премьер-министра, есть ли его имя в списке приглашенных.
Эти слова заместителя Генерального директора прозвучали в замершем в оцепенении вестибюле в гробовой тишине, как записанный на пленку голос экскурсовода в музее восковых фигур. Мы как парализованные — неподвижно и беззвучно — наблюдали за тем, как у ворот начинается первый раунд официальных переговоров между охранником Би-би-си и водителем премьер-министра.
Мне стало совсем хреново. Я почувствовал, как мой кишечник закручивается в тугой узел, намереваясь при этом выдавить из себя все содержимое. Дело в том, что вахтеры Би-би-си известны ревностным отношением к своим обязанностям и поистине советской упертостью в следовании букве закона, а именно — каждому пункту «Инструкции для службы охраны Би-би-си». В их обязанности входит не пропускать на территорию телецентра никого, кроме тех, кому выдан постоянный или временный пропуск, а также тех счастливчиков, чьи имена внесены в ежедневно обновляемый список приглашенных. Это всего лишь один пункт из длинного перечня их обязанностей, но именно его они выполняют с невероятным усердием. Не далее как на прошлой неделе разнесся слух о том, что на съемки в одну из сту дий не пропустили самого Тома Джонса — по той простой причине, что его имя, видите ли, не значилось в списке приглашенных. При этом на решение вахтера не повлияло даже то, что Том Джонс вылез из своего «роллс-ройса» и спел перед будкой охраны три своих главных хита кряду, а именно — «Ничего необычного», «Дилайла» и «Что нового, киска?».
Рация Джо Уинстон закашлялась. На весь вестибюль раздался голос водителя премьер-министра. С того места, где мы стояли, мы отлично видели, как он говорит в свой микрофон.
— Джо, они не хотят поднимать шлагбаум. Охранник говорит, что нас нет в списке приглашенных.
Твою мать, твою мать, так ее и разэтак!
— Скажи ему, что это премьер-министр! — рявкнула в свой микрофон Джо, не придумав ничего умнее.
— Я сказал. А он ответил, что он — Брюс Форсайт.