Все время жара

Скороговорочка, произнесенная сотни раз, записанная однажды на листке из школьной тетради, за последние три десятка лет была переведена на большее количество языков, чем произведения Шекспира, Пушкина и Вальтера Скотта.

Об этом и плакался мне Володя Долгин, лежа на ялтинском пляже после утреннего купания. "Надоело!
– говорил он.
– Вот как вы в театре играете все время новые пьесы, так и мне хочется обновиться. Придумай мне программу. Трюки я любые срепетирую, но нужна идея. Понимаешь меня? Я многих просил, но не верят - думают, чего ему еще надо - в загранку ездит, весь мир повидал. А я ничего не видел, кроме лиц переводчиков. Не верят".

Высоко в небе летел медленный самолет. Было облачно, и самолет то появлялся, то исчезал. Даже удивительно, как медленно он летел. Или дело не в скорости, просто слишком высоко, поэтому так казалось.

Володя говорил: "Завидую тебе, что ты без снотворного спишь. А я не могу. Дергаюсь. У меня хорошее снотворное - швейцарское. ТАМ покупал. Не подделка. Сперва принимал полтаблетки - чудно засыпал. Потом замечаю - не берет. Стал брать по целой. Было ничего. А последнее время, вроде, хочу спать, и глаза закрываются, а в голове все равно будто турбина крутится...".

Помолчали. Крикливые женщины с соседних лежаков забрали своих детей и погнали их, как гусей, в гору - завтракать. Они питались в первую смену, а мы с Володей во вторую. Прибой усилился. Волны тяжело шмякались о большие камни. Брызги летели далеко и попадали нам на ноги. Это было приятно.

Володя говорил: "Может, все поменять, а? На корню поменять, понимаешь? Сделать в стиле "Старик Хоттабыч" - с бородой, в халате? А?.. Но это ж надо, чтобы кто-то написал... и режиссер нужен... А потом думаю - может, с животными работать? Знаешь, кролик превращается в утку... или в голубя. Правда, хлопотно... Сейчас-то я налегке, а там пойдут клетки, питание у каждого свое... ассистентка нужна... ...И опять же - кто напишет текст?.. И так вот до утра крутится в голове... То ли это сны, то ли бессонница - непонятно... Стал я по две таблетки принимать. Ну, тут отрубаюсь полностью. Швейцарцы знают, чего делают. Отрубаюсь так, что Раиса меня растолкать не может. Весь день сплю. Она уже на вечерний спектакль распевается - а голос у нее, знаешь, труба, два этажа вверх, два этажа вниз жалуются. А я не слышу. Ну, я вообще бросил их принимать. Так и дергаюсь. Всю ночь".

С треском рванулась моторка от соседнего пляжа. За ней бодро вскочил на волну лыжник в ярко-красных плавках. Но тут же его закосило, и он рухнул в воду. Мотор смолк, и стал слышен мат и громкое отплевывание. Моторка на малых оборотах пошла назад.

Володя говорил: "Я с этой новой программой всех знакомых задергал. Нужна идея. Я и тебя в покое не оставлю. Вот все двадцать четыре дня буду тебе говорить: дай идею! Поставь мне программу!.. Ну?.. Есть идея какая-нибудь?"

"Есть".

"Ну?"

"Велосипед".

"Что велосипед?"

"Ездишь по кругу на велосипеде и одновременно показываешь фокусы".

"Манипуляции..." - поправил он меня.

"Ну, манипуляции".

"А руки? Они ж на руле".

"А нет, надо ехать без рук. Или, еще лучше, на одном колесе с седлом. Знаешь, в цирке..."

"Разыгрываешь?"

"Да почему? Серьезно, может быть здорово. Если под хорошую музыку. Такой галопчик... Или, наоборот, "Лунная соната"".

"Разыгрываешь.... Это со мной уже делали... Вот было..."

Первый рассказ Володи Долгина

Мы с Гришей Гориным соседи. Вместе собак гуляем. Я его каждый день доставал - ты ж писатель, придумай программу. Мне надо новое, чтоб у других такого не было.

И вот раз, ночь уже была, час ночи, наверное, - звонок! Гриша говорит в трубке: "Володя, мы тут сидим - Арканов, Ширвиндт, Альтов, - и мы все вместе решили тебе номер придумать". Я говорю: "Спасибо, тронут. Ну, так что?" "Пока, - говорит он, - пока мы только решили придумать, но еще не придумали. Мы тебе еще перезвоним. Или ты, может, к нам зайдешь?" Я говорю: "Поздно. Я только что таблетку принял, носом клюю". "Ну, ладно, - говорит.

– Подремли. А мы, как сочиним, так тебе сразу позвоним".

Я лег на диван и сразу вырубился. А через час примерно, значит, часа в два - звонок! Телефон рядом и так настойчиво звонит. Беру трубку.

"У нас к тебе вопрос, - говорит Гриша.
– Арбуз как, подходит?"

Я спрашиваю: "Для чего?".

"Ты что, - говорит, - отключился? Мы ж для тебя стараемся. У нас вопрос арбуз участвовал когда-нибудь в иллюзиях?"

Я говорю: "Арбуз... вроде, нет, не слыхал".

"Заметано!
– кричит Горин.
– Не было арбуза!
– это он, я слышу, остальным говорит, а они там, слышно в трубке, кричат "УРА-А!", чокаются.
– Заметано! говорит Гриша.
– Значит, арбуз! Сейчас начнем придумывать. Мы тебе еще позвоним. Ты не спи".

А я как раз чувствую - действует таблетка, самое ей время. Сел в кресло. Даже приемник включил, чтобы не заснуть. И тут же заснул. Прямо в кресле.

Часа в три - звонок. Я совсем ничего не соображаю. Продираю глаза. Хватаю трубку.

Гриша кричит: "Есть! Бери ручку, записывай".

Я дергаюсь. Ручку найти не могу, бумагу найти не могу, очки потерял. А в трубке, слышно, поют что-то, кричат. Гриша говорит: "Ну, готов наконец?".

"Готов".

"Значит, так: ты выходишь в форме официанта. Да-а, забыл, это надо показывать обязательно на пароходе. На волжском пароходе".

"Как на пароходе? А если просто в концерте?"

"Это надо еще подумать. Это новая проблема. Потом придумаем, не перебивай меня! Ну, в общем, выходишь ты в костюме официанта - брюки, конечно, отглаженные, ботинки, носки, что там еще... Ты слушаешь меня?"

"Ну, слушаю, слушаю".

"Ты записываешь?"

"Чего записывать? Ну, брюки, ботинки... дальше что?"

"А дальше вот что: на тебе куртка такая, знаешь, с погончиками в виде таких кисточек и галстук-бабочка. Записываешь?"

"Чего записывать? Ну, бабочка..."

"Не перебивай! На тебе бабочка, погончики... а в руке у тебя салфетка. Понял?"

"Понял. Дальше".

"А теперь самое главное. Ты показываешь левую руку. Держишь ее так растопырив пальцы снизу, как будто на ладони что-то лежит... И говоришь... Записываешь?"

"Записываю".

"И говоришь: "Видите, ничего нет!". Потом - накрываешь ладонь салфеткой. Знаешь, как официанты делают? Знаешь или не знаешь? Если не знаешь, Шура Ширвиндт тебе покажет. Так вот, набрасываешь на ладонь салфетку и говоришь записывай!
– говоришь: "Интересно, что мы вам предложим сегодня на десерт?". Хитро так говоришь, понимаешь, как будто тебе и вправду интересно, что там будет на десерт. И все это в костюме официанта, представляешь?"

"Ну, дальше!" - говорю я.

А Гриша орет в трубку: "А дальше ты сдергиваешь салфетку, и на ладони у тебя АРБУЗ! Здоровый, полосатый, килограмм на семь, не меньше!"

"Ну?"

"И тогда ты накидываешь салфетку правой рукой на левое плечо, видишь, все продумано!
– правая рука освободилась, и ты ею поглаживаешь арбуз и, так хитро прищурясь, говоришь: "АСТРАХАНСКИЙ!". Только тут важно именно с прищуром и поглаживая, понимаешь? И говоришь: "АСТРАХАНСКИЙ!". Сможешь? С прищуром и поглаживая, сможешь?"