Все зло от дорам

Улыбнулась и перевернулась на бок, еще дальше от скатившейся от уха трубки и натянула повыше одеяло, закрывая глаза, как-то незаметно, под бухтение Хмельковой и мысленные кары Королю, я стала засыпать.

Воображаемый Хью поцеловал меня на ночь в лобик, подоткнул одеяло и вернулся на свой постер над моей кроватью, намекая, что все тлен и суета, а главное - это здоровый сон.

С Хью глупо было спорить, он же доктор, вернее играет доктора, но это такие мелочи, так что я уплыла в объятия к Морфею с чистой совестью.

Под утро очнулась от очередного звонка Маруси и взвыв приготовилась услышать новую порцию стенаний на этот раз еще и по поводу своего свинского поведения по отношению к лучшей подруги... Вот бы она поскорее уже завела парня и доставала его...Стоп, это же идея, да и месть отличная... Воображаемый Хью Лори смотрел скептически, но ведь может же сработать!?

Я быстро приняла вызов, пока не передумала и стала слушать, как некрасиво себя вела, про себя прорабатывая детали гениального плана по организации личной жизни у ужаса своей жизни, я про Хмелькову, если, кто-то не догадался.

На самом деле, в сущности, никакие мы с Хмельковой и не лучшие подруги... просто подруги, если так можно сказать. Я ведь до жути необщительная. У меня и парень то завелся по собственной инициативе, исчез, кстати, тоже по собственной. Долго болтать я не умею и не хочу, чаще всего продумываю ответы мысленно, а вслух молчу или говорю "да", "нет". Долго говорить могу только с давними знакомыми или когда в этом есть какая-то большая надобность.

Но как не странно Хмельковой отчасти я даже благодарна, когда нужно разговаривать, она выходит вперед и говорит. Как правило, чушь, но совершенно не смущаясь. В этом я ей даже немного завидую, на столько быть уверенной в себе - это должно быть врожденное. Бандит перед Марусей, знакомый, преподаватель, известный своим злым характером, любому девушка легко выскажет все что думает, заставляя меня сначала офигеть, затем сжаться одновременно от страха и восторга, а позже либо насильно заставлять Хмелькову уносить ноги, либо придумывать наименее затратный вариант выпутаться.

И да, не то, чтобы я совсем-совсем молчунья и не могу никому нахамить в ответ, нет могу, если совсем сильно прижмет и будет недостаточно выражения недовольства на моем лице, но желания и потребности нарваться, как правило, не возникает, а значит зачем заморачиваться!? Вполне достаточно подумать что-то ехидное про себя, улыбнуться и продолжить заниматься своими делами, без всех этих криков и ругани. Да и необидчивая я на самом то деле... чтобы вывести меня из равновесия недостаточно просто оскорбить словами, нужно или много-много слов, но от близкого и любимого человека или даже не знаю, чтобы напали не на меня, а на семью... Да наверное, только в этих случаях стану отвечать на подначки. А так простите, но мне дорого свое время и силы, чтобы так бездарно тратить ресурсы на неважных в моей жизни людей.

Меня даже прозвали отмороженной птичкой-алкоголичкой. Почему!? Думаю с первой частью все понятно, а вот почему пьющей птичкой!? Слышали детскую песенку про чижика-пыжика!? Так вот мне не повезло с фамилией. А одноклассникам с чувством юмора и чутьем на нетривиальные приколы, потому что прикол на мой счет у них был один и мне он, честно говоря, практически сразу же приелся, уже бывших одноклассников не отпустило до сих пор, радует, что в живую наблюдать это "не отпустило" я больше не обязана.

Кивнула своим мыслям и переместила телефон из руки в руку, продолжая слушать слова подруги, но как-то отстраненно. Завтрак, что ли себе приготовить!? Зевнула и, слушая про то, какой Степной гад и сволочь, направилась на кухню, потом подумала о том, что сегодня мне влом оставлять телефон включенным во время разговора и просто откладывать его на стол, позволила себе перебить Марусю:

– Хорошо, в универе поговорим, - сбросила, тяжко вздохнула и полезла в холодильник за яйцами.

– Мелкая, и на меня сваргань, - на кухню, потягиваясь, забрел мой старший брат, увидел лежащий на столе телефон, понимающе присвистнул.
– Хмелькова.

Кивнула, разбив над сковородой еще три яйца, не забыв посолить, благо, что изначально выбрала большую, готовить и мыть две, вот уж точно удовольствие сомнительное.

– Ли, нюня, если не станешь жесткой, она продолжит на тебе висеть. Колбаски добавь, - брат полез под стол за дачными огурцами.

– Она мне не мешает, - поморщилась, случайно задев закипающий чайник, но вместо того, чтобы кинуться к воде, послушно достала из холодильника колбасу и, быстро отрезав несколько кусков, закинула их на шипящую сковородку.

– Ну-ну, - брат начал мыть огурцы, мимолетный взгляд на меня был полон скепсиса, как и интонация.

– Не сильно мешает, - исправилась под очередным проницательным взглядом: да и к тому же с чего эта забота?

– Да так. Переворачивай!
– кивнула, разрезала яичницу на две неравные части и перевернула, брат начал резать огурцы напополам, прямо на столе, не потрудившись взять доску, поморщилась, но решила не комментировать, обычно он никак не помогал в готовке, так что не стоит рушить светлый порыв в зародыше, вдруг Руслан будущий великий кулинар!?

Нет, точно, нет, оглядела будущего шеф-повара лучших ресторанов, который уронил часть огурца, подул и поставил обратно, выключила огонь и полезла за тарелками:

– Хлеб достань!

Брат хрустнул огурцом, но в хлебницу залез и с видом мученика достал несколько уже нарезанных кусков, поставила перед ним тарелку, сделала чай и погрузилась в невеселые мысли о том, что совсем скоро увижу Хмелькову и вынуждена буду узнать, что же опять натворил Король, а мне это не просто не интересно, глубоко фиолетово.

Может, брат прав и пора уже отпустить Марусю в свободное плаванье!? Только как отпустить того, кто никак не отцепиться и что еще хуже, того, к чьему отвратительному характеру ты уже привык!? Стокгольмский синдром не иначе. Хмыкнула и вспомнила о том, что уже придумала решение. Осталась какая-то мелочь - осуществить.

***

Пока шла к универу, низко опустив козырек черно-белой кепки с черепом, морщилась из-за жары и продумывала детали предстоящего разговора, в очередной раз, убеждая Хью, что все получится.

Столкновение с каким-то узкоглазым субъектом вышло неожиданным и болезненным. В меня врезались, выбив из рук сумку и, не извиняясь, попытались продолжить свой путь, но глядя на свою новую белую сумку, упавшую на грязный асфальт я так разозлилась, что у меня не только перед глазами загорелось пламя, но и прорезался довольно громкий голос:

– Стоять!

Парень, ведь на вряд ли этой нерусской сволочи было на много больше, чем мне, остановился, недружелюбно меня разглядывая, я же уперев руки в боки в духе Хмельковой потребовала: