Все звезды

– В том смысле, чтобы ты для начала бросил стучать на своих сокурсников, - несколько резковато заявила та, - Мне представляется, что, занимаясь подобной деятельности, больших высот не достигнешь.

Студент журфака молчал и ждал продолжения. Он чувствовал, что его уши стали рубиновыми, но справедливо надеялся, что в темноте это было не очень заметно.

– Видишь ли, мальчуган, впереди у нашей страны большие перемены, приступила, наконец, к объяснениям Тамара Кирилловна, - И, в первую очередь, в средствах массовой информации должны появится новые люди с новыми взглядами и подходами к старым проблемам. Я могу устроить твое направление на Центральное телевидение. Конечно, по заданию того же Пятого управления.

– Но у меня нет даже московской прописки, - неуверенно возразил Алексей, подсознательно ожидая, что его дама сердца сумеет ему помочь и в этой непростой для тогдашнего советского молодого специалиста ситуации.

И его ожидания оправдались.

– Это уж не такая неразрешимая проблема, - улыбнулась женщина, Кстати, могу познакомить тебя с одной очень симпатичной москвичкой. Ей от умершей недавно бабушки досталась в наследство трехкомнатная квартира на Ленинском проспекте.

Пошлецов испытывающе взглянул на свою престарелую любовницу, довольно неосторожно предлагающую разделить его с молоденькой соперницей, и осторожно восхитился:

– Вы, прямо, как мать родная!

– Фи, юноша!
– презрительно заметила в ответ ветеран невидимого фронта и раздраженно погасила свою сигарету в пепельнице, стоявшей прямо на полу возле кровати, - Лучшего сравнения для любящей женщины нельзя было подыскать?

Тамара Кирилловна подвинулась поближе к молодому человеку, обнимая его за шею.

– Может быть, я хочу стать твоей музой? Или ты считаешь, что музы имеют внешность златокудрых двадцатилетних красоток?

И она жадно и страстно поцеловала его в губы.

Глава седьмая: Виктор

В купе со Славиным ехали до Москвы еще трое пассажиров. Бойкая молодуха лет тридцати - шахтерская жена, как она сама себя отрекомендовала, которую, в свою очередь, опекал молодой человек лет двадцати пяти законченный бабник, как классифицировал его Виктор, и молчаливый паренек, по внешнему виду едва переваливший за третий десяток.

После первых нескольких часов совместного путешествия выяснилось, что молодуха и ее ухажер - мелкие торговцы-челноки, едущие в столицу за очередной партией товара, а немногословный юноша работает в первопрестольной грузчиком в каком-то не то магазине, не то оптовой товарной базе. Соседи музыканта быстро объединились на почве совместного потребления алкоголя. На свет божий был извлечен изрядный бутыль самогона, и вскоре между коллегами-челноками начал разгораться бурный и скоротечный дорожный роман.

Славин больше из вежливости тяпнул предложенный стопарь самодельного зелья и вскоре забрался на верхнюю полку, намериваясь поспать, поскольку вчера ночью, даже после звонка Пошлецову, он еще долго не мог заснуть. В этот момент включилась внутренняя радиотрансляционная сеть поезда, и из динамика, вмонтированного чуть выше бокового окна, донесся громкий попсовый музон. Пела Снежана Багрий. Вследствие чего, настроение у бывшего сожителя поп-знаменитости резко изменилось, в голову полезли всякие мысли о предстоящей ему в столице деятельности и сонное настроение как рукой сняло. Чтобы развеять бесполезные размышления о таинственном пошлецовском поручении, Славин решил присоединиться к пирушке своих попутчиков и вернулся к импровизированному застолью.

– Значит, перестала болеть голова?
– спросил бабник, наливая стопку самогона внезапно одумавшемуся попутчику.

– Клин клином вышибают!
– не полез за словом в карман Виктор и добавил, - Опять же, нехорошо от коллектива отсоединяться.

– Интересно, а хватит ли нам "горючего"?
– решил более определенно намекнуть Славину его виночерпий, - Ты, как я посмотрю, парень не дурак выпить.

Музыкант опрокинул одним махом содержимое своей стопки в рот, крякнул, закусил соленым огурцом, и лишь после этого успокоил своего собутыльника:

– Не боись, еще прикупим, ежели надо будет.

– Лады!
– успокоено заулыбался тот и обнял за плечи свою симпатию, Не даму же нам напрягать, в конце концов!

Из динамика ретрансляционной точки послышался бойкий голос ди-джея, пришедший на смену багриевскому вокалу по окончанию ее номера.

– Итак, это была несравненная Снежана Багрий. Напоминаем вам, дорогие наши радиослушатели, что в данный момент вы настроились на волну всеми любимой радиостанции "Все звезды". Потому как, с сегодняшнего дня, кроме эфэм-диапазоне, она начала работать и на средних волнах. Ну, а теперь, очередь любимца женщин - Ленского, и его потрясающего хита - "Моя любовь печальна и светла"!

Разомлевшая от самогона молодуха прожевала кусок вареной курицы и недовольно заметила:

– У нас на поселке вся молодежь на этих гребаных "Всех звездах" прикололась! Все учатся петь, танцевать да на гитарах играть. Прямо с ума посходили!

– Так ведь любого приглашают попробоваться, вот они и мечтают в люди выбиться, подальше от вашей шахты, - сказал ее кавалер, - Если бы мне медведь на ухо в детстве не наступил, и я бы счастья поискал в столице!

– Приглашают-то они всех, - недовольно проворчала шахтерская жена, в глубине души задетая пренебрежительным замечанием коллеги о некогда надежной кормилице-шахте, и сбросила со своего плеча руку ухажера, - Да вот только не всех к себе берут!

– И я тоже туда пробовался, - застенчиво подал голос третий в купе представитель сильного пола, - Приезжал на прослушивание в этом отборочном пункте.

– Ну и как?
– с преувеличенным интересом осведомился провинциальный Казанова, упорно возвращая свою длань на прежнее место.

– Что ну? Запряг что ли паренька?
– злорадно хихикнула молодуха, - Не видишь сам, что ли? Пришлось в грузчики идти Шаляпину нашему! Вот я и говорю - берут туда только единицы, и то, по блату, наверное, или за взятки.

Дорожное застолье длилось еще долго, и на следующее утро Славин проснулся, когда поезд уже подходил к Москве. Его попутчики уже успели сдать постельное белье и в полной боевой готовности сидели на своем багаже, рассматривая мелькавшие за окном подмосковные пейзажи. Коллеги-челноки по-прежнему обнимались в углу купе, время от времени тихо перешептываясь. Незадачливый кандидат во "Все звезды", а ныне грузчик в столичной коммерческой фирме, весело обратился к Виктору, заметив, что тот уже проснулся:

– Ну, ты и спать здоров! Мы уже хотели тебя сами будить, боялись проспишь до самого вокзала. Ты пожарником случайно не работаешь?

– Или горноспасателем?
– от себя добавил челнок-бабник, - Там тоже очень здоровы поспать.

– Я работаю музыкантом в кабаке, - ответил Славин, морщась от похмельной головной боли, - Можно сказать - ночная профессия. Вот и привык поздно вставать.

– Ой, а что ты раньше об этом не сказал?!
– метнула в сторону кабацкого лабуха лукавый взгляд молодуха. По-видимому, для нее кабацкий музыкант был таким же кумиром, как поп-знаменитости из "Всех звезд" для ее юных земляков из шахтерского поселка. Славин достаточно мог наблюдать подобных дамочек в благодатненском ресторане.