Всеблагое электричество

— Пст!

— Сейчас вернусь, — предупредил я пленника и поднялся в дом.

Лепрекон стоял у кухонного окна и даже пританцовывал от нетерпения. Я сначала не понял, что именно привлекло его внимание, а потом среди кустов налился алым сиянием и вновь потускнел огонек сигареты.

— Вот оно что…

Лепрекон расценил мои слова по-своему, быстро выдвинул верхний ящик кухонного стола и вооружился ножом.

— Хтт! — перечеркнул он себе горло большим пальцем свободной руки.

— Не вздумай! — рыкнул я и вернулся в подвал.

Сколь ни хотелось свернуть незваному гостю шею и упрятать его в сундук, я обхватил сыщика под мышками, приподнял и опустил на пол.

— Премного благодарен, — вздохнул тот, разминая онемевшие запястья.

— Рассказывай! — потребовал я.

— К вам мое расследование не имеет никакого отношения!

— Имеет, раз ты здесь.

Смит поморщился, но все же сообщил:

— Я сам намеревался осмотреть подвал дома Максвелла, но увидел вас на выходе. Не собирался причинять никому вреда, просто хотел выяснить, что вы унесли с места преступления.

Я никак собственной заинтересованности не выказал и скептически усмехнулся.

— Почему непременно с места преступления?

— Бросьте! Я видел сорванную полицейскую печать с двери в подвал.

— Чем же ваше внимание привлек дом Максвелла?

— Вы шутите? — оскорбился сыщик. — После сегодняшнего происшествия?

— А что в нем такого?

— Полагаю, оно связано с моим расследованием, — уклончиво ответил Смит, поколебался и сознался: — У меня просто нет никаких других зацепок, но уверен — интуиция меня не подводит.

— Что за расследование?

— Государственной важности! — заявил сыщик, но нисколько меня этим утверждением не убедил.

— А именно? — потребовал я подробностей. — Ну же! Не заставляйте тянуть все из вас клещами!

Томас Смит явственно вздрогнул. Высказывание о клещах не понравилось ему до чрезвычайности.

— Вот смотрите, — зашел я с другой стороны, — если захочу, прикончу вас прямо сейчас. Потом выйду из дома, отыщу в сквере вашего напарника и перережу глотку ему. Но я не стану этого делать. Просто вызову полицию, а утром нажалуюсь вашему работодателю, благо меня сегодня ему представили. Вот и решайте, насколько вас устроит такое развитие событий.

— Не надо! — сдался сыщик. — Джозеф Меллоун — наш главный подозреваемый.

— И в чем же именно он подозревается?

— В подготовке покушения на ее императорское высочество кронпринцессу Анну.

Я присвистнул:

— Серьезное заявление.

— Наниматели агентства убеждены, что реставрация амфитеатра и грядущий гала-концерт — лишь повод заманить сюда наследницу престола.

— Зачем ему это? — спросил я, обдумывая услышанное.

— Независимость, — просто ответил Смит. — После смерти наследницы престола империя если и не распадется на провинции, то надолго позабудет о колониях.

— А вы верный подданный ее величества?

— Я простой исполнитель. И не мое дело судить о мотивах моих нанимателей, — заявил сыщик, приложил к шишке на лбу стальные наручники и усмехнулся: — Могу лишь предположить, что разрыв отношений с метрополией кажется им несвоевременным.

— Ацтеки?

— Мы только начинаем теснить их к югу. Без помощи метрополии добиться окончательной победы будет непросто.

— И нет никаких предположений, как намереваются действовать заговорщики?

— Ни малейших.

Я задумался. Представлялось маловероятным, что в этом тихом курортном городишке собралось сразу несколько преступных сообществ, никак не связанных друг с другом. Поджог дирижабля, яд в лимонаде, наем фальшивого медиума — все это являлось звеньями одной цепи. Тем более что я был неразрывно связан с кронпринцессой Анной; ее сердце билось лишь благодаря моему таланту сиятельного.

— Что вы хотите узнать о подвале дома Максвелла? — спросил я, решив воспользоваться ситуацией и заручиться поддержкой Детективного агентства Пинкертона. — Спрашивайте.

Смит молча выставил перед собой скованные наручниками запястья. Я немного поколебался, но все же разомкнул браслеты и протянул сыщику руку.

— Благодарю! — шумно выдохнул он, поднимаясь на ноги.

Мы прошли на кухню, там Томас Смит умылся, и я позвал его на второй этаж. Но прежде чем отправиться наверх, сыщик включил электрический фонарик и поводил им у окна из стороны в сторону, подавая сигнал сообщнику. Оставалось лишь надеяться, что сигнал гласил: «У меня все хорошо», — а не призывал незамедлительно бежать за помощью в полицию.

В спальне Смит внимательно огляделся, потом опустился на стул у кровати и спросил:

— Так что привело вас в подвал?

— Кровь, — просто ответил я и рассказал о своих подозрениях относительно смерти самозваного медиума.

— Почему не сообщили полицейским?

— О текшей вверх по уклону крови?

— Ну да.

— Это дело чести! — принял я непреклонный вид то ли оторванного от жизни гордеца-аристократа, то ли загадочного и диковатого уроженца России. — Речь шла о моей даме сердца!

Если это объяснение и не устроило сыщика целиком и полностью, то виду он не подал и попросил продолжить рассказ.

— Что было дальше?

Запираться не имело никакого смысла, и я поведал Смиту о подземном ходе и стычке с неизвестными в таинственном зале. При упоминании странного оружия убитых он недоуменно нахмурился.

— Вы уверены?! Принесли что-то с собой? Покажите!

Я вытянул из-под кровати замотанную в скатерть винтовку, развернул ее и в очередной раз подивился непривычному внешнему виду. Разборный приклад служил основанием для крепления массивной электрической банки, ствольная коробка была изготовлена из алюминиевого сплава, а вокруг ствола шли витки проводов. Штык-молниемет и вовсе состоял из двух металлических игл.

Прежде чем протянуть оружие сыщику, я на всякий случай отсоединил плоский круглый барабан и кинул его на пол. От удара наружу вылетел и откатился в сторону железный шар.

— Невероятно! Метатель Гаусса! — охнул Смит. Он попытался отыскать заводской номер или клеймо производителя, не нашел и спросил: — Что-то еще?

Я раскрыл ранец и вынул из него алюминиевый шлем, забрызганный изнутри кровью.

— Выходной клапан и баллон сжатого воздуха? — удивился Томас Смит, расправляя резиновую манжету, которая и обеспечивала герметичность. — На кой черт им это понадобилось?