Всеблагое электричество

— Не понял? — разыграл я недоумение.

— Интервью стоит пятьдесят франков. Нет денег — до свидания.

Ушлый охранник направил меня сюда точно неспроста; наверняка эта парочка неплохо зарабатывала, обчищая карманы криминальных репортеров.

Я достал карточку частного детектива на имя Августо Маркеса и продемонстрировал ее санитару.

— Меня интересует один из пациентов сгоревшего отделения…

Эндрю Кларк фыркнул.

— А кого он не интересует, скажите на милость? — Санитар сдвинул булку и сыр на лавочку, развернул мятую газету и продемонстрировал портрет встреченного мной на задворках «Парового котла» сиятельного. — Награда за информацию о местонахождении этого психа пять сотен, так чего ради мне помогать вам даром?

— Он был там? — уточнил я.

— Был, — с кислой миной подтвердил Кларк. — Есть деньги?

Я сел рядом и сказал:

— Меня интересует не он.

Санитар усмехнулся.

— Да ладно!

— Не он.

— А кто, скажите, пожалуйста?

Я посмотрел в глаза собеседника и произнес первое пришедшее на ум имя:

— Петр Ларин.

— Первый раз слышу, — пожал плечами Эндрю Кларк.

— Вы знали по именам всех пациентов?

Санитар взял булку и покачал головой.

— Нет, не знал, — подтвердил он, откусил хлеб, прожевал, глотнул молока и вновь покачал головой. — Нет, только по номерам и прозвищам.

— Петр, Питер, Пьер, Пьетро, Петрос, — перечислил я имена. — Пациент вырезал на себе эти имена. Помните такого?

Эндрю Кларк поскучнел и явно намеревался сообщить, что ничего об этом не знает, но вдруг передумал и кивнул.

— Был такой.

— Как его звали?

— Просто пациент из второго карцера.

— Карцера?

— Комната с обитыми войлоком стенами, — пояснил санитар. — Как на самом деле звали пациента, я не знаю. Несколько раз делал ему уколы успокоительного, видел порезы. Только к чему это все? Спаслись пациенты из общих палат, из карцера ему было не выбраться.

Я достал из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул собеседнику фотографию с обожженным человеком.

— Вот черт! — выдохнул Эндрю Кларк, бледнея. — Откуда это?

— Предоставил клиент, — сказал я и спрятал фотографию обратно в конверт. — Что ты можешь о нем рассказать?

— Пятьдесят франков, — вновь завел свою шарманку санитар. — Давайте пятьдесят франков и спрашивайте, что хотите. У вас будет полчаса.

— Да мне аванс в сотню выписали! — попытался я поторговаться, но Кларк уперся на своем и не пожелал скинуть ни сантима. Руки так и чесались ухватить длинную шею с крупным кадыком и слегка стиснуть ее, но мне нужны были ответы на вопросы, а вовсе не дохлый санитар, поэтому пришлось раскошелиться.

Я достал из бумажника банкноту в пятьдесят франков и выложил ее на лавку между нами, а когда Кларк потянулся за полтинником, легонько ударил его по руке.

— Сначала ответы!

Санитар поморщился, достал карманные часы и засек время.

— Спрашивайте!

— На чем специализировалось отделение?

Санитар пожал плечами.

— Понятия не имею. Профессор Берлигер никому ничего не объяснял, разве что его ассистент был в курсе. Но с ними поговорить уже не получится. — Эндрю Кларк глотнул молока и поморщился от неприятного воспоминания. — Сгорели оба.

— Но специализация же какая-то ведь была? Шизофрения или…

— Нет!

— Что — нет?

— Не было никакой специализации, — уверил меня санитар. — Диагнозы у всех были разные!

— Но не могли же всех лечить электротерапией!

Эндрю Кларк взглянул на пятьдесят франков и после тяжелого вздоха сообщил:

— Все пациенты были сиятельными. Все до одного.

— Вот как? — хмыкнул я.

Зачем профессору понадобилось собирать сиятельных? От чего он собирался излечить их — нас? — с помощью электротерапии? Какой, черт побери, был у меня диагноз?!

— Истории болезней и списки пациентов отделения — где они сейчас? — спросил я после недолгих раздумий.

Санитар прожевал булку и сообщил:

— Сгорели. Все сгорело. Вышел большой скандал, не смогли даже установить точное количество больных.

Новость эту приятной было не назвать, и все же я не опустил руки и решил зайти с другой стороны.

— Но ведь пациентов откуда-то переводили, так? Наверняка остались записи в других отделениях клиники!

Эндрю Кларк скептически поморщился.

— Сомневаюсь, что кто-то хранил все эти бумажки. К тому же профессору Берлигеру постоянно передавали пациентов из других больниц. Да и что дадут списки? Вашего пропавшего Петра они отыскать не помогут.

Санитар был совершенно прав, но я не дал сбить себя с мысли и спросил:

— Что значит, пациентов переводили из других клиник? Переводили напрямую в ваше отделение? Разве их не должны были предварительно регистрировать в канцелярии «Готлиб Бакхарт»?

— Регистрировать? — рассмеялся Эндрю Кларк. — Никто никого не регистрировал! На кой черт? На моей памяти из отделения никого никогда не выписывали! Только вперед ногами!

По спине у меня побежали мурашки.

Никого не выписывали? Никогда?

Что за лечение такое назначал пациентам заведующий отделением, если никто из них не шел на поправку? И куда смотрело руководство лечебницы? Как на подобное безобразие выделялись деньги? Или всем было просто наплевать?

Тут что-то не сходилось. Я чувствовал это и потому еще раз уточнил:

— Никого не выписывали? Никогда?

Эндрю Кларк кивнул.

— Никого и никогда, — подтвердил он и нахмурился, будто вспомнил какую-то деталь. — Раз только было, но там за больным полиция явилась, все документы изъяли, будто его и не было никогда. Профессор даже с охраной поскандалил. Да! Это как раз перед пожаром случилось!

Я насторожился.

— Точно?

— В тот день, да.

Незадолго до пожара полицейские вывезли из клиники пациента. Что это — простое совпадение или нечто большее? Быть может, этим пациентом был я? Как иначе мне удалось освободиться из карцера?

И кстати, почему меня вообще держали в карцере?

— Перерыв заканчивается, — напомнил санитар, алчно поглядывая на пятьдесят франков. — Пора мне…

— Погоди! — потребовал я. — Те полицейские предъявляли хоть какие-то бумаги? Распоряжения о переводе пациента? Ордер на арест? Они представились?

— Может, и представились, — безразлично пожал плечами Кларк. — Должны были.

— Ты сам их видел?

Санитар кивнул.

— Видел. Еще удивился, помню…

— Чему?

— Один из полицейских полукровкой был. Такая, знаете, характерная внешность, когда в родителях испанцы и аборигены Нового Света намешаны.

— Уверен?

— Среди беженцев от ацтеков таких хватало, — подтвердил Эндрю Кларк. — Но этот точно местным был. Кто же беженца в полицию возьмет?

Действительно, кто?