Всеблагое электричество

— Я верну бумаги и передам их вам, — предложил я. — Просто на это уйдет день или два. Дайте мне время…

Рихард вдруг вскочил из-за стола, будто ужаленный.

— Время! — воскликнул он. — Время — это то, чего нет ни у кого из нас! Фальер прекрасно осознавал ценность попавшего ему в руки изобретения! Он мог озолотиться с помощью его, если бы не погряз в долгах. У него не было времени! И у меня его тоже нет! Наш мир слишком быстро несется к глобальной войне, какой еще не видывало человечество! Одни возвысятся, другие падут, и я не желаю оказаться в стане побежденных!

— Два дня! — повторил я, но барон меня словно не услышал.

— Прогресс не остановить! Любое изобретение рано или поздно будет повторено кем-то иным, но сейчас… именно сейчас на это попросту не остается времени! Новый движитель может в корне изменить баланс сил, но только если действовать безотлагательно! Без промедления! Немедленно!

Я мало что понял из этой белиберды и вновь попросил:

— Остановите порчу всего на два дня.

Рихард фон Страге взглянул на меня с откровенным недоумением.

— Вы вообще меня не слушали? Никто не получит никаких поблажек и отсрочек! Ни я, ни вы! Либо мы движемся в ритме мироздания, либо оно своими жерновами растирает нас в прах! Выбор за вами!

— Если Софи умрет, бумаг вам не видать. Я уничтожу их, так и знайте!

— Она не умрет, — отмахнулся барон. — Ну посудите сами, с какой стати мне обрывать единственную ниточку, способную привести к документам? Нет, смерть госпоже Робер не грозит! Можете не волноваться.

Но напротив, от этих слов мне сделалось не по себе.

— Что с ней сделает проклятие?

Рихард пожал плечами.

— По вашей милости я лишился спутницы. Ваша кузина вполне сгодится на замену.

Я начал подниматься, но легшие на плечи руки заставили опуститься обратно на стул.

Барон тоже вернулся на свое место, с легким оттенком брезгливости посмотрел на тарелку и покачал головой.

— Принесите бумаги, и все вернется на круги своя, — пообещал он. — А нет — я завладею телом и душой вашей прелестной кузины. И ее памятью — тоже. Внакладе я не останусь в любом случае. Я не проигрываю. Никогда.

— Софи не знает, где находятся бумаги.

— Предлагаете поверить вам на слово? Жан-Пьер, вы меня утомили. Я ожидал от этой встречи совершенно иного. Не приходите и не звоните больше… без бумаг. И советую десять раз подумать, прежде чем обращаться в полицию. Кузину вы этим точно не спасете.

Стул слегка качнулся назад, и я поднялся на ноги, а барон взялся за нож и вилку.

— Примите правильное решение, — добавил он напоследок.

Я пристально взглянул в ответ, кивнул и покинул кабинет.

6

После беседы с бароном внутри у меня все так и клокотало. Первым делом я заглянул в уборную и с бессильной злобой уставился на отражение своего раскрасневшегося от злости лица.

Вот же сволочь!

Сдать бы подлеца Третьему департаменту, но донос лишь немного усложнит ему жизнь и ровным счетом ничего не даст нам с Софи.

Вытащив из кармана пистолет, я выщелкнул из рукояти магазин, затем передернул затвор и проверил патроны. На первый взгляд все оказалось в порядке, я вновь зарядил «Зауэр» и отправился к выходу.

Кучер отвез меня на станцию, пешком топать в сгустившихся сумерках по проселочной дороге не пришлось. К несказанному облегчению, на обратном пути вагон оказался почти пуст, и выпала возможность поразмыслить над сложившимся положением дел, но всю дорогу мысли бежали, бежали и бежали по кругу, не находя выхода из западни. Все козыри были на руках у барона.

Надо было срочно вернуть бумаги Дизеля.

Вернуть их во что бы то ни стало…

На Центральном вокзале я сразу смешался с толпой, на ходу снял пиджак и перекинул его через руку. Слегка изменил походку и покинул огромное здание через один из боковых выходов, а там моментально растворился в ночном городе, стараясь держаться подальше от уличных фонарей и ярких витрин.

Барон запросто мог отправить следом кого-нибудь из своих подручных, и это обстоятельство еще больше осложняло мое и без того аховое положение.

Я попросту не успевал справиться со всем в одиночку! Не мог разорваться и не имел права на ошибку! Слишком много всего навалилось, чтобы целый день караулить анархистов у фотосалона. В лучшие времена я привлек бы к слежке за грабителями кого-нибудь из вышибал, но не поручать же столь важное дело охромевшему Луке?!

Я остановился на перекрестке и оглядел тихую улочку с длинной шеренгой фонарей. Теплое мерцание газовых ламп вырывало из ночного мрака фигуры прохожих, а стоило людям сделать лишь несколько шагов в сторону, и они вновь растворялись в темноте. В домах светились прямоугольники окон, над крышами помаргивали сигнальные огоньки дирижаблей.

Мое внимание привлекла веранда кафе; свободных столиков под навесом не было, но я и не собирался сидеть на всеобщем обозрении. Зашел внутрь. Посреди комнаты там был выставлен бильярдный стол, возле него скучал подвыпивший гуляка в белом парусиновом костюме. В дальнем углу сидела влюбленная парочка, рядом с ними дремал какой-то пьянчуга, еще двое накачивались вином у противоположной стены.

Я выудил из бумажника последний четвертак и позвонил Рамону Миро.

— О, синьор Маркес! — удивился частный детектив. — Нашлись деньги?

— Нет, хочу предложить работу.

— Без денег? Это крайне самонадеянно с вашей стороны.

— Вы слышали о налете на Ссудно-сберегательную контору Фойла и Морса? У меня есть реальная зацепка…

Рамон Миро выслушал мой рассказ молча и лишь в конце спросил:

— Паспорта у вас?

— Да.

— Хотите, чтобы я организовал слежку?

— Да.

— Где вы сейчас?

— Кафе «Синяя лилия», это где-то в районе вокзала.

Частный детектив хмыкнул, пообещал:

— Буду через полчаса, — и повесил трубку.

Я заказал порцию мясного рагу и стакан вина, занял стол напротив входа и нервно забарабанил пальцами по столешнице. Аппетита не было; я просто знал, что должен поесть, и не более того.

К тому моменту, когда наконец появился Рамон Миро, гуляки из-за уличных столиков начали перебираться в кафе, зазвучали громкие голоса, запахло дымом. Частный детектив не стал присоединяться ко мне, сразу указал себе за спину и отступил от двери. Я расплатился и последовал за ним.

Перед верандой кафе замер неброский паровой экипаж, и уже знакомый черноволосый паренек ходил вокруг него и пинал колеса. На заднем сиденье развалился усатый брюнет; этот чистил ногти острием навахи. Рамон Миро стоял в круге света под фонарем немного поодаль.