Всегда говори «всегда» – 3

– Смешно тебе, да? Ладно, у меня еще для него подарок есть. – Надя торжественно извлекла на свет коробку с парфюмом. – Это уж без ошибки. Он только таким и пользуется. А ты что Барышеву даришь?

– Будешь смеяться, но тоже парфюм и галстук. – Ольга опять погрустнела и, словно вспомнив про шаль, плотнее в нее закуталась. Как в кокон.

– Слушай, а может, вы с Сережей к нам сегодня заскочите, а? Старый год хоть проводим, если уж Новый отдельно встречаем.

– А его сегодня в Москве нет. Уехал на весь день куда-то на одну из своих строек. Еще рано утром уехал.

– Как это утром уехал? – возмутилась Надежда. – Да я его днем видела!

Ольга вздрогнула и посмотрела на Надю так, будто она сказала что-то страшное.

– Где? – севшим голосом спросила она. – Где ты его видела?

– В центре. Я в магазине была, а он ехал. По улице. В машине.

Ольга, помрачнев, секунду помолчала, потом вдруг улыбнулась.

– Ну и как же ты его видеть могла, Надюха, если ты в магазине была, а он по улице ехал? Что ты говоришь-то, сама послушай!

– А вот и видела! – возмущенно воскликнула Надя.

Может, со вкусом у нее и беда, но со зрением и памятью полный порядок.

– Я ж из магазина-то выбежала!

– Ну?

И столько в этом «ну» было скрытой боли и призрачной надежды, что Надя растерялась.

– Ну, и что? – повторила Ольга.

– А он уже уехал, – пробормотала Надя.

– Он уже уехал, но ты его все-таки видела, – горько усмехнулась Ольга.

– Да нет же! Тьфу ты, черт! – Надя преувеличенно громко засмеялась. – Ладно, мне, скорее всего, и в самом деле показалось. То есть точно показалось! Как же я его видеть могла, когда он еще с утра уехал!

Теперь понятно, почему у Ольги красные глаза и почему она кутается в шаль. Да если б Димка сказал, что уехал, а сам…

Брр… Даже страшно представить.

Надя схватила нож и разрезала кекс на две части.

– Давай-ка лучше по сладенькому вдарим!

– Что-то ты уж как-то… чересчур вдарить собралась!

– А где еще гормоны счастья добыть, подруга?

Ольга кивнула, взяла свою половину и откусила от кекса большой кусок так, словно это было лекарство, которое обязательно надо принять.

– Завтра Новый год, – прошептала Оксана, прижимаясь к груди Сергея щекой.

Они лежали в истерзанной страстью постели и все никак не могли перевести дух.

Она слышала, как мощно колотится его сердце, и думала – мой, мой, только мой, хоть тысяча жен, хоть сотни детей…

– Слышишь, завтра Новый год! – потрясла она его за плечо.

– Да. Новый год. И что?

– Я тебя завтра не увижу.

Он ничего не сказал, только закурил, уставившись в потолок, а сердце его прибавило ходу, словно взбесившийся маятник.

– А послезавтра я улетаю… Ты можешь сделать мне подарок? Ведь на Новый год все делают друг другу подарки.

Барышев глубоко затянулся, задержал дыхание и словно не выдохнул дым, а выплюнул.

– Я собирался, – хрипло сказал он. – Мы сейчас поедем в самый шикарный магазин, и ты выберешь себе все, что хочешь.

– Все, что хочу? – Оксана приподнялась и заглянула ему в глаза. – Я хочу особенный подарок.

– Я же сказал…

В его глазах мелькнуло недовольство ее непонятливостью.

– Останься сегодня со мной.

Сергей с остервенением затушил сигарету в пепельнице, легонько оттолкнул Оксану от себя и сел.

– Ты же все знаешь.

«Знаю. Ты подкаблучник и трус. Но все равно будешь мой – пусть тебя ждут хоть тысяча жен, хоть сотни детей…»

– Только одну ночь! – Оксана обняла его за плечи. – Подари мне ночь. Я хочу хотя бы один раз проснуться рядом с тобой. Ну, пожалуйста, прошу тебя…

Он явно собирался сказать что-то резкое, но Оксана быстро закрыла рукой его рот. Она уже знала, как справляться с его нечистой совестью – просто не давать ей высказываться.

– Только одну ночь, – прошептала она. – Одну… Неужели я прошу слишком много?

Она протянула ему телефон, она уже знала, как справляться с его упрямством – просто самой проявлять упрямство, более сильное.

Он нерешительно взял мобильный из ее рук, и она сама нажала кнопку вызова Ольги.

– Оля… – Сергей так сильно закашлялся, что пришлось постучать его по спине и дать сделать глоток воды прямо из графина. – Оль, это я…

– Да, Сережа. Ты где?

Оксана прижалась к нему, чтобы слышать каждое слово.

– Все еще на объекте. Слушай, Оля, я ничего не успеваю. Наверное, задержусь тут до завтра. Ты не волнуйся.

– До завтра? – переспросила Ольга и, помолчав, добавила: – Ты знаешь, что Леонид Сергеевич уехал?

– Как уехал?

Барышев вздрогнул, словно его огрели кнутом. Ситуация выходила из-под контроля, и Оксана начала быстрыми поцелуями покрывать его спину.

Какой еще, к черту, Леонид Сергеевич… Из-за него он уедет? Надо выхватить телефон и нажать отбой. А еще лучше – крикнуть женушке, чтобы она катилась к черту.

– Папа сказал, что его вызвали, – услышала она голос Ольги. – Но… Сережа, он, по-моему, на что-то обиделся. Ты меня слышишь?

– Слышу, слышу, – пробормотал Сергей. – Нет, тебе показалось. Сама же говоришь, его вызвали.

Он отпихнул целующую его Оксану, встал, подошел к окну. Лицо его пошло красными пятнами.

«Как будто всю семейку притащил в мой номер», – зло подумала Оксана, глядя, как он с трудом подбирает слова, чтобы успокоить жену.

– Не волнуйся, Оль… Я приеду завтра. Все будет хорошо. Спокойной ночи…

Он размахнулся, чтобы выбросить телефон в открытую форточку, но взял себя в руки и сунул его под подушку.

– Я скотина. Я невероятная скотина, – сказал он, глядя Оксане в глаза.

«Ничего, я знаю, как с тобой справляться».

Она обхватила его за шею руками, ногами обвила туловище и повалила на кровать.

Надькин рецепт подействовал.

Гормоны счастья, добытые из огромного куска шоколадного кекса, сработали, и даже Сережин звонок не смог выбить ее из колеи.