Всегда лишь ты
Шрифт:
– И какими они были? – спрашиваю тихонько.
– Разными... Но всегда слепяще яркими и болезненными.
– Почему болезненными? – перестаю дышать, когда его палец касается моих губ.
– Потому что когда просыпался, тебя не было рядом. Это сводило меня с ума, Роуз, но я жил с этим и просто плыл по течению.
– Значит… думал обо мне? – шепчу едва слышно.
– Постоянно. А после дурацкого теплохода я начал ещё сильнее бредить тобой. Красивая. Смелая. Свободная. Не моя…
– Смелая… Скорее глупая. Вела себя как полная дура, – выношу вердикт своим поступкам. – Наломала дров в порыве отчаяния…
Закрываю глаза. Поражаюсь сама себе, когда в голове начинают крутиться картинки с эпизодами, произошедшими на свадьбе.
– Уезжал в Лос-Анджелес, но снова как магнитом тянуло домой. К тебе… Пусть бы просто находиться в одном городе и дышать с тобой одним воздухом.
Молчу. Хочу, чтобы он продолжал говорить, не останавливаясь.
– Дрался в зале как умалишённый, до потери пульса. Пил… Смотрел твои фотографии, часами залипая в телефон.
– Какие ещё фотографии? – приоткрываю сперва один глаз, потом другой.
– Те самые, Роуз, – в его глазах мелькает шальной огонёк. – Компромат на чемпионку.
О Боже!
– Ты что же, сохранил их? – заливаясь краской стыда и смущения, пищу в ужасе.
– Конечно! Вдруг однажды пришлось бы тебя шантажировать.
– Немедленно удали! – требую строго.
– Ещё чего!
– Я сама удалю значит, – сообщаю, угрожающе сдвинув брови к переносице.
– Онил, они на жёстком диске и в айклауде.
– Что?
– Я был озабочен тем, чтобы ничего не потерялось! – заявляет на полном серьёзе.
– Ну ты вообще! – восклицаю возмущённо. – Зачем они тебе сдались?
– В память о том, что одна удивительная девушка по какой-то причине подарила мне самое счастливое время в моей жизни…
– Картер…
Мои глаза наполняются влагой.
– Не плачь, прошу… Я не могу видеть тебя такой.
Обнимаю его и реву, глотая солёные слёзы.
– Маленькая, не надо.
Целует висок, скулу… Но я вместо того, чтобы успокоиться, лишь сильнее впадаю в нервозное состояние.
– Роуз…
Вынуждает посмотреть на него.
– Ты часто вспоминаешь то время? – спрашиваю, сдерживая глухие рыдания.
– Часто... Оно было совершенно особенным, – грустная улыбка трогает его губы.
– И для меня, – сглатываю, но в горле словно стеклянная крошка.
– Я мечтал о тебе задолго до того, как мы начали встречаться... Ты была совсем юной, а я уже тогда чувствовал, что это на всю жизнь. Смотрел на тебя и думал: буду защищать. Оберегать... – качает головой. – Когда ты вернулась в город, я чуть крышей не поехал. Меня трясло от одной мысли, что в школе или где-то ещё найдётся парень, который тебе понравится.
– Дурачок… Я вообще ни о чём таком не думала.
– Ты стала моим наваждением, Онил. Навсегда.
Одно слово. И внутри меня снова вспыхивает надежда. Надежда на то, что не всё ещё потеряно. Однако в следующую же секунду она неумолимо гаснет…
– Прости, что я не смог сохранить нашу любовь, Роуз. Гордыня, задетое самолюбие, ультиматумы, обиды, ревность… Посмотри, к чему всё это привело, – надломленно подводит итог.
Я начинаю паниковать. Меня одолевает очень нехорошее предчувствие.
–
Скажи мне, ты… ты слышал, что я говорила тебе в машине скорой помощи? – цепляюсь за его руку.– Да...
Глаза в глаза. Так остро и проникновенно. Но сколько тоски, безысходности и обречённости в его взгляде.
– Лерой, прошу, не разбивай мне сердце.
Вымученно выдыхает мне в губы, а затем бережно прижимает к себе, трепетно их коснувшись.
– Я люблю тебя. Люблю больше своей грёбаной жизни, Роуз…
И вот звучат заветные слова, о которых я грезила… но на душе отчего-то тягостно и неспокойно.
Крепче стискивает в своих объятиях.
Он что-то решил. Я чувствую.
И точно знаю, что мне это не понравится...
ЭПИЛОГ
ПОЛГОДА СПУСТЯ
Северный Тайланд, провинция Мэхонгсон
Четыре тридцать. Звук гонга – и вот ты по привычке поднимаешься с дощатого настила. Бредёшь на улицу, зевая на ходу, и принимаешь холодный душ, который бодрит на раз. Потому как по утрам в горах достаточно зябко.
Облачившись в уже привычную оранжевую «простынь», как я её именую, неспешной походкой иду на службу. Вот кто б сказал мне, что я буду жить в монастыре, да причём по всем канонам… посмеялся бы от души. Но, оказалось, правду говорят, пути Господни неисповедимы. Именно об этом я думаю, слушая, как хрустят сухие листья под босыми ногами.
Утренняя медитация длится два часа. И сейчас это уже не кажется адовой пыткой или бессмысленным времяпровождением. Випассана – техника, означающая «видеть вещи такими, каковы они есть», – отличный способ избавиться от внутренней дисгармонии. Но осознание того, что данная практика помогает выбить из башки всю дурь, пришло не сразу. По-началу я вообще смутно понимал, какого рожна тут делаю.
Возникает логичный вопрос: каким ветром меня сюда занесло? Попутным, наверное…
После операции на позвоночнике я провёл в больнице целый месяц. Затем оказался уже в другой клинике, где на реабилитацию ушло ещё четыре недели. Прогнозы врачей были благоприятными, но на деле путь к моему здоровью оказался гораздо дольше и сложнее, нежели они обещали.
Моё состояние бесило меня с каждым днём всё больше, и я срывался на близких людей, потому что не желал видеть в их глазах то, что ранило сильнее всего, – жалость. Эта дрянь била наотмашь по лицу и смеялась надо мной… Словно недооценённый соперник, неожиданно отправивший меня в нокаут.
Предложение уехать в эти края прозвучало от Тамира – монаха, ухаживающего за мной в один из самых непростых периодов моей жизни. Отчаявшись, согласился. Не желая сдаваться и, что уж греха таить, не желая стать «наказанием». Этого я бы точно не вынес.
«Твоя душа глубоко больна, потому и тело отказывает тебе в борьбе».
Казалось бы, бред сумасшедшего, но здесь, в горах, дело пошло в разы быстрее...
Тамир познакомил меня с Учителем Цэдэ, некогда практикующим вертебрологом. Вот уж кому я теперь до гробовой доски обязан. Он не только поставил меня на ноги, благодаря своей уникальной лечебной методике, но и помог навести порядок в бедовой голове.