Всегда вдвоём

А пока...

— Слушай, капитан, мне тут сказали, что Антонов умер, — спросил я, внимательно вглядываясь в лицо Артемьева, в попытках поймать хоть что-то сверх словесного ответа.

— Ну да. А ты что — не знал, что ли? — удивился ФСБшник.

— Как же так, как он мог помереть? — против воли вырвалось у меня.

— Да как? Так. Бывает такое в его возрасте.

— Да какой там возраст?

— Обычный. Это он только выглядит огурцом, а так-то через 2 месяца юбилей, 75 лет. Был бы, — капитан огляделся, выдернул из-под стола стул, грузно сел. — Сейчас там борьба — кого поставят наверх. Но нам уже выдали предписание, со следующей недели мы больше не с вами.

— Вот ничего себе, — ошарашенно протянул я. А почему ты мне ничего не сказал?

— А что говорить? Это ты мне говорить должен — кто начальник? Вообще странно, что ты не в курсе, это же тебя в первую очередь касается. Нос по ветру надо держать!

— Да ну — какой из меня начальник? Мне бы с самим собой управиться...

— Раз люди за тобой есть — значит, начальник. О них ты подумал?

Люди проявились незамедлительно: в бокс, после осторожного стука (капитан птицей взлетел, перекидывая автомат на грудь, и свинтил куда-то в сторону от двери) аккуратно заглянул Либанов. Синий, опухший — ужас!

— Привет, — осторожно, шёпотом проговорил он. — Ты как? Можно к тебе?

Я утвердительно кивнул, и Либанов проник в палату целиком. В процессе перемещения он получил звонкий щелбан от притаившегося у него за спиной Артемьева, вздрогнул, развернулся в неловком прыжке, шарахнулся, но сразу замер, опасливо оглянувшись на меня.

— Извини, не смог удержаться, — с улыбкой на все 32 повинился капитан. — Ну всё, Алекс, я пойду. Если что — пацаны у дверей тут стоят.

— Ну, как ты тут? — повторил Либанов, и я молча показал ему "ОК" пальцами. — А почему тут тогда? Это... не из-за нас хоть? — опасливо проговорил он, устраиваясь на том же дежурном стуле.

— Нет, это уже после. Перебрал с тренировкой, — успокоил его я.

— Ну, слава богу, — явно расслабился парень. — Какие-то прогнозы есть? Имею в виду, сколько у нас времени на то, чтоб оборудование восстановить? Это ж всё надо показывать срочно, наверное?

— Показывать... Показывать надо, да, но вот срочность несколько спала, — посмотрев несколько секунд в непонимающие глаза, я пояснил: — Показывать некому. Директор умер.

Либанов охнул.

— И кто вместо него?

Я просто пожал плечами.

Несколько минут мы сидели молча, думая каждый о своем, Андрей прервал тишину первым, хрипло каркнув неожиданное:

— Валить надо.

— Ничего себе идейка, — скептически фыркнул я. — А куда? Или имеется в виду "кого"? Ты там как, в себя пришёл уже, или до сих пор самогон по мозгам циркулирует?

Однако, Либанов на мой наезд не обратил ни малейшего внимания.

— Вот увидишь, опять Потапченко вылезет, — мрачно заявил он. — И нам тогда кирдык. Ты-то, скорее всего, выплывешь, а нам он житья не даст, вот попомни мои слова!

— А по-моему — зря ты на него бочку катишь. Не помню я ничего страшного, нормальный он мужик. Ну разошлись вы с ним в вопросах этих ваших научных, так что, надо монстра из него лепить? Думаю, ты перегибаешь.

— Нормальный?! Да ты вспомни, как он говорит, хотя бы! На публику — каждое слово обдумывает по полминуты, а наедине? Цицерон, бл*!! Шизофреник! Вот посмотришь, — убежденно повторил Либанов. — Закроет он нас, при первой возможности закроет. Как ты не понимаешь — у нас с ним принципиальные расхождения! Это не просто личные какие-то свары, или хотя бы спор о методах работы, это разные цели!

— Ну какие там разные цели, а? — вздохнув, задал я вопрос, казавшийся мне вполне риторическим. — Одна у нас тут у всех цель, не придумывай, пожалуйста!

Либанов поджал губы, скорчил пару непонятных гримас, а потом выдал:

— Цели разные. Совершенно. И я тебе уже говорил об этом, ты не помнишь просто. Они стоят за то, чтоб результатом исследований были более сильные одарённые. И результаты эти должны оставаться в Гильдии, неподконтрольной государству.

— А ты за государство, значит? ФСБ, если своими словами всё называть? — едко вставил я.

— Нет, — Либанов решительно мотнул головой. — Не государство, и не ФСБ, а люди. Все люди, понимаешь? Все 140 миллионов. И мы за то, чтобы найти что-то, пригодное для использования простыми людьми, неодарёнными.

Тут в бокс буквально вломилась Лина, спрятавшаяся за горой каких-то посудин на подносе.

— В любом случае, думаю, что пока для резких телодвижений ещё не время, — проговорил я, глядя, как Андрей вскочил со своего стула и помогает Рыжей разгрузиться.

Глава 20. Неожиданный отпуск

В этот раз я нарвался капитально — уже три дня скучаю в медблоке, а анализы всё никак в норму не придут. Заняться нечем, Рыжая чего-то там мутит с Жорой, Либанов восстанавливает поголовье своего железа. Он уже дёргал и Лину, и Георгия на "тестовый прогон" — по их рассказам, сирена теперь еле слышно вякает, всегда одинаково, и светодиод поменяли на приятный бирюзовый. Забегают ко мне по несколько раз на дню, конечно... но всё равно — скука тут смертная.

Только Сергей постоянно где-то тусует — на тренировках с моими не появляется, говорят, пересекаются на уровне "привет — пока" только в столовой, и то — раз в день, от силы. Начинаю подозревать, что это "ж-ж-ж" неспроста, и Сергей решил как-то поучаствовать в грызне за власть в институте. Вот бы ещё узнать — на чьей стороне? Пока без резких телодвижений не получится: телефон у меня заботливо забрали врачи, "чтоб не создавать помех медоборудованию", я никуда выйти не могу — не пускают, а сам он не заходит. Пат.

Впрочем, сейчас это неактуально, что мне с того знания? Сделать-то я ничего не могу.

Хотел было материалы по источнику проштудировать ещё раз — так куда там, Рыжая моментом донесла лечащему, того чуть удар не хватил — примчался красный, глаза выпучены, хрипит: "Ни в коем разе! Даже не думайте! Только через мой труп!", — а я смотрю и думаю: шож вы так убиваетесь, ДедаВаня? Вы ж таки убьётесь, и кто тогда будет учить меня жизни?!

Трудно было не засмеяться, но мысль тренироваться по-настоящему я из головы выкинул.

Но занятия от этого не появились! Сериалы обрыдли, читать нечего, да и неохота, выспался я, по-моему, на полгода вперёд, не меньше... Залёг на кровати и прикрыл глаза. "Я только посмотреть. Я ж ничего не де..."

Ага, конечно. Ясное дело, что источник свой я увидел влёт: лампочка? сварка? не, какое там... Солнце! Да ясным зимним днём! На заснеженной реке! Показалось, что по глазам как плетью хлестанули, я судорожно завозился, пытаясь отвернуться, отползти, вжать лицо в подушку, как будто действительно ослеп, не сразу сообразив, что свет этот у меня внутри, и закрывать глаза ладонями бесполезно.