Всегда война Часть 9

Несколько мгновений и среди бегущих немцев начали вставать исполинский земляные столбы взрывов тяжелых гаубичных снарядов явно корпусной артиллерии, но и это не останавливало немцев, которые уже наверно перешли ту грань, отличающую живого от мертвого и без разбора, по трупам своих же соратников как тараканы лезли вперед, постепенно теряя все человеческое. И к ним все так же присоединялись все новые и новы цепи пехоты, и казалось, что этот поток будет бесконечным.

Новоросс, явно не теряя самообладания, продолжал смотреть на все это, продолжал что-то докладывать своему руководству. Прошло несколько томительных, наполненных взрывами, криками и трескотней винтовок, минут и над полем снова раздался рев четверки аэропланов пришельцев, которые прямо сходу открыли плотный огонь из автоматических пушек и пулеметов, пройдя так два раза, выкашивая целые просеки, но и этого оказалось было недостаточно. Аэропланы сделав круг, резко отвернули в сторону и стали набирать высоту, как-бы освобождая место чему-то более серьезному и смертоносному и догадка капитана немедленно подтвердилась.

Над полем, на высоте чуть больше полукилометра, появился аэроплан, размером чуть побольше и уже двухмоторный, но такой же обтекаемый и прекрасный в своем совершенстве, как и все остальные летающие машины пришельцев, и что-то сбросил. Стоящий невдалеке новоросс во все горло заорал:

— Прячься! «ОБДАБ» летит!

И побежал вдоль окопа, хватая за воротники солдат и скидывая их с бруствера. Дорошев быстро понял, что сбросили что-то мощное и смертоносное и стал делать то же самое, хватать за воротники и скидывать с бруствера стреляющих солдат, краем глаза наблюдая за падающим снарядом.

Предмет, по форме чем-то напоминающий каплю, устремился к земле, но недалеко от поверхности у него открылся маленький парашют, и падение превратилось в быстрое планирование. Но и в таком виде авиационный снаряд преодолел за несколько мгновений расстояние до земли.

Яркая вспышка и практически в центре людской массы атакующих немцев на мгновение вспыхивает огромный огненный шар, сильнейший грохот и мощная плотная ударная волна, поднявшая пыль, даже на таком расстоянии скинула солдат в окопы.

Дорошев, ноги которого сами подогнулись и сидел на дне окопа и тряс головой пытаясь хоть как-то прийти в себя, хотя на ум ему пришла парадоксальная мысль, а что там с германцами, попавшими в самый центр взрыва. Поднявшись на ноги и выглянув из-за бруствера, он ошарашенно смотрел как над полем поднимается огромный огненный гриб.

Капитан повернул голову, почувствовав движение рядом и с удивление увидел стоящего рядом новоросса, который радостно скалился и от избытка чувств закричал во всю глотку:

— Вот вам, козлы! Знай наших!

Прошло несколько мгновений и опять раздался грохот и такой же огромный гриб поднимался уже чуть дальше от линии окопов, где, по идее должны были концентрироваться части второго эшелона, вводимые при прорыве обороны.

Новоросс что-то придумав, скинул рюкзак со своим грузом почти прямо на руки подбежавшему к нему охраннику и закричал Дорошеву прямо в ухо.

— Круто пожгли тевтонов! Капитан, пока «фрицы» не очухались, давай поднимай людей в штыковую атаку, бегом! Сейчас им, сукам, и за концлагеря, и за Танненберг вломим! Вперед!

И выхватив из одного из подсумков нож, начал его в качестве штыка крепить на ствол своего карабина.

Дорошев несколько мгновений смотрел, как новоросс взбирается на бруствер, сам полез за ним, схватив винтовку убитого солдата, с примкнутым штыком, крикнув, «Вперед! В атаку!», побежал за пятнистым пришельцем, который видимо сам, почувствовал кураж и бесстрашно бежал навстречу врагу.

Прошло несколько мгновений, и капитан услышал рядом топот солдатских сапог, повернув голову, увидел, как на всем протяжении русских окопов выскакивают солдаты и офицеры, и с яростным криком бегут в штыковую атаку.

Оглушенные и деморализованные немцы, кто хоть как-то был в состоянии, поднимали руки, но большинство врагов озверевшие солдаты походя перекололи штыками и ворвались на позицию германцев, где сцепились с последним резервом, который частично пострадал от авиационного удара.

Драка была яростная. Мельком капитан видел, как два дюжих охранника-кавалериста просто тащат на себе новоросса, который упирается и пытается снова броситься в бой, но что было дальше, он помнил плохо. Рев, удары прикладом, блоки, уколы, короткие, длинные, с проворотом, выворачивая кишки, и снова удары…

Дорошев пришел в себя сидящим на станине, лежащей на боку германской гаубицы. Рядом лежала окровавленная винтовка, а сам он пытался дрожащими руками как-то раскурить помятую папиросу.

Рядом стоял полковник Христиани, без фуражки, прижимая какую-то тряпку к окровавленной голове, но к его чести, он не терял силы воли и уверенным голосом кричал и раздавал команды.

Солдаты, быстро отошли от горячки боя и уже тащили со стороны немецких окопов станковый пулемет MG-08 на треноге и коробки с патронными лентами, готовясь отразить контратаку противника, если она конечно последует. Чуть позже подтянулись солдаты из русской пулеметной команды, занимая новые позиции.

К двум часам дня все вроде как успокоились и после сортировки раненных, команды из нестроевых начали разбирать трупы германцев, отдельно складируя трофейное оружие. Дорошев, проверяя новые позиции роты столкнулся опять с новороссом, который, поставив свой вещмешок с переносным радиотелеграфом на стол, видимо имел неприятный разговор со своим начальством и с несчастным выражением на лице явно выслушивал неприятные для себя вещи.

— … так точно, товарищ полковник… никак нет, товарищ полковник… есть драить гальюны в расположении, товарищ полковник…есть натянуть глаза на ж…пу под песни Бузовой.

Капитан невольно усмехнулся, прекрасно понимая мотивировку неизвестного и невидимого, но явно очень изобретательного полковника-новоросса, мастерски песочившего слишком уж увлекающегося сержанта, который бросив секретную аппаратуру побежал драться врукопашную с германцами, хотя сам, по сути дела, являлся чуть-ли не ангелом хранителем всего полка, которого нужно беречь как зеницу ока.

После четырех часов вечера полковник Христиани снова собрал весь офицерский состав от командиров рот и выше, и все прекрасно понимали, что будет новая вводная в свете произошедших недавно событий. Уже все прекрасно знали, что приезжал сам командир дивизии генерал-лейтенант Бердяев и имел весьма продолжительный разговор с командиром 199-го пехотного полка.

Полковник выглядел по-боевому, с перевязанной свежим бинтом головой и все его жесты, движения, даже постановка фраз, говорили о его желании воевать дальше, такой уж заряд бодрости от недавней победы он получил, впрочем, как и все офицеры и солдаты полка. Что интересно, новоросса не было, он куда-то спешно ушел в сопровождении охранников.

— Господа офицеры, сегодня был важный день. Полк показал себя с наилучшей стороны. Но все мы прекрасно понимаем, что выжили только благодаря техническому превосходству новороссов и их, не хочу лукавить, очень эффективного оружия.