Всего один взгляд

— Где мои туфли?

Как ни странно, невинный вопрос заставил Керка резко обернуться.

— Они у Дензила.

Бедный Дензил, преданный соучастник всех преступлений Керка! — подумала Лайза. Керк и Дензил учились в одной и той же школе, в одном и том же университете и, несмотря на разное положение в обществе, во многом были равными.

— Не будешь ли ты так добр попросить его вернуть их мне?

Даже Лайза знала, что Дензилу приказать нельзя. Преданный и верный друг, Дензил, тем не менее, ревностно защищал свое право принимать решения.

— Зачем?

Уловив вызов в его тоне, Лайза дерзко вскинула голову и смерила Керка холодным взглядом.

— Я здесь не останусь. Даже если мне ради соблюдения приличий придется на какое-то время поселиться в отеле, я все равно сегодня же покину твою яхту.

Керк посмотрел на нее как-то странно, казалось, даже с любопытством. Его губы тронула легкая улыбка.

— Ты хорошо плаваешь? — небрежно поинтересовался он.

Лайза не сразу поняла, к чему он клонит, а поняв, вскочила и подбежала к иллюминатору. За стеклом не было видно ничего, кроме чернильной темноты. По спине Лайзы пробежал неприятный холодок. Может, иллюминатор каюты просто выходит на море? Но Керк быстро лишил ее и этой хрупкой надежды.

— Яхта вышла из порта через несколько минут после того, как мы поднялись на борт.

Только сейчас Лайза заметила то, на что ей следовало бы обратить внимание раньше: слабое покачивание судна, едва ощутимую вибрацию корпуса от почти бесшумно работающих двигателей. Значит, это самое настоящее похищение! Она медленно повернулась к Керку и прошептала:

— Но почему?..

Лайза хорошо знала Керка, он не из тех, кто поддается минутному импульсу, все его поступки обычно тщательно продуманы и взвешены. Керк вздохнул. По-видимому, он тоже осознавал, что пришло время говорить начистоту.

— Дома возникли проблемы. Здоровье отца ухудшилось.

Гнев Лайзы уступил место тревоге за свекра. Лорд Максвелл, сколько Лайза его знала, всегда был слаб здоровьем. Керк боготворил отца и старался обеспечить ему самое лучшее лечение и уход, отказываясь даже думать о том, что когда-нибудь его не станет. Если Керк сказал «ухудшилось», значит, дело совсем плохо.

— Что случилось? — Лайза шагнула к Керку. — Я думала, новое лекарство…

Керк не дал ей договорить и взмахом руки заставил застыть на месте.

— Твоя забота несколько запоздала. Если мне не изменяет память, год назад ты не думала о том, как твой побег скажется на его здоровье.

Несправедливое обвинение задело Лайзу за живое. Старик Максвелл ей нравился, и за то время, что она прожила в его доме, они очень подружились. Она возразила:

— Твой отец понимал, почему я должна была уехать.

Вот как? — вопрошали взлетевшие вверх брови Керка.

— Что ж, а я не понимаю. Но поскольку ты решила, что поступила правильно, я теперь оказался в весьма затруднительном положении. То, что я тебя отпустил, мои противники расценили как проявление слабости, пошли разговоры, что я не могу гарантировать стабильность нашего бизнеса.

— И ты решил показать себя настоящим мужчиной, похитив меня и силой притащив обратно в семью?

— А ты предпочитаешь, чтобы я развелся с тобой и обвенчался с другой женщиной, хотя при одном упоминании о такой возможности ты корчишься от боли и пытаешься сбежать?

— Это нужно не мне, а тебе.

Если бы Керк знал, каких усилий Лайзе стоило произнести эти слова! Но горькая правда заключалась в том, что она не могла считаться настоящей женой будущего лорда Максвела.

— У меня уже есть жена, которую я хочу, — мрачно ответил Керк.

— Но не такая, которая тебе нужна, — упрямо повторила Лайза.

Их взгляды скрестились.

— Уж не хочешь ли ты таким образом дать мне понять, что больше меня не любишь?

Лайза прикрыла дрожащей рукой глаза. Неожиданно Керк тремя большими шагами пересек каюту и оказался рядом с Лайзой.

— Ответь мне!

Она сглотнула подступивший к горлу ком, отвернулась и еле слышно прошептала:

— Да.

Схватив за запястье, Керк отвел руку Лайзы от лица и повернул ее голову за подбородок.

— Посмотри на меня! Скажи это, глядя мне в глаза!

— Не надо… — Из глаз Лайзы брызнули слезы. Но Керк не собирался сдаваться. Его смуглое лицо побледнело: он был в ярости и страдал, как раненый зверь.

— Я хочу услышать, как ты говоришь, что больше меня не любишь. Произнеси эту ложь мне в глаза. А потом, когда я тебе докажу обратное, я послушаю, как ты просишь прощения. Ты все поняла, Лайза?

— Ну хорошо, хорошо, — закричала она сквозь слезы, — я тебя люблю! Ты добился своего! Доволен?! Я тебя люблю, но не останусь твоей женой! Я не хочу, чтобы из-за меня ты испортил себе жизнь!

Вот она, горькая правда. Боль мешала Лайзе дышать. Она вырвалась и снова отвернулась от Керка.

— А о своей жизни ты подумала? Что станет с твоей, если ты решишь сыграть роль жертвенного ягненка ради моего, как ты полагаешь, блага?

— Я как-нибудь переживу.

Лайэа хотела отойти от него, но дрожащие ноги не слушались.

— Ты выйдешь за другого?

Она лишь вздрогнула и не ответила.

— Станешь менять любовников, чтобы забыть меня?

Керк говорил резко, почти грубо, но Лайза знала, что он прячет под грубостью страдание.

— Мне никто не нужен, — прошептала она.

— Значит, ты собираешься издали наблюдать за тем, как вторая жена, которую мне, по-твоему, следует взять, одаривает меня потомством?

— О Господи… — Лайза снова повернулась к нему. — Что ты пытаешься мне доказать?

— Я хочу, чтобы ты открыла глаза и увидела, к чему приговариваешь нас обоих!

— Но я тебя ни к чему не приговариваю! Я только благословляю тебя самостоятельно распорядиться своей жизнью!

Даже если бы она предложила Керку взять целый гарем, он и то не рассвирепел бы больше. Его лицо как-то сразу осунулось и превратилось в сплошные острые углы и резкие линии.

— Тогда я сделаю то, что хочу!

Лайза и опомниться не успела, как Керк крепко обнял ее, оторвал от пола и приподнял так, что их глаза оказались на одном уровне. Испуганно блестевшие голубые глаза встретились с карими, в которых горели решимость и страсть. Керк дал Лайзе полсекунды на то, чтобы прочесть послание его взгляда, а затем стал жадно целовать ее. Еще не опомнившись от одного потрясения, Лайза испытала другое — она поняла, что не в состоянии противиться Керку. Она даже издала недовольный стон, когда Керк оторвался от ее губ и поставил на пол.