Всех убить нельзя

Говоря последние слова, Антон отвинчивает крышечку одеколона, обильно смачивает платок, тщательно протирает платком лезвие ножа. Плескает одеколона на руку, моет ладони, пальцы. Подходит к Пацанчику (тот смотрит дикими глазами, бешено вращает зрачками, мычит), расстёгивает ему штаны, спускает вниз вместе с трусами. Нагибается и делает резкое секательное движение.

Антон. Вот так!

Пацанчик дёргается, мычит, страшно напрягается, потом обмякает, повисает на путах, уронив голову на грудь. Антон омачивает платок одеколоном, прикладывает его к свежей ране. Смотрит на флакон, выливает остатки на место "операции". Отбрасывает пустой флакон, брезгливо оттирает руки от крови свежим белым платком. Тщательно осматривает себя при свете подвальных фонарей...

Проходит некоторое время. Пацанчик лежит на земле. Он уже в трусах. Под головой - собственные штаны. Антон сидит рядом, задумался, грустен. Смотрит на часы, достаёт из кармана маленький пузырёк с нашатырным спиртом, открывает, подсовывает Пацанчику под нос. Тот морщится, вертит головой, открывает глаза. Несколько секунд бессмысленно смотрит вверх, потом скашивает глаза на Антона. Резко вскидывается и со стоном хватается за пах. Лицо его кривится, перекашивается.

Пацанчик (со слезами). С-с-сука! Чё ты со мной сделал? Убью, гад!

Антон медленно раскрывает нож, объясняет - спокойно, убедительно.

Антон. Нет, это я тебя убью, ублюдок. Я. Понял? Радуйся, что жив остался. А без баб многие люди на свете живут и ничего. Наташку помни теперь до могилы... И - серьёзно предупреждаю: если кому расскажешь, или за мной охотиться начнёте - убью сразу. Мне теперь терять нечего, я своё уже отжил...

41

КВАРТИРА. Вера открывает дверь Антону, впускает домой.

Вера (равнодушно). Что ты так поздно? (Не ожидая ответа, идёт в комнату)

Антон. Да так, гулял по улицам. Проветрился немного.

Вера (за кадром). Письмо пришло, из Москвы.

Антон замирает на одной ноге - успел снять только один сандалет.

Антон. Ну, ну? Что пишут?

Вера (за кадром). Пишут, что переслали наше письмо в областную прокуратуру.

Антон швыряет сандалет в угол, садится на обувную полку, бьёт себя кулакам по колену.

Антон. Вот сволочи! Всё, не надо больше никуда писать - бесполезно.

Вера (за кадром, ровным голосом). А что же нам делать?

Антон. Пока ничего. Поживём - увидим. Дай-ка лучше поесть, что-то устал я...

Вера (за кадром). Посмотри сам, там, вроде, суп остался...

42

ПРИГОРОДНЫЙ ЛЕС. Ранний вечер. Лето в разгаре. Буйство зелени. Ни ветерка, ни дождинки. Солнце только начинает клониться к горизонту. Дневной зной сменяется благодатью. На берегу реки горит уютный костерок. Невдалеке от него вокруг деревянного вкопанного стола на скамьях - кампания рыбаков. Солидные дяди поднимают походные стаканчики, закусывают колбасой, ухой, шашлыками. У костерка суетится, обслуживает вельмож Мордоворот. Он уже изрядно навеселе, смеётся невпопад, встревает в беседы, бормочет себе под нос.

Мордоворот. Мы вон как умеем... Не шашлыки - сказка, мать твою!.. Такую ушицу - поди, попробуй сам сгондобить, хрена что получится...

Из кустов за кампанией наблюдает Антон. Рядом с ним на траве лежит старенький чёрный дипломат. Судя по всему, Антон ведёт наблюдение уже давно - устал, вспотел, раздражённо отгоняет мошкару. Пьянка разгорается всё сильнее. Один Рыбак встаёт, пошатываясь, идёт к кустам, мочится чуть ли не на Антона. Тот, затаившись, морщится, пережидает.

Рыбак. Приятно на родную матушку-природу поссать!

Пьяный свинтус регочет, застёгивает штаны, возвращается к столу. Дружный хохот, веселье, ободрительные крики.

Вдруг сзади Антона раздаётся рычание, он оглядывается - совсем рядом стоит внушительных размеров пёс и скалит на него зубы. Антон хлопает по земле ладонью, шёпотом пытается отогнать.

Антон. Цыц! Цыц!

Псина начинает ворчать громче. От костра слышен голос.

1-й рыбак. Ш-ш-ш, какой-то зверь там в кустах! Слышите?

2-й рыбак. Да брось ты! Какой там зверь - собака...

Антон молча упирается в пса взглядом, сверлит, гипнотизирует. Зверь ворчит ещё некоторое время, потом смолкает, несколько секунд так же пристально всматривается в глаза человека и, наконец, отступает, скрывается за кустами.

1-й рыбак. Пойти, посмотреть - что там?

2-й рыбак. Да хватит тебе! Вдруг бешеный - хватит; за ляжку...

3-й рыбак. И впрямь: и так подчинённые Бешеным за глаза зовут...

1-й рыбак. Да ну вас!..

Пиршество на лоне природы подходит к финалу. Один за другим рыбаки направляются к базе отдыха "Турист" - её высокая крыша выглядывает из-за деревьев. Один из рыбаков тянет Мордоворота.

Рыбак. Пошли... Пошли, дорогой... У меня там коньячок ещё остался...

Мордоворот. Щас, щас, конечно! Коньячок - это вещь. Только вот костёр надо залит - начальство заругает. Вы идите, я щас мигом подскочу...

Мордоворот остаётся один. Антон вынимает из дипломата туристский топорик, освобождает его от чехла. Пригнувшись, подбирается к самому краю кустов. Мордоворот стоит к нему спиной, потягивается. Расстёгивается, пускает струю на костёр. Антон выжидает. Потом приподымается, начинает подкрадываться к Мордовороту, сжимая в правой руке топорик.

Мордоворот. Да ну его! Хватит!

Застёгивается, хватает пустое ведро, сумку с посудой, шампурами и прочим кухонным хозяйством и спешит по тропинке вслед за ушедшими. Антон, сжимая, тиская рукоятку топора в руках, пристально смотрит ему вслед.

43

ПРИГОРОДНЫЙ ЛЕС. Та же самая полянка. Опять костерок. Снова кампания уже другая. На пологий бережок вытянута наполовину лодка-казанка, в ней вёсла. Мордоворот опять кашеварит, пьёт, веселит компанию. Антон на своём наблюдательном пункте. Смотрит деловито на отдыхающих, пирующих людей. Жуёт бутерброд с сыром, запивает чаем из термоса.

Рыбаки начинают расходиться. Антон уже у края кустов, с топорикам наготове. Словно приготовился бежать дистанцию с кем-нибудь наперегонки. Чувствуется, что сегодня он решил во что бы то ни стало совершить то, что задумал.

Мордоворот. Вы идите, идите, а мне лодку надо отогнать. Щас я моментом, костерок залью, лодку отчалю и - прибегу...

Мордоворот остаётся один. Подхватывает ведёрко, идёт к речке. Ставит ведёрко рядом с лодкой. Опускается на корточки, черпает ладонями воду, моет лицо, отфыркивается. Антон с топориком в напряжённой руке на цыпочках крадётся к Мордовороту. Тот, широко разведя руки, стряхивая капли с них, начинает подниматься. В это мгновение Антон, уже подкравшись вплотную, широко размахивается правой рукой и обушкам топора ахает парня в самое темечко. И моментально - второй раз. В то же место.