Вселенная бесконечна

У меня никогда не было одного места, которое я могла назвать домом, моим домом на самом деле была вся планета Земля, и я любила ее, а покидала без сожаления только потому, что была уверена, что вернусь в прежний мир, вернусь домой. Сейчас я на пути туда, но сроки моего пребывания на Луне сильно удлинились, а эту голубую планету никто из нас уже не может назвать домом. Нашим домом стала лунная база Ковчег Селены, и не знаю, как остальным, а мне чертовски сложно было с ним прощаться. Может, потому, что другого дома у нас теперь просто нет.

Мы провели на луне долгих 15 лет, вместо положенных 5, и за 15 лет я так привыкла ко всему. К нашему распорядку, к еде из пакетиков и баночек, к вечно черному небу, к перепадам температур от -160 по Цельсию ночью до +120 днем – тогда нам приходилось переключать термостаты, мы делали это по очереди – даже к лунным суткам я привыкла. Хотя день длинной в 13,5 земных и такая же ночь в первый год не раз доводили меня до нервного срыва. Но человек ко всему привыкает, именно поэтому он самое страшное существо на земле, так говорила моя мама, и была права, все мы постепенно привыкали. Жили-то мы все равно по земным суткам, а если свет становился совсем уж невыносимым, мы просто опускали металлические щиты. Вообще-то они были сделаны на случай метеоритных дождей или особого солнечного ветра, они спасали от радиации, которую он нес, но в остальное время мы использовали их как обычные ставни. И поэтому тоже я уже скучаю, и знаю, что буду скучать, чтобы ни ждало нас на земле.

Никогда не думала, что смогут так привязаться к неодушевленным предметам или местам. Но мне уже сейчас до боли в сердце не хватает моей кровати и знакомого вида высокого кратера вдалеке. То, что я вижу в свой огромный иллюминатор – потрясающе красиво, безграничная вселенная, далекие скопления звезд и туманностей, но все это чужое, а за 15 лет на Луне мы все научились бояться неизвестности. Наш мир сузился, теперь его границы доходили лишь до высоких заборов, ограждающих базу, и всё, что лежало за пределами нашего безопасного мира, стало чужим, опасным и нежеланным. Вот так, насмешка Судьбы или Бога, мы были таким свободными, такими смелыми, неудержимыми, так гордились собой, а в итоге опять пришли к тому, с чего начали – закрылись в крохотном мирке и тряслись от страха.

Знаете, за 15 лет я поняла, что страх – самый въедливый и опасный паразит. Если один раз он попал в душу, всё, он въедается в нее, становится частью, он проникает так глубоко, что вырезать его иногда можно только с душой или с сердцем, уж не знаю таких тонкостей. И нет таких лекарств, что убьют его, как обычных паразитов. Может, потому, что страх нельзя назвать живым, страх – это мертвый паразит, убивающий своего хозяина, отравляющий душу, психику своим разложением. И, как я уже сказала, от этого яда всё еще нет лекарств. Как говорили в древности, если организм сильный – он сам справится, а нет… значит, такова судьба.

Но иногда это не совсем паразитирование, иногда это – симбиоз. Да, даже страх бывает полезен, иногда он помогает выжить, иногда – не совершить ошибку. Когда 9 лет назад наш инженер Сянь Пэн закрылся в кладовой и хотел наглотаться снотворного (а этого добра у нас столько, что еще 50 человек могли бы отправиться к праотцам и еще оставить приличный запас, уж не знаю, кому, может, лунатикам), именно страх удержал его от этого страшного поступка. Он сам рассказал нам после того, как мы уговорили его открыть дверь. «Я не смог. Просто испугался, что там дальше нет ничего, такая же грёбаная чернота, как в небе. А здесь хоть какая-то жизнь, и я пока ее проживаю», – его слова. Так что иногда этот паразит все же платит за проживание в вашем сердце, хотя по большей части приносит лишь страдания и неудобства. Страх превращает жизнь в ад, мы все в этом убедились. Но скажу вам еще одну вещь: человек привыкает и к этому. Всё же желание жить настолько велико, что мы, люди, готовы вытерпеть всё, преодолеть себя и перевернуть мир, лишь бы еще хоть ненадолго задержаться в нем. Хотя всю жизнь ругаем его и проявляем недовольство. Странные мы существа, полные противоречий. Страх перед жизнью довел Сянь Пэна до желания умереть, страх смерти удержал его от этого. Кто нас поймет? Мы и сами себя не понимаем.

Но как бы там ни было, страх, или долг, или простое любопытство, не знаю, что и кем управляло, но за 15 лет мы не потеряли ни одного человека. Те, кто прилетел со мной на Луну 15 лет назад, летят со мной сейчас обратно, наша смена сильно затянулась, это да, и сдать ее больше некому, мы – последние.

Жизнь – это спираль, так писали в философских книгах прошлого, в моем мире люди не любили копать там, где не надо, мы просто жили, наслаждаясь тем, что можем и что имеем. Но сейчас, сидя в каюте корабля, летящего к Земле, слушая мерный гул двигателей, я думаю, древние люди были правы. Всё в жизни повторяется, только на новом витке, либо ниже, либо выше. Мы опять летим к Земле, те же 50 человек, но Земля эта больше не является нашим домом, и нас там больше никто не ждет.

Черт, написав это предложение, я осознала, что нас вообще никто и нигде не ждет, ведь на Луне тоже не осталось никого, только Йен – центральный компьютер, разговаривающий сводящим с ума голосом чопорного дворецкого из старых фильмов. Одиночество – вот самый большой страх людей, этот вид паразита сидит в каждом с рождения. И сейчас он грызет меня изнутри, да не только меня, наверное. Мы такие маленькие, такие хрупкие люди, потерянные, лишившиеся дома, мы летим в неизвестность. И как же я горжусь нами. Восхищаюсь самим нашим видом. Мы полны противоречий, мы ослаблены страхами, но мы чертовски отчаянные существа. И это прекрасно. Это просто восхитительно.

Будь это фильмом, эту фразу бы точно сказали в конце, когда всё будет хорошо. Я бы и сама не прочь оказаться героем фильма, они всегда всё преодолевают и получают награду, обычно всё и сразу. Всегда красивые, здоровые и настроенные бороться герои, им всегда везет, они всегда выигрывают. Я понимаю, почему до Войны люди были помешаны на кино. Причем кассовые сборы в самых бедных странах были гораздо выше, чем в тех, где люди по тем временам жили нормально. Я знаю об этом, потому что делала реферат в школе по искусству Старого Мира. Красивые люди, красивые места, красивые истории. Идеальная жизнь, которой у тебя никогда не будет. Или наоборот, посмотрев какой-нибудь фильм ужасов, начинаешь думать: а ведь у меня всё не так уж плохо. Пусть мне нечего есть и нет нормального жилья, зато я сам не стал пищей для зомби, а из-под моей кровати не вылезают чьи-то черные руки. Искусство – это мир крайностей, а реальная жизнь – она где-то посередине.

Конец ознакомительного фрагмента.