Вселенная файа. Трилогия
Шрифт:
Анмай поразился, что не узнал её раньше, когда... Вспомнив всё, он содрогнулся. Как он смог не узнать этих, знакомых до последней крапинки стен? А остальное...
Остальное мигом вылетело из головы, когда, повернувшись, он увидел рядом Хьютай. Она спала, на её нагом теле едва отблескивал тусклый, падающий из окна свет. Что чувствовала она?
Он протянул руку и погладил её. Хьютай мгновенно проснулась. Рука Вэру продолжала скользить по изгибу её впалого живота, и его теплый, упругий шелк томно втягивался под ладонью. Словно не замечая этого, она спросила, сонно взглянув на него:
– Что случилось, Анми? Мы полетели к Р`Лайх, а я... спала, спала...
– До Р`Лайх триллион миль, - немедленно ответила машина.
– Хорошая точность для столь большого расстояния. Нам всем нелегко дался этот не-переход, даже мне. Ушло немало времени, чтобы устранить повреждения. Вы же оказались на грани смерти. После не-перехода я сделала всё, чтобы спасти вас, - ваша плоть не создана для столь дальних прыжков. Я старалась избавить вас от страданий, но это получилось не вполне.
– Я знаю, - ответил Анмай.
– Вы не установили связь с симайа?
– Нет. Они не ответили на мои сообщения, не проявили никакого интереса к нам.
– А как ты?
– он повернулся к Хьютай.
– Я ничего не помню. Я лишь спала, спала без конца...
– Сколько?
Хьютай задумчиво наморщила лоб, и ему ответила "Укавэйра":
– Двое суток. И, чтобы вы окончательно пришли в себя, нужно ещё столько же.
– А что потом?
– Здесь, вокруг, нет симайа, и нам придется лететь к самой Р`Лайх. Сейчас мы летим к ней за счет её гравитационного поля, постепенно ускоряясь, потом, если ничего не менять, обогнем её по гиперболической орбите, достигнув половины световой скорости, и по той же орбите начнем удаляться. К этому времени мы найдем решение.
– Сколько времени потребует полет?
– Только с гравитационным ускорением - полгода.
– Слишком много. Разве нельзя сделать второй не-пространственный прыжок?
– Р`Лайх защищена зоной скольжения, - прыгнув к ней, мы выйдем очень далеко за целью. Эту защиту нельзя обойти, Вэру. Любому кораблю придется приближаться к ней месяц за месяцем, - и нам тоже.
– Но мы можем хотя бы посмотреть на неё?
– Конечно.
Окно расширилось, словно зрачок, охватив зависшую в воздухе пару. Их глаза широко раскрылись, впитывая звёздный серебряный свет.
........................................................................................
Тьма. В темноте, - бледно светящиеся облака, синеватые, пепельно-желтые, рубиново-красные, иногда, - угольно-черные, обрамленные огненной каймой.
Анмай словно повис в длинном туннеле со стенами из подсвеченного огоньками дыма. Позади них он уходил в смутную бесконечность, впереди, там, где за пылью скрывалась Р`Лайх, расширялся, растворяясь в бледном тумане. Повсюду вокруг в пыли открывались огромные разрывы, и в них сияло множество ярких синих звезд, окруженных рассеянными клочьями голубого тумана...
В следующий миг всё это расплылось в глазах Вэру. Он ощущал вес своего тела, но кроме этого, - больше ничего. И все попытки придать привычную форму увиденному оказались напрасны. Это небо не было плоским. Звезды то просвечивали сквозь толщу пылевых туч красноватыми глазками, то ярко и мощно сияли, озаряя их угольно-черные бока, или вовсе погружались в светящийся туман, - здесь все созвездия были объемны, в сплетениях пылевых туч и звездных нитей ощущалась глубина, бесконечность, в которую, постепенно расплываясь, они уходили. И свет здесь только проблескивал, мерцал, подчеркивая темноту.
Лишь впереди, в зените невероятного неба, в
которое они поднимались, горели отблески величайшего из светил, зажженного разумом.........................................................................................
День шел за днем, хотя пара лишь по привычке считала их в звездной бездне. Анмай знал, что в космосе биологические сутки растягивались, становясь почти вдвое длиннее суток, когда-то называемых стандартными. Это было удобно. Почти всё время они проводили у окна. Вид звездного неба никогда не надоедал им, к тому же, оно менялось, - медленно, незаметно для глаз. Облака пыли таяли и расступались перед ними, создавая иллюзию необычайно медленного, величественного восхождения. Они знали, что даже в самой плотной туманности пустота так прозрачна, что космос открыт взору на триллионы миль, - и в этой дымчатой пустоте сияли звезды, тысячи, сотни тысяч, миллионы, - яркие, тусклые, сизые, красноватые... Чистое звездное небо никогда не бывает таким объемным, глубоким...
Сияние в зените становилось всё ярче, но пока Р`Лайх они не видели. "Укавэйра" могла сказать лишь, что она огромна, - три миллиарда миль в диаметре, - и сияет, словно целая галактика. Оттуда исходили мощные потоки нейтрино и всех других видов излучения. В них не было ничего, говорившего о разуме, - обычное посвистывание и гул мертвой, пожирающей себя материи. Дымчатая пустота вокруг была теплой, - такой же теплой, как жилые помещения "Укавэйры", - и её пронизывали могучие потоки убийственных гамма- и рентгеновских лучей. Любой обломок, любой камень снаружи были радиоактивны, словно их вытащили из атомного котла. Даже радиоизлучение здесь было столь мощным, что в любом куске металла оно наводило мощный ток. Струи релятивистских частиц вырывались из невидимого ядра, заставляя пыль и газ светиться, переливаясь в подобии необычайно медлительных полярных сияний, - ибо колоссальное магнитное поле центрального чудовища простиралось и здесь.
В пронизанной им пустоте вилась пыль, выстраиваясь вдоль силовых линий, неуловимо разреженные, но всё же заметные пары воды, аммиака, циана, множества других сложных соединений, в том числе и органических, - их нес никогда не утихающий водородный ветер, дующий из горнила Бездны. Бездны, - ибо этот мир неожиданно напомнил Вэру его родину, затерянную в таком же облаке окружающей ядро галактики пыли, с той лишь разницей, что там была огромная черная дыра, а здесь, - искусственное сооружение, разросшееся до непредставимых размеров. Но этот мир был сложнее, разнообразнее, - и старше, много старше. Впрочем, он никогда не видел туманности, в которой затерялась его родина, из космоса.
Здесь тоже во множестве носились астероиды, метеоры, кометы, планеты, лишившиеся солнц, и солнца, лишившиеся планет. Пылевые завихрения, облака ионизированного газа, пронизанные магнитным полем, сами по себе сжимались, чтобы стянуться в кольцо, вспыхнуть чудовищной молнией и исчезнуть, рассеяться, - начав всё заново. Но в этом хаосе, среди треска разрядов, среди сокрушительных молний, вспыхивающих в пустоте, попадались и следы разума, жизни, - то давно смолкший исследовательский зонд, похожий на мертвую осу, то всплеск модулированного излучения - свет, звуки, обрывки картин, а то и окаменевшее в пустоте тело, неведомо как заброшенное в неё. За "Укавэйрой" долго следовал этот бесформенный, ни на что не похожий труп. Но даже понять, тело это, или часть тела неведомого существа, или даже часть машины, наделенной некогда жизнью, они не смогли. А впереди всё разгоралось и росло мертвенное зарево Р`Лайх.