Вселенная файа. Трилогия

А золотые айа оказались иными, лучшими. Их гладкая кожа тоже была безволосой, но чисто-золотистой, разной, - у одних светлое золото, у других темное, или красноватое, но на свету у всех она отливала серебром. Волосы черные, очень густые, но не медно-черные, как у файа, а с тем же золотисто-металлическим отливом, иногда ярким, иногда призрачно-слабым. Самую красивую особенность их лиц составляли большие длинные глаза, поставленные чуть косо, - темно-синие, с вертикальным зрачком, расставленные чуть шире, чем у файа. Носы были короткие и слабо выступавшие, рты - чувственные, с пухлыми губами, открывавшими в улыбке правильный ряд зубов, таких же чисто-белых, как и белки глаз. Женщины айа выделялись роскошными гривами ухоженных волос, пышной массой спускавшихся до поясницы. Каждое движение, каждый поворот их поразительно красивых тел были исполнены грации. Гладкая поблескивающая кожа делала их похожими на статуи из ожившего металла. Глядя на их лица Анмай понял, откуда файа взяли два своих любимых цвета, - синий и золотой.

Больше он ничего понять не мог, - его мозг словно отключился. В этот день случилось такое и столько, всё вокруг изменилось слишком резко... и он перестал сознавать окружающее. Кажется, ему что-то говорили, трогали, куда-то вели за руку... Он еле смог добраться до какой-то хижины, кое-как стащил одежду, забрался в гамак, и тут же забылся тяжелым, словно камень, сном.

........................................................................................

Анмай проснулся растерянным. Он не знал, сколько проспал, не знал даже, утро сейчас или вечер. Сообразив, что здесь вообще нет ни дней, ни ночей, он поднял голову и осмотрелся, тут же удивленно и испуганно замерев.

Напротив, у стены, сидела девушка, почти обнаженная, как все молодые айа, - весь её наряд составляла весьма легкомысленная повязка из ярко-синей, расшитой золотом ткани на бедрах, и несколько низко лежавших ниток пёстрых бус поверх неё. Она смотрела на него и, судя по всему, уже долго.

Анмай замер, растерянно глядя на неё снизу вверх, и невольно любуясь её гибкой фигурой, - изящной от лохматой макушки до испачканных землей босых ног. У неё было странноватое для айа круглое лицо, длинные, косо посаженные, глубоко синие глаза под тонкими линиями сходящихся, чуть хмурых бровей удивительно подходили к серьёзному очерку её маленького пухлогубого рта. На вид ей было лет двадцать, но он не стал бы утверждать, что ей на самом деле столько. В подобном месте...

Она была рослая, широкобедрая, удивитель­но стройная, вся словно отлитая из гибкого темного зо­лота. Анмай со стыдливым восхищением рассматривал её, она смотрела на него. Наконец, девушка улыбнулась, откинула с лица волосы, и тихо спросила:

– Ты Анмай, да?

– Да, - растерянно ответил он.
– А ты?

– Аютия. Тебе нравится наш мир?

– Да. Я... всегда мечтал о нем.

Она улыбнулась, продолжая рассматривать его.

– Ты не такой стройный, как мы, погрубее, но совсем немного. Мне это нравится. И кожа у тебя темнее. Ты не грязный?

Анмай смущенно посмотрел на себя, потом мотнул головой, отбросив с глаз волосы, и, наконец, осмотрелся. Хижина оказалась весьма странной. Колья её стен пустили побеги, длинные ветви, оплетенные вьющимися растениями, заменяли крышу. Всё вместе походило на зеленый грот в глухих зарослях. Двери у хижины не было, мебели внутри тоже, кроме набитого свежей травой гамака, кстати, довольно удобного. Он был бы не прочь пожить в таком доме, но всё же, контраст с "Укавэйрой" оказался слишком сильным. У постели, на листьях, лежали какие-то круглые желтые плоды, и рядом, - его одежда, тщательно вычищенная. Для старейшего поселения Вселенной условия более чем странные, - если это не какой-то заповедник. Впрочем, сидя здесь, он никак не мог выяснить это. Разве что...

Он снова посмотрел на девушку. Она говорила на его родном языке, языке Фамайа, языке, который он выучил ещё младенцем, - и говорила так же хорошо, как и он сам. Сейчас это был мертвый, никому не известный язык. А раз так, - её, вне всяких сомнений, готовили к встрече с ним.

– Кто ты?
– спросил он.
– Зачем ты пришла сюда?

– Это моя хижина, вообще-то, - она улыбнулась.
– Я Аютия Хеннат, мне, по-твоему, двадцать пять лет. А они сказали, что тебе нужен друг. У меня не было друга, и я согласилась.

– Друг? Может, всё же подруга?
– Анмай невольно улыбнулся.
– Ты хоть знаешь, сколько мне лет? На самом деле?

– Знаю. Тридцать два года реальной жизни.

Он посерьёзнел.

– Кто такие "они"?

– Взрослые. Вторая Форма, симайа.

– А ты?

– Я - Первая Форма, исходная, айа.

– И чем же они отличаются?

Аютия улыбнулась.

– Мы, айа, рождаемся и живем здесь, - она повела рукой кругом, - пока не начинаем стареть. Тогда приходят они, и делают нас взрослыми.

– Что значит "делают взрослыми"?
– спросил Анмай.
– Ты можешь объяснить всё сначала?

– Могу, - Аютия уселась поудобнее.
– Понимаешь, у нас, у золотых айа, две формы. Первая - детская, как у меня. У меня - обычная кровь, и тело, не способное пережить переход в не-пространстве, а во всем остальном, - такое же, как у тебя. Ведь файа и золотые айа - всего лишь два народа одной расы. У нас даже могут быть общие дети! И будут, наверное, - она дразняще взглянула на Вэру, заставив его смутиться.
– Мы рождаемся и живем здесь, внизу, растим наших детей, добываем себе пищу и строим дома. Всё это время они учат нас. Живем мы не очень долго, не до старости, а потом нас ждет Трансформа. Проводит её уже Вторая Форма, но это умеют не все, а лишь немногие симайа, лучшие. Вся наша жизнь до Трансформы считается детством.

– А Вторая Форма... какие они?

– У них нет крови и внутренних органов, они состоят из однородной массы. Точнее, у них есть два-три органа, чтобы смотреть и говорить, но больше - ничего. Они умеют принимать любую форму, любой вид, какой им нравится, - любого существа, машины, камня. Им не надо есть, пить, спать, дышать. То есть, они могут всё это делать, но только если захотят. Обмена веществ у них нет, точнее, он ограничен устранением повреждений, их плоть - неклеточная, неорганическая, нечто среднее между плазмой и металлом, холодная бозонная плазма, - Аютия помотала лохматой головой.
– Я ещё слишком молода, чтобы объяснить точно. В ней есть магнитные монополи, так что всю нужную им энергию дает аннигиляция материи, но умение владеть своим телом у них различается. Все они владеют Даром Полета, то есть, могут лететь, создавая силовые поля. Почти все владеют Даром Формы, - умением принимать любой нужный вид. Обычно взрослые выглядят, как мы, но лишь потому, что эта форма наиболее удобна и красива. Даром Сути обладают многие. Они могут понять любое живое существо, просто взглянув на него. Я не знаю, как это происходит, мне ещё не говорили. Но этот Дар действует на небольшом расстоянии, с его помощью обычно и общаются симайа. Во взрослой форме мы живем вечно, но ему нельзя научиться, для этого, как и для любого высшего Дара, нужны способности. Те, кто наделяют нас Дарами, видят их, и потому не ошибаются. Гораздо опаснее Дар Света, он же Дар Разрушения. Владеющий им может излучать свою энергию в любой форме и с большой мощностью. Им владеют немногие, и они становятся Воинами. Но ни один симайа просто не сможет убить другого, даже если захочет, - не хватит силы, вот и всё.

– Владеющий высшими Дарами владеет и всеми остальными, только лучше, да?

– Да, - Аютия улыбнулась, затем продолжила.
– Самый сложный из всех - Дар Возрождения. Владеющий им может воскресить любое живое существо, которое умерло, даже если оно умерло уже давно. Для этого ему нужно лишь иметь хотя бы малую часть его тела, иначе ничего не выйдет. Он также может превращать в симайа живых айа, но тут ему самому каждый раз нужно долго готовиться.

Анмай не мог сказать, что это его поразило, - он давно знал о воскрешении и об ангелах, но вот увидеть такое на практике...

– Как они это делают?

Аютия задумалась.

– Как бы сказать... Физика в Р`Лайх изменена, и у каждого живого разумного существа здесь возникает как бы "двойник" из особых полей, жестко связанный с телом. Если тело погибает, - его восстанавливают с "двойника", но тут нужен особо обученный симайа, с эффекторами типа пластических полей. Это быстро - минуты, а не месяцы, если с матрицы клонировать, и надежно. Матрицы ещё требуют связи, компьютеров, и всё это может отказать. А физика тут отказать не может. Когда кто-то из нас умирает, "двойник" остается возле его тела, и на его основе тело можно восстановить. Но если тело разрушено полностью, - найти "двойника" очень сложно.