Вселенная файа. Трилогия

Эти цифры, - пятнадцать миллиардов световых лет за двадцать два часа, - вызывали у него бессознательный протест, словно они унижали мироздание, превращали его в игрушку. Забавно, но мгновенные прыжки в не-пространстве не возмущали его, - их не с чем было сравнить, и, к тому же, тогда ему было не до этого...

– Сейчас, Анмай, - сказала машина.

Вэру напрягся. Пронизывающий его незримый ветер усилился, - он понял, что "Укавэйра" сжимается, готовясь соскользнуть в свое собственное пространство, - пространство Дополнительности. А потом...

В непостижимый миг, когда пустота расщепилась, раскрылась, и "Укавэйра" повисла в своей собственной Вселенной, он, увы, ощутил то же, что и при входе в не-пространство, - твердый, как сталь, свет, бьющий по глазам, и боль взорванного изнутри тела, сильнее которой он никогда не испытывал. Сколько это длилось, - мгновение или вечность, он не знал.

..........................................................................................

Опомнившись, Анмай ощутил себя онемевшим после долгого забытья, - словно мрак смахнул огромный кусок его памяти и время разорвалось. Впрочем, оно на самом деле разорвалось...

Приподнявшись, он обнаружил, что весь взмок, - даже одежда прилипла к коже. Ощущение давления ещё усилилось, - он начал понемногу сползать к краю экрана, а в голове висел слабый, едва уловимый звук, словно бы пение, исходящее из бесконечной глубины... и сзади. Он невольно повернул голову. Ничего. А пение по-прежнему звучало сзади, и вновь хотелось обернуться...

Анмай сжал зубы. Этот полет не продлится и суток, но вот следующий... впрочем, привыкнуть можно ко всему.

– Мне неприятно, - Хьютай села.
– Наверное, мы первыми из живых существ летим внутри Нэйристы. Раньше так не делали, и теперь я понимаю, - почему!

– Откуда ты взяла, что мы первые за всю невообразимо долгую историю мироздания?
– рассеянно заметил он, разглядывая зал.

Экраны мерцали, забитые серой пустотой. Вблизи, - он скосил глаза вниз, - она распадалась на кипение серых узоров. Они переливались, строились, вновь рассыпались, их бурление завораживало, - помехи, просто помехи, никак не связанные с тем, что происходило снаружи. Там не было ничего, доступного взгляду. Внешний мир для них просто исчез, - как, впрочем, и они для него.

Собственно, они не покинули реальное пространство, а просто изменились так, что его законы не имели над ними больше власти, - все их частицы стали "прозрачными" для монолита пустоты, не дающего обогнать свет, сохраняя, однако, все свои связи. Впрочем, Анмай понимал, что вступает тут в области, в которых его сознание, приспособленное для совершенно других условий, почти совсем беспомощно. Чтобы действительно понять, что произошло с ними, надо было стать "Укавэйрой".

Он поднялся, потом помог встать Хьютай. Зал с ослепшими экранами стал странно чужим. В нем сделалось непривычно жарко, - впрочем, если учесть, что снаружи было десять миллионов градусов, и "Товия" плавала в море рентгеновского излучения, которое не поглощается силовыми экранами, это можно стерпеть. В каюте было прохладнее. Он всё же поднял её на несколько метров к оси вращения, - гравитация стала очень слабой, словно бы лунной. Ослабли и неприятные ощущения, - ослабли, но не исчезли. Глубинное пение затаилось у самой границы сознания.

Анмай откинулся на силовую подушку и встряхнул волосами. Это привычное движение стоило ему жестокого, мучительного приступа головокружения и тошноты. Отныне ему придется рассчитывать каждое своё движение, словно он окружен ножами. И он заметил, - или ему показалось?
– что его движения замедлились. Словно инерция его рук и ног возросла...

– Что дальше?
– спросила Хьютай.
– С пустым окном наша комната выглядит не очень-то уютно!

Она прикоснулась к браслету, и на экране появилось изображение Эрайа, - в записи.

– Я совсем забыл, что Ир-Ими передают нам всю информацию о ней. Что происходит там сейчас, "Укавэйра"?

........................................................................................

Когда Вэру покидал Первичный Мир, он надеялся, что на нем воцарится... ну, если и не золотой век, то, по крайней мере, какое-то спокойствие. На деле этого не случилось. В сущности, машинам удалось лишь очистить атмосферу от пыли и радиоактивных осадков, но даже это заняло четыре месяца. Остальное...

Он с интересом рассматривал переданные Защитниками и их посланцами изображения. Внешне Эрайа и её небеса почти не изменились. Всё так же сияла в них бриллиантово-голубая Нуита, всё так же неспешно проплывала Алейра, - остывая, она превратилась из бело-рыжего солнца в солнце багрово-красное. Но то ли что-то разладилось в механизмах восстановленных "Укавэйрой" Защитников, то ли она вообще сочла это бессмысленным, но рай земной на Эрайа так и не наступил, - может быть, и к лучшему.

Как и следовало ожидать, люди заняли всю территорию файа, кроме их бывшей столицы. Никаких особенных погромов, к удивлению Вэру, не было: рутенцы оказались весьма хозяйственным народом и быстро нашли применение почти всему оставшемуся от пришельцев наследству. Но вместе с файа жило и немало людей, бывших рабов, перенявших их образ жизни, и, частично, язык. Когда файа не стало, всё их наследство перешло к ним. Их ничуть не затронула Эвакуация, но после неё их ждала крайне неприятная встреча с живущими по законам предков собратьями, - хорошо ещё, что рутенцы не страдали фанатизмом, и без долгих размышлений вешали тех, кто находил удовольствие в истреблении "предателей расы". Это, впрочем, не спасало последних от отправки в фильтационные лагеря, а многих, - и в места, ещё более отдаленные. Восемь миллионов таких "предателей" уже было переловлено, но вдвое больше пока что успешно избегало назначенной им участи.

На Ламайа всё обошлось мирно, - население, большей частью никогда не видевшее живых файа, предпочло просто забыть о них. Имперское правительство Рутении торжественно высадило десанты на два чудовищно жарких экваториальных острова, оставшихся без силовых щитов после взрывов их Небесных Башен, - и этим ограничилось. Так что все последствия Эвакуации на Новой Земле свелись лишь к усиленному производству оружия, - на случай нового вторжения файа, - чему машины "Укавэйры", почему-то, совсем не мешали.

На Куайа всё было иначе. Там рутенцы быстро заняли всю территорию файа, но она оставалась пустынной, - все уцелевшие города и поселки просто некому было заселять. Немногочисленные общины бывших рабов откатывались к югу, - пока почти все они не собрались в Тайлане. Вскоре войска рутенцев атаковали её, но захватить город не смогли, - "новым файа" как-то удалось отбиться. Сейчас в столице было даже больше жителей, чем до Эвакуации, - шестнадцать миллионов против одиннадцати. При Первой Культуре их было больше сорока...

К счастью, на этом войну удалось прекратить. Построенные Ир-Ими собратья "Товии" зависли вокруг города через каждые десять миль. Созданная ими силовая сеть, пропускавшая воду и воздух, но непроницаемая для всего, крупнее бактерий, разделила рутенцев, не допуская их до взаимного истребления. Когда у осажденных кончилась пища, автоматические корабли стали доставлять её с орбитальных заводов.

Всё произошло так, как и боялся Анмай. Удержаться над схваткой, не поддерживая ни одну из сторон, машины не смогли. Они пытались, и следы их колебаний были хорошо видны, - разрушения, причиненные столице первым яростным штурмом. Город был неприступен, но все его защитники скоро вымерли бы от голода, не приди к ним на помощь машины. Как разрешить этот конфликт, - никто не знал.