Вселенная файа. Трилогия

– Ты думаешь, я страдаю из-за того, что вы... нет. Просто я... пытался вспомнить, что делал, когда был Всесильной Машиной. И не смог вспомнить ничего. Совершенно ничего. Обрывки... сны... ничего, похожего на реальность. Потом я пытался вспомнить свое детство... и тоже... Я помню свой двор, свой дом, друзей, с которыми играл... но так, словно я сам их придумал, понимаешь? И здесь... Я пытаюсь вспомнить свои дни здесь, и не могу... не помню, чем я занимался, что говорил... дни, много дней... исчезли, не оставив ничего... словно меня в это время не было... совсем не было. С тобой не случалось подобного, Анмай?

– Нет, - с внезапным стыдом признался Вэру.
– Я помню всё. Начиная с пыльной лампочки в доме, где я родился, и до...
– он замолчал.

– Я тоже помню, - продолжил юноша.
– Весь этот последний год перед моим воплощением, моим совершеннолетием, помню так реально, что переживаю заново, когда вспоминаю, - начиная от рождения Звезды Айэта... даже на несколько минут раньше, и до моего вступления в управляющую суть Линзы. Остальное - лишь туман, в котором плавают клочья, обрывки, осколки... я пытаюсь их собрать... и не могу. Словно... я жил всего один год из... из десяти тысяч. Когда я понял это, мне стало очень страшно, Анмай. Я знаю, помню, что сделал очень много, был... богом для множества миров, я правил ими... а теперь снова стал мальчишкой, и чувствую, что становлюсь... Нет ничего страшнее, чем терять память. Я умираю, Анмай... умирает мой разум... по частям... медленно... я просыпаюсь и чувствую... что не могу вспомнить... не могу даже мечтать... не могу вообще выжать из своей головы что-то новое, и тогда я понимаю... что это? Я схожу с ума, Анмай?

И вопрос, и лицо Айэта были столь жалкими, что Анмай застыл, чувствуя противную слабость, словно его сбросили с высоты. Он видел, что юноше очень плохо, но... Что угодно, но только не это. Видеть, как медленно угасает, превращаясь в бессловесное создание, его единственный друг... Он скорее убьет его, но не даст превратиться в растение...

При мысли, что он действительно может сделать это, Вэру охватил дикий страх, - и, как это порой с ним бывало, именно страх прояснил его сознание.

– Сколько уровней было в энергораспределительной сети Линзы?
– вдруг спросил он.

– Восемнадцать, - мгновенно ответил Айэт.
– И...
– он прижал руку ко лбу.
– Похоже, я ещё не совсем отупел. Я помню... Наверное, это всё от безделья и тоски! Я просто не помню, сколько лет назад я делал что-то полезное... для других, не ради собственного удовольствия... А тут нет никаких дел! Ничего... лишь развлечения! Безделье - худшая из пыток, оно может свести с ума... незаметно. Знаешь, как я от него спасаюсь? Мне стыдно говорить это, но я всё же скажу. Играю на флейте... часами напролет, хотя способностей у меня... слушать не советую. Но всё же, что-то свое...
– он с яростью прошелся по залу, пнул выступавшую кромку экрана, поджал босую ногу, зашипев от боли, внезапно потерял равновесие и упал.

Анмай подбежал к нему, приподнял... Обняв Айэта, он ощутил, что под руками - почти одни кости.

– Когда ты ел в последний раз?
– спросил он юношу.

– Кажется... кажется вчера... я не помню... мне не хочется... ничего не хочется. Зато мне страшно, - каждый день, каждый час, когда я сплю, просыпаюсь, ем - всегда!
– он вырвался и отошел.

– Надо получше питаться, - заметил Анмай, глядя на его худую фигуру.

– Я знаю!
– Айэт мотнул головой, совсем как капризный ребенок.

Через миг он упал на колени, отчаянно борясь с тошнотой.

– Вот...!
– неожиданно грубо заявил он, и вдруг тихо добавил.
– Совсем забыл. Мне надоело контролировать каждое движение, надоело думать, что поесть мало, - главное удержать пищу в желудке... надоело думать, что в любой миг я могу умереть, и даже не замечу, что меня уже нет. В этой проклятой жаре я ни разу не спал по-настоящему, - одни урывки, клочки забытья, во время которых боишься не проснуться... а потом голова словно ватой набита. В неё лезут всякие странные мысли... и я боюсь, что когда-нибудь не смогу сдержать их...

– Почему же ты не... уснешь? В кристаллической матрице ты ничего не почувствуешь. Когда придет срок, - мы тебя разбудим. Для тебя даже времени не будет, - закрыл глаза, открыл... и всё.

– А почему не спите вы?
– Айэт вдруг усмехнулся.
– Вам же не легче! А я выдержу всё, что выдержите вы, если ты это имеешь в виду. В классе я был самым выносливым... хотя и не самым сильным, - он вновь усмехнулся.
– Можешь назвать это глупым мальчишеством, но я не хочу терять ни часа моей жизни. Такого дальнего полета и с такой целью ещё не было за всю историю мирозданий. Я хочу завершить его, пережить и запомнить... пусть даже рассказать будет некому! Только... всё чаще мне кажется, что однажды я проснусь, - а в моей голове ни одной мысли, ничего. Я есть, - и меня нет. Этого-то я и боюсь. А чего боишься ты?
– вдруг спросил он.

Анмай смутился.

– Понимаю... С ней происходит то же, что и со мной?

– Да, - неожиданно для себя признался Анмай.
– Пусть слабее... и в другой форме... Она пытается отвлечься... и я тоже...
– он смолк.

– Понятно, - Айэт вздохнул.
– Кто бы мог подумать, что единственного непутевого сына непутевых родителей занесет в...
– не найдя нужного слова, он усмехнулся и махнул рукой.
– Знаешь, я думаю... будь здесь ещё несколько файа, перенести всё это было бы гораздо легче... а может, и нет. Скорее, мы бы все передрались... я порой сам чуть на собственную тень не бросаюсь. Так что мне легче от мысли, что кроме нас тут никого нет.

– Мне тоже.

Анмай задумался. Ему казалось, что всё вокруг расплывается в мягком тумане. Он сел на пол и закрыл глаза. Айэт с любопытством следил за ним.

– Знаешь, что со мной происходит?
– спросил Анмай не открывая глаз.
– Порой я чувствую... наверное, это всплывает оттуда, из Неделимой Сущности... мне снится... я начинаю вспоминать... или думаю, что вспоминаю... обрывки чужой, не моей жизни... которую я не могу понять. А порой мне кажется, что вся моя жизнь, вся... вся Реальность, - лишь чей-то сон, и на самом деле всё совершенно другое. Совершенно. Но какое? Эти сны о непредставимой реальности мучили меня, когда мне было лет девять... после того, как меня избили до полусмерти... это странно, ведь меня били по пяткам и спине, а вовсе не по голове. Я забыл о них... очень давно забыл... но они вернулись. И теперь мне кажется, что мой сон подходит к концу. Скоро я проснусь... навеки, в той реальности... и вся моя жизнь, - теперешняя, - рассеется, как сон. Похоже, это происходит со всеми нами... только по-разному. И от нас это не зависит. Неважно, сопротивляемся мы, или нет.

– А Хьютай?
– мгновенно спросил Айэт.

Анмай поднял голову.

– Хьютай? Она ничего не говорит мне. Она лишь пытается отвлечься... и это очень хорошо у неё получается. У каждого из нас своё безумие, Айэт. Не стоит больше об этом говорить.

– Да. Только молчать об этом ещё хуже.

......................................................................................

– ...Так твой старший брат разбил тебе скулу за то, что ты съел весь его завтрак?
– Айэт усмехнулся.

Они болтали и одновременно шли по бесконечной ленте пола рубки "Товии", - словно белки в колесе.

– Да. Правду говоря, тогда я был прожорливым маленьким гаденышем, как и все мы. Нас было больше двухсот, все в одной куче. Разделения на группы - никакого. Страшно подумать, кем бы я стал, не усынови меня Тару...

– Вором и убийцей, конечно, - фыркнул Айэт.
– И кончил бы свою жизнь в тюрьме, или того хуже. Я знаю. У нас... У!
– он споткнулся о выступ экрана и сел, растирая отбитую босую ногу.
– Больно, - Айэт зашипел, разминая пальцы.
– А недавно я точно так же споткнулся, - и не почувствовал вообще ничего... хотя потекла кровь. С нами происходит что-то неладное, Анмай. Иногда мы не чувствуем боли. Иногда нас охватывает беспричинный страх. Иногда - беспричинная радость, или наслаждение. Наши волосы седеют...