Вселенная файа. Трилогия

Анмай знал, что сейчас, пока их стратегические силы ещё целы, им нужно ответить ударом на удар. Он быстро ввел последнюю комбинацию цифр и задумался. Ответный удар, в сущности, уже не был нужен, - ракетный потенциал ССГ использован, с бомбардировщиками они справятся и так. Не оставалось никаких сомнений, что теперь-то ССГ сдастся, - хотя взрыв уже запущенных им ядерных зарядов должен отравить радиацией весь мир, и... обескровленную ядерным ударом Фамайа сожрет изнутри то, что она проглотила. В лучшем случае их ждет возврат к эре Второй Войны, которая обратит обе цивилизации Уарка в издыхающие руины.

С внезапно нахлынувшим чувством безысходной решимости Анмай нажал на пусковую кнопку: если сотням миллионов его сограждан предстоит умереть, их смерть хотя бы не останется безнаказанной.

Внутри пульта затрещали реле, затем замигало множество индикаторов, - все ракеты пошли к своим целям. Им оставалось только ждать результата.

Когда на экране вспыхнули и погасли пять ярких, удивительной чистоты огней, - первые ракеты ССГ достигли своих целей, - Анмай вдруг ощутил приступ непонятной тоски. Сверкание разрасталось, ядерные огни медлительным потоком заливали запад Фамайа, - и каждая такая вспышка означала гибель военной базы или города.

На Вэру обрушилась черная волна уже не тоски, а гибели, - в одно и то же мгновение, - миллионов людей. Ощущение было непереносимым, - его захлестывала смерть, неотвратимо обволакивающая, безысходная, страшная. Из последних сил цепляясь за жизнь, чувствуя, что если его воля ослабнет, - он уплывет туда, куда сейчас уходят эти огромные массы душ, - он всё же сумел как-то заметить, что остальные ощущают то же самое. В Центральной уже никто не мог двигаться, но компьютеры и механизмы продолжали свою боевую работу. Все 1048 ракет Фамайа быстро мчались по предначертанным траекториям, а навстречу им...

Вверх взмывали сотни бело-золотых огней стартующих противоракет, оставляя за собой бледные дымные трассы. Подлетающие к плато боеголовки ССГ одна за другой исчезали в ослепительных вспышках нейтронных взрывов, усеивая небо сотнями стремительно растущих светящихся шаров, быстро тускнеющих от белого к багрово-красному. Всё небо уже было усыпано ими, они сталкивались, расширяясь, и вспыхивали вновь. Это было похоже на поразительной красоты фейерверк, и Вэру щурил глаза от фантастической игры цветов. Всё небо вновь сияло и переливалось яростным пламенем, и казалось, сейчас рухнет.

На экранах бешено скакали изменявшиеся данные, доносились записанные на пленку сообщения. Внутри у Анмая всё сжалось, - он, наконец, осознал величие происходящего, роковой битвы двух систем, готовившейся два долгих столетия. И вдруг всё кончилось. Все боеголовки ССГ были уничтожены или взорвались, их ракеты вышли в космос и мчались к своим целям, - последнее затишье в аду. Ни одна ракета ССГ не достигла Хаоса, но он расстрелял все дальние перехватчики и сто двадцать ближних. В Товии все сто атаковавших ракет были уничтожены. Все дальние перехватчики попали в цель. Это был поразительный результат. Из оставшихся ракет половина была сбита, многие боеголовки прошли мимо целей, но всё же было уничтожено сто четырнадцать, - две трети, - военных баз и пятьдесят шесть городов, к счастью, не самых крупных - те спасла система ПРО. Тем не менее, страна за считанные минуты потеряла половину армии и сорок миллионов населения.

Теперь всё внимание было приковано к главному экрану, на котором светилось бледное изображение их мира - Уарка, или уже Фамайа, как подумал Вэру. Переданное со стационарной орбиты, оно было очень контрастным и четким. Им удалось увидеть даже трассы падающих на ССГ боеголовок.

И тут же их вновь захлестнула смерть. Ощущение ослабло, когда были поражены все цели в Арке, затем обрушилось с новой силой, когда пришла очередь Суфейна. Анмай проваливался всё глубже, уже не сознавая окружающее. Ему казалось, что он уже мертв и смотрит на себя с другой стороны бытия. Дикий страх останавливал сердце, в голове помутилось, и он даже не запомнил, когда всё это закончилось.

Когда он открыл глаза, ему показалось, что он, - уже тень. Вокруг корчились приходившие в себя файа, и лишь машины продолжали равнодушно гудеть. Анмай с трудом поднялся на ноги. Колени подгибались, перед глазами мерцало. Он видел, что несколько его помощников уже никогда не встанут, - их лица были страшно искажены, остекленевшие глаза застыли. Все уцелевшие с диким ужасом смотрели на них. Никто не осмелился заговорить. Только Найте спросил его со своего экрана:

– Что это было?

– Притяжение смерти, - Анмай удивился своему спокойному голосу.
– Когда одновременно умирает множество людей, возникает нечто, что заставляет оставшихся следовать за ними. Мы не знали этого... мы знали так мало...

– Я был уже мертв, и мне кажется, что и сейчас я...
– Найте тяжело опирался о пульт, его смуглое лицо посерело. За его спиной Вэру заметил мертвые лица двух операторов, откинувшихся назад.

– А я словно воскрес из мертвых. У меня возникло ощущение, что это не конец, а лишь начало... чего?

– Конца, - Найте с трудом выпрямился.
– Я никогда не смогу забыть... я слышал крики умирающих - и сейчас слышу!

– Приведи себя в порядок, Найте!

Лай встряхнул головой и вдруг прервал связь.

Оцепеневшие операторы начали шевелиться, покидая свои места. Пламя ядерных взрывов погасло, экран был мертвенно-спокоен. Лишь у полюсов планеты переливались неистово яростные сполохи полярных сияний, и над плато Хаос пылали багровые облака, тускнея и исчезая, но это было всё. Они победили.

Взглянув на экраны, на которых появились результаты ударов, Анмай понял, что от ССГ не осталось ничего. В самое средоточие их союза, в Суфейн, вонзились пять тысяч шестисоткилотонных боеголовок, испепеливших все центры огромного государства. Но победа обошлась им дорого. Они истратили все, до единой, атомные ракеты, почти все ракеты-перехватчики. Лишь на Хаосе осталось девяносто противоракет, враз потерявших всякую ценность.

Наконец в Центральной раздались сначала тихие, а затем всё более громкие голоса. Но никаких следов победного ликования заметно не было.

"Хотя притяжение смерти увлекло десятки миллионов только в нашей стране, это все же победа...", - Анмай тоже не ощущал радости, он не чувствовал сейчас вообще ничего. Теперь началось самое опасное: агония уничтоженного противника могла увлечь в бездну и их.

Он взглянул на часы. С момента его пробуждения прошло всего тридцать пять минут.

Вдобавок, он забыл обуться.

* * *

Талу разбудил раздирающий треск, рождавшийся прямо в голове. Всё небо за окном взорвалось яростными сполохами гневно-багрового пламени; казалось, что настал конец света.