Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 2
Шрифт:
— Что случилось? — громко спросил медик.
Шоу пожал плечами: — Я не знаю. Он работал за своим столом, а затем внезапно закричал, как будто от боли. Он упал на пол и начал корчиться, и в течение нескольких минут, кажется, заболел. Сначала мы пытались ему помочь, но изменения в Томпсоне потрясли и испугали нас. Его метание по полу стало опасным, и нам пришлось отойти. Именно тогда я решил вызвать вас.
— Мы заберём его, — сказал медик. Он указал своим компаньонам: — Положите его на носилки.
То, что произошло дальше, могло показаться смешным, если бы не было таким ужасным.
Два медбрата разложили носилки возле меня, и собрались поднять моё тело. Каждый взял
Главный медик подошёл, чтобы помочь коллегам. Они сложили мои длинные трубчатые конечности на моей груди. Втроём медики подсунули свои руки под моё туловище и то, что было моими бёдрами, и вновь попытались поднять меня.
Полагаю, что это было похоже на попытку переместить лужу желе с помощью зубочисток. Медики попробовали поднять меня несколько раз, но поняли, что и этот способ не работает.
В итоге они просто перекатили меня через край носилок, перекладывая мои конечности для облегчения работы и используя мою одежду как верёвки.
С сочувствием медики закрыли меня простынёй, когда направлялись к лифту, а затем двинулись на первый этаж, потом в ожидающую их машину, и, наконец, под звук сирен «скорой помощи» они привезли меня в местный госпиталь.
Уже прошло несколько часов. Врачи зарегистрировали меня, разместили в индивидуальной палате и оставили в одиночестве. Хотел бы я сказать, что потерял сознание, но нет.
Самое странное в этой ситуации было то, что мой ум остался тем же. Независимо от того, насколько я был травмирован, прекращение боли дало мне некое ощущение отделения от тела; я словно плыл над самим собой. Я не мог понять своей трансформации, но затем во мне проснулось любопытство.
Если у меня не было черепа, то что защищало мой мозг? То, что осталось от моего лица, было вдавлено в кровать небольшим весом моего оставшегося дряблого тела, вызывающего ощущение, что я всё еще был чем-то целым. Но если у меня не было рёбер, окружающих сердце, то как оно могло биться? Но оно продолжало биться со странной успокаивающей регулярностью.
Я сосредоточился на том, чтобы подвигать одной своей конечностью — той, что раньше была правой рукой. Она дёрнулась.
Я сфокусировал свои мысли на том, чтобы коснуться своего лица. Придаток нерешительно изогнулся в сторону моего глаза.
Я почувствовал бессмысленное ликование. Впервые с того момента, как у меня возникла боль в ноге, я начал ощущать некий минутный, фрагментарный, крошечный контроль над чем-то.
Очень медленно, старательно я направлял свою правую руку. Когда, наконец, она осторожно коснулась моего лица, я открыл две вещи.
Во-первых, мои конечности обладали чувствительностью, хоть и изменённой. На самом деле ощущение касания, казалось, было увеличено, как будто вся конечность стала чувствительной как кончик пальца.
Во-вторых, то, что было моим черепом, не исчезло полностью. Твёрдый, но податливый вид хряща сформировал защитную оболочку вокруг моего бедного человеческого мозга. И некое подобие гребешков защищало мои глаза.
Однако мой рот утратил губы и стал беззубым, при этом он словно источал вязкую жидкость. Нос просто исчез, даже ноздревых отверстий не осталось.
Но я всё ещё каким-то образом дышал…
Затем я вновь услышал жужжание и фыркание, и понял, что этот звук идёт из того места, где была моя шея. Я снова сфокусировался на руке и направил её на то место, где, как мне казалось, моя грудь приподнималась, когда я вдыхал, и опускалась при выдохе.
Внезапно
я осознал. Жабры? Великий Бог, у меня были жабры!За дверью послышались голоса, и белая мужская фигура вошла в комнату. Рядом с ней шли две медсестры.
В полуметре от моей кровати мужчина остановился и посмотрел в карту пациента.
— Это, как предполагается, Дэвид Томпсон, — с сарказмом произнёс врач. Он отогнул мою простынь, обнажив меня до бёдер. — Это не человек. Что за фокус?
Я ощущал как его руки двигаются по моим конечностям, ранее бывшим ногами.
— Подождите! — Внезапно воскликнул врач. — Что это?
Я почувствовал как он сжал кожу на бедре и нащупал нетипичное уплотнение под ней.
— Держу пари, что смогу вытащить это даже без анестезии, — пробормотал мужчина сам себе. Он посмотрел по сторонам и взял с подноса скальпель, а затем сделал быстрый, небольшой разрез. Я ощутил лёгкое давление, а затем что-то хлопнуло. Не могу это как-либо описать. Потом нечто звякнуло на подносе.
— Какой-то круглый металлический объект, — заключил врач, осторожно поднимая его. — Размером почти как пробка от бутылки.
Врач повернулся ко второй медсестре: — Зашейте разрез. Я собираюсь осмотреть этот предмет в лаборатории.
Но он смог сделать только несколько шагов, а потом внезапно застыл на месте.
— Какого х…!
Он так и не договорил. Голос врача повысился до быстрого вопля и стал криком. Он сжал в кулаке найденный диск и рухнул на пол. Там он продолжил корчиться, а его крики стали более пронзительными.
Я не мог привстать, чтобы лучше увидеть происходящее, но быстро догадался, что произошло.
Бедный ублюдок, подумал я. Теперь нас двое.
Перевод: А. Черепанов
Январь, 2016
Эдгар Хоффман Прайс
ПОВЕЛИТЕЛЬ ИЛЛЮЗИЙ
Эдгар Хоффман Прайс (1898–1988). «The Lord of Illusion», 1932. Это первоначальный вариант рассказа «Врата Серебряного Ключа», который позже был изменён Лавкрафтом. Относится к межавторскому циклу «Мифы Ктулху. Свободные продолжения». Сам Прайс написал в своих мемуарах так: «Мне больше всего нравился рассказ Лавкрафта „Серебряный ключ“ и я решил написать продолжение. В 1932-м году я отправил ГФЛ текст на 6000 слов. В 1933-м он удлинил его до 14000 слов, но оставил не более 50 слов из моего сочинения». Впервые этот вариант рассказа был опубликован в 1982 году.
Впервые на русском языке.
Рассказывают историю о некоем Рэндольфе Картере и о серебряном ключе, с помощью которого он стремился открыть врата, препятствующие выходу человека из трёхмерной фантазии, которую мы считаем реальностью, в сверхпространственный мир, имя которому — иллюзия.
Говорят, что Рэндольф Картер нашёл серебряный ключ архаичной ручной работы. Сотни лет этот ключ лежал без дела, из-за чего покрылся чёрно-синими пятнами. Загадочные руны, вырезанные на поверхности ключа, были едва разборчивы даже для глаз, способных прочесть эти необыкновенные слова. Картер сразу же направился в свой родовой дом в Аркхэме, и там он отыскал то, что в старину называли змеиной норой — глубокий грот в зловещем затенённом месте, возле которого мало кто из местных жителей решался замедлить свой шаг, — наоборот все путники старались быстрее уйти отсюда. С того дня Картера никто больше не видел, и ходили слухи, что сбылась его давняя мечта — перейти в Страну Иллюзий.