Вселенные: ступени бесконечностей

Ничего подобного, впрочем, никогда не наблюдалось. Трагедия в Индии — видимо, единственный случай в истории (во всяком случае, в известной нам истории) человечества, который можно объяснить склейкой с антиветвью эвереттовского многомирия. «Можно» — это, однако, лишь вероятность объяснения, хотя, нужно отметить, что альтернативные гипотезы (а их было предложено не меньше десятка) объясняют случившееся, вводя большое число маловероятных предположений. Тем не менее, авторы этих гипотез (напр., Vingou et al., 2051; Nemirov, 2047) считают гораздо менее вероятным предположение о склейке с антиветвью. Несмотря на то, что после трагедии в ашраме прошло уже почти четверть века, эксперты так пока и не дали однозначного и всеми признанного вердикта.

Проблема склеек — важнейший этап в развитии метанауки многомирий — долгое время не воспринималась физиками всерьез. Тому было несколько причин. Главной была, конечно, убежденность подавляющего большинства физиков в том, что уравнения Шредингера линейны, и, следовательно, склейки невозможны, а аксиомы Лебедева неверны. Между тем, у идеи склеек была (и осталась, конечно) мощная наблюдательная (экспериментальная) основа, во времена Лебедева чрезвычайно мало изученная.

Так называемые «бытовые склейки» наблюдаются настолько часто и повсеместно, настолько подробно описаны в литературе (преимущественно, впрочем, художественной), что не воспринимаются общественным сознанием, как нечто загадочное и требующее объяснений с помощью введения новых законов физики (принцип Амакко!). В те годы, когда физика многомирия только пробивала свой путь и еще не была общепризнанной и важной метанаучной дисциплиной, исследование склеек и не могло стать актуальной проблемой.

Проблема заключалась в том, что, пока не появились (в тридцатых годах) объективные и надежные методы выделения «истинных» склеек на фоне многочисленных и чаще всего не подтверждавшихся сообщений о явлениях, подобных склейкам, ни у физиков, ни у психологов не было достаточных оснований полагать склейки реальным физическим явлением. В первые два десятилетия ХХI века физика особенно тщательно ограждала себя от нашествия различных псевдофизических феноменов. Сейчас многие из этих феноменов получили объяснение в теории многомирий, но, если рассматривать их в принятой тогда парадигме единственной Вселенной, попытки «научного» рассмотрения такого, к примеру, явления, как неопознанные летающие объекты, представлялось физикам весьма далеким от науки. Ко всем наблюдениям подобного рода физики относились не просто с подозрением, но резко отрицательно, что было вполне естественно и понятно — парадигма единственности РОР не допускала «лишних сущностей», и основным принципом физики (как и науки вообще) оставался принцип Оккама, а вовсе не принцип Амакко.

Читателей, желающих ознакомиться с самыми интересными (с точки зрения физики) примерами бытовых склеек, я отсылаю к монографии Ступальского, где описания систематизированы и классифицированы по уровню достоверности (достаточно высокому во всех описанных случаях). Ограничусь цитатой из Нобелевской речи Дмитрия Бердышева, прочитанной 10 декабря 2043 года: [22]

«Явление, о котором идет речь и которое, в конце концов, привело меня на эту кафедру, известно всем. Каждый из присутствующих встречался с этим явлением много раз, и парадокс заключается в том, что никому не приходило в голову свои наблюдения систематизировать и провести серию контрольных экспериментов, использовав для их обработки стандартный математический аппарат, который изучают на первых курсах физических факультетов.

22

Цитируется по апокрифу «Я вошел в эту реку…» (Амнуэль, 2055).

Внезапно исчезает предмет, недавно лежавший на видном месте. Или появляется предмет, который вроде бы на этом месте еще недавно не находился. Сколько раз вы смотрели на стол, где только что лежали очки, книга или лист бумаги, и думали: „Куда я это положил, никак не припомню, что-то с памятью моей стало“… Вы начинали искать пропажу, не находили, приписывали исчезновение собственной забывчивости и прекращали поиски в надежде, что предмет найдется — ведь куда-то вы его по забывчивости положили! И действительно, чаще всегда пропажа обнаруживалась через час, день, неделю, а порой даже через месяцы, причем во многих случаях на том же месте, где лежала прежде, — к полному вашему удивлению, поскольку уж это место вы в свое время обследовали тщательно и никаких следов пропавшего предмета не обнаружили.

Тогда вы вторично чесали в затылке, пожимали плечами, бормотали себе под нос „Ну, бывает же“ и продолжали пользоваться находкой, не задумываясь о том, что некоторое время этот предмет находился в другом мире, таком же реальном, как наш. Если это случалось с человеком, обладающим критическим — научным — складом ума, он обычно объяснял для себя произошедшее собственной невнимательностью, склерозом, случайностью, а менее эрудированный и склонный к мифологическому сознанию человек легко находил объяснение, вспоминая рассказы о барабашках, домовых, полтергейсте и прочих заменителях научного метода в общественном сознании.

Наверняка и я множество раз встречался с этим явлением, но впервые обратил на него серьезное внимание, когда учился на четвертом курсе университета, специализировался по квантовой оптике и прекрасно был знаком с теорией, которая подобные явления предсказывала. Тем не менее, никаких аналогий мне тогда в голову не пришло, что вполне естественно: не так уж часто мы сразу связываем наблюдения с теорией, иногда на это уходят десятки лет и порой целая жизнь, как это произошло с Уилсоном Бентли, опубликовавшим более пяти тысяч собственных фотографий снежинок, но так и не связавшим их формы с уже существовавшей в его время теорией кристаллизации.

У меня же все началось с того, что исчезла записная книжка. Дело было перед сессией, в книжке были записаны коды кое-каких сайтов в Интернете, где хранилась информация, которой я пользовался при подготовке к экзаменам. Коды я, вообще-то, помнил и без книжки, но она была мне дорога как память. Я осмотрел в квартире все, что мог, в том числе и места, где записная книжка никак не могла находиться. Тогда я вспомнил еще несколько случаев подобных исчезновений. Отличие мое состояло в том, что, начитавшись перед экзаменами книг по обработке результатов физических экспериментов, я не плюнул, как многие, и не занялся другими делами в надежде, что книжка найдется сама собой, а задал себе простой вопрос: если подобные случаи происходили со мной не один раз, то, возможно, они происходят и с другими (и тут же вспомнил слышанные прежде рассказы об аналогичных происшествиях), а если некое явление имеет место неоднократно и не с одним наблюдателем, то разве не является любопытной физической задачей систематизация подобных явлений и попытка найти объяснение, отличное от обыденных „ах, меня подвела память“ и „ах, эти несносные барабашки“…

Решив накопить, как говорят физики, статистику, я стал просить своих друзей, родственников и знакомых вспомнить обо всех странных случаях исчезновений и появлений предметов.

Хочу заметить, что в попытке придать исследованию научный характер, я записал несколько уравнений статистической физики, которые, как мне казалось, соответствовали наблюдаемым явлениям. Разумеется, уравнения оказались несостоятельными, в чем я убедился достаточно быстро, когда обработал первую сотню наблюдений, причем в 80 процентах случаев речь шла об исчезновениях предметов и лишь в 20 процентах — о появлениях. В первую категорию я отношу случаи как полного исчезновения, так и такие, когда после долгих или кратких поисков предмет, в конце концов, обнаруживался — причем в 75 процентах случаев на том же самом месте, где было зарегистрировано исчезновение.

Объяснений этому явлению у меня не было».

Объяснение этому явлению в физике, тем не менее, уже было — просто физики не обращали внимания ни на само явление (хотя оно было доказательством существования многомирия и стимулом для дальнейшего развития теории), ни, естественно, на какую бы то ни было возможность интерпретации. Аксиоме склеек, выдвинутой Лебедевым, в то время исполнилось уже двадцать лет — вот лишний пример того, как физическая идея, правильная и вполне доказуемая уже в те годы, когда была выдвинута всего лишь на уровне аксиомы, находит свое место в физической картине мира только тогда, когда общий «фронт» развития физической науки подходит к давно уже «застолбленному» участку.

Для объяснения феномена склеек необходимо было сделать шаг, к которому квантовая физика не была еще готова: нужно было ввести еще одну аксиому — признать, что уравнение Шредингера «на самом деле» нелинейно.

Замечу, кстати, что, когда я говорю (как сейчас) «физики не обращали внимания», «физики не замечали», разумеется, речь идет не обо всех физиках. Мы часто обобщаем какое-то явление, наблюдающееся в части социума, на весь социум, это обычное, к сожалению, свойство человеческого восприятия — в какой-то мере недобросовестное использование принципа Амакко. Часто, приводя пример (или примеры) какого-то поведения, среднестатистический наблюдатель утверждает «все Х такие», не утруждая себя статистическим подкреплением тезиса. Разумеется, не все физики «не обращали внимания» на наблюдавшиеся во все времена бытовые склейки. После того, как Лебедев в 2000 году сформулировал аксиому о склейках, идеи подобного рода появлялись в физике время от времени. Однако эти спорадические публикации не отражались на состоянии эвереттики как метанауки, пока — после работ Бердышева (2023), Tomasini (2024) и, в большой степени, Журбина (2026) и Бердышева (2027, 2031) — не стало понятно, что явление существует и, следовательно, требует объяснения, которое оказывается или невозможным, или внутренне противоречивым (то есть, неправильным), если не покуситься на «священную корову» — линейность основного уравнения квантовой физики.