Вселенская пьеса

– Скажи, тебя никто ничему не учил, ведь так? Черная Птица дала тебе готовые знания, правда?
– внезапно спросил Учитель Ри.

– Почему Вы не рассказали Сатрину?
– вспомнил я.

– Он убьет тебя сразу, если узнает о ККЧП. А так ему придется сначала решить загадку.

– Я не понимаю...

– Просто делай, как я говорю. Сатринг будет изучать тебя, проверять на прочность, пытаться понять, откуда у тебя все эти умения, о которых ты ничего не знаешь. Это даст тебе время научиться тому, чем ты уже владеешь.

– Зачем все это вам?

– Послушай меня внимательно, мальчик. ККЧП были универсальным оружием. В их генетической структуре воссоздана память всей Вселенной. Птица давала небывалые умения своему капитану, если он мог впитать в себя щедрые знания. Пойми, в этом нет никакой загадки, нет интереса. Это то, что может быть важно для Сатрина. А тебе необходимо совершенно другое. Если не учиться, все знания остаются мертвым грузом! Они уничтожают тело, использование их смертельно опасно! У тебя осталась связь с кораблем?

– Нет, телепатический модуль был уничтожен, когда меня ранили...

– Я так и подумал, увидев, как озадачен Сатринг. Но для тебя это плохо. Если не научишься или не восстановишь контроль, умрешь. В твоем теле знания веронов, для тебя, эдакой неумехи, это смертный приговор.

– Что в них такого опасного?
– сощурился я.

– Мастера умеют путешествовать в пространстве и времени, верон может летать, может одним прикосновением отнять или вернуть жизнь...

– Ничего подобного!
– я в гневе вскочил.
– Я дрался с вероном Ванессы Вени, и убил его! Он ничего не смог сделать. Обычный хорошо подготовленный боец.

В лицо мне ударил порыв ветра, и я зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, передо мной на ступенях было пусто.

– Это только здесь!
– закричал я, оглядываясь.
– В пространственном провале такое возможно, да! Но во Вселенной реальность слишком стабильна, чтобы вытворять подобное!

– Совершенно верно, - Учитель Ри, шагнувший из-за спины, взял меня за руку и потянул в сторону ворот и дома, где жил Сатринг.
– Ты сам ответил на свой вопрос, мальчик. Верон здесь всесилен, верон там - мудрый и умелый боец.

– Зачем же все это нужно?
– растеряно спросил я.

– Затем, что у тебя есть ноги и в случае необходимости ты можешь прийти туда, где твоя сила достигнет невиданных высот. Незнающий враг придет туда за тобой и у него не будет ни единого шанса.

Андеанцы! Пространственный провал!

– Даже не думай об этом, мальчик! Еще рано, сначала нужно научиться! Сейчас я веду тебя к Великому Сатрингу, он в бешенстве, не питай иллюзий! Столь длительный дождь, как ты понимаешь, не входил в его планы. Он велел тебе вчера отступиться и уснуть, но ты его не услышал. Будь покорен и вежлив, повинуйся Великому и говори только правду, но не всю. Помни, о чем я говорил тебе!

Старик погладил меня по спине и подтолкнул к ступеням. Я посмотрел на него немного растеряно и пошел вверх к приветливо открытым дверям. Пока мы с Учителем Ри разговаривали, солнце окончательно взошло и залило теплыми лучами пропитанные дождем дома и улицы.

Сатринг ждал меня в дальнем конце залы и, когда я вошел, поманил за собой. За дверью оказался темный коридор и ступени вверх в дальнем его конце. Когда я заглянул внутрь, Глава Школы уже начал подниматься вверх. Винтовая лестница привела нас на смотровую площадку на вершине огромной башни. Выйдя из люка, я видел лишь узкий просвет неба и стены парапетов. Остроконечную крышу поддерживали деревянные стволы, перевернутые корнями вверх. Создавалось впечатление, что над головой причудливо сплелись мертвые ветви.

Посреди площадки стояла жаровня с красными углями. Когда мы вошли, Сатринг раздраженно ударил жаровню ногой и она упала, рассыпав яркие угли по каменному полу.

– Обычно здесь очень ветрено и приходится кричать, - сказал Глава Школы, облокотившись о каменный парапет.
– Но сейчас хорошо. Сними обувь и встань на угли.

Я медлил, глядя на него.

– Ты будешь стоять на углях столько, сколько я скажу, - помолчав, продолжал Сатриг.
– Это - твое наказание за упрямство и глупость. Красная дорога. Что же ты ждешь, ты боишься боли?

– Все боятся боли, - ответил я.

– А если я скажу, что уголь не обожжет?
– поинтересовался он.

– Я должен буду поверить в это сам.

– Тогда поверь?
– предложил Сатринг и отвернулся.
– Вставай на угли или я закапаю тебя живьем!

Учитель Ри не предупреждал, что меня будут наказывать.

– Ты должен понять, что за каждый поступок приходится отвечать, - говорил Глава Школы, пока я снимал совершенно мокрую обувь.
– Ответственность. Принятие решения. Готовность. Действие. Результат. Плата. Только в таком порядке и никак иначе!

Я пристально смотрел на угли.

Пространственный провал давал мне хоть какой-то шанс. Если только я смогу поверить, что уголь не обожжет. Он всего лишь согреет меня, ведь я так замерз.

Я шагнул вперед, слушая, как хрустят под ногами алые куски углей, придавленные моими подошвами, оторвал взгляд от пола и тут же забыл о них.

– Чаще всего, - сказал я, глядя в спину Сатрингу, - сначала совершается поступок, а потом приходит осознание. Если ты способен просчитать все, все предвидеть и продумать, ты становишься равнодушной машиной.

– Зато в твоих руках появляется огромная власть!
– Глава Школы резко повернулся, глядя на меня.
– СМОТРИ! Я покажу. Вот одно знание на моей левой руке. Я знаю, что здесь пространственная аномалия, что коридоры подпространства необычайно близки, и можно вызвать возмущение реальности. Мой разум способен разрушить привычные другим барьеры, исказить то, что для других незыблемо. Тебе это тоже доступно.

Вот другое знание, - он поднял вторую руку.
– На моей правой ладони. Я знаю, что огонь несет смерть. Я знаю, что температура угля составляет в среднем семьсот градусов по Цельсию. Эта та температура, которая не способна воспламенить кость. С другой стороны, когда печется лепешка достаточно четырехсот градусов, чтобы превратить ее в угли. Так какая же рука весит больше?