Всем стоять на Занзибаре (сборник)

Механически натянув до запястья «каратан-ду», он стал поспешно отступать к привычным улицам, собственным угодьям.

Неожиданно для себя, ведь в этой местности такси не поймать, он в ста ярдах увидел неспешно катящую машину с огоньком на крыше. Он окликнул водителя, и тот помахал в ответ – по лобовому стеклу скользнула тень.

Негромко урча, машина поравнялась с ним. Он уже было собрался сесть, когда водитель включил гидравлический контроль двери.

«Не спеши».

Слова прозвучали у него в голове так ясно, словно кто-то произнес их с пассажирского сиденья. Задержав руку на дверце, он поискал глазами, что могло его встревожить.

«Наверно, игра воображения. Уже собственной тени боюсь… »

Но нет. К соплам кондиционера было прикреплено устройство, автоматически посылающее сигнал тревоги в полицейский участок, если таксист выпускал в кабину сонный газ. В устройстве кто-то покопался: пластмассовая печать с сертификатом ежегодной инспекции поменяла свой цвет на воспаленно-красный. Ему попался мошенник, есть такие таксисты, которые нелегально травят своих пассажиров газом, а потом везут их на темную улицу, чтобы ограбить.

Дверца закрылась. Но не захлопнулась. Даже учитывая силу гидравлики, она не смогла раздавить чувствительную к Удару «карадан-ду», которую Дональд оставил в щели. Раздался лязг металла, и руку Дональда до самого локтя тряхнуло ударной волной, но он сохранил достаточное присутствие духа, чтобы не отдернуть пальцы.

По закону, городские такси были спроектированы так, что не могли тронуться с места при незакрытой двери. С другой стороны у Дональда не хватило бы сил отжать дверь и вырваться наружу.

Патовая ситуация.

Водитель за бронированным стеклом все давил и давил на кнопку контроля дверей. Дверца открывалась и закрывалась но «каратан-да» выдерживала. С внезапным спокойствием Дональд пытался рассмотреть таксиста, но тот осторожничал и не давал увидеть свое лицо даже в зеркальце заднего вида. Само зеркальце было повернуто так, что закрывало фотографию на лицензии, да и вообще его роль играл миниатюрный телевизор.

«И что мне делать теперь? »

– Ну ладно, Салманассар.

Дональд вздрогнул от рева, вырвавшегося из встроенного в крышу динамика.

– Я сейчас открою, ты вылезешь и больше не о чем говорить. Что скажешь?

– Нет, – сказал Дональд, удивляясь собственной решимости. Ты не сможешь выйти, если я тебе не позволю. – Ты не сможешь тронуться, если я тебе не позволю.

– Надеешься, что патрульная машина проедет, а? Легавые сюда по собственной воле не заглядывают!

– Ну рано или поздно кто-то заметит такси, которое стоит посреди улицы с огоньком «занято», а с места не двигается.

– Кто сказал, что он горит?

– Его нельзя выключить, пока дверь не закрыта! – Думаешь, нельзя? А я ведь отрезал сигнализацию полиции.

– И это всем видно, теперь печать красная.

Ты первый за две недели, кто это заметил. Прошлому я оттяпал пальцы.

Облизнув губы, Дональд воззрился на ближайший тротуар. Хотя этот район был немноголюден, но не совершенно пуст. Как раз сейчас подходила старая афроамериканка. Высунувшись в щель, Дональд окликнул.

– Леди! Вызовите полицию! Этот таксист – мошенник. Старуха уставилась на него, перекрестилась и поспешила дальше.

Таксист кисло рассмеялся.

– Ты что, не знаешь, как тут дела обстоят дела, Салманассар? Забыли тебя на это запрограммировать?

У Дональда упало сердце. Он уже готов был признать свое поражение и предложить выйти, когда его внимание привлекло движение на углу улицы.

– А ты говорил, что полицейские здесь не ездят! – воскликнул он.

– Верно.

– А как насчет машины, которая к нам приближается. Таксист тревожно вперился в экран телевизора.

«Он что, думает, я блефую? Но это не блеф… это самая что ни на есть настоящая патрульная машина! »

Бронированная, вооруженная слезоточивым газом и огнеметом, патрульная машина осторожно подкрадывалась к неподвижному такси. Полицейский за рулем включил сигнал сирены – «проезжайте».

– Убери руку с колонки, – сказал псих. – Давай по-хорошему. Чего тебе надо? У меня есть связи… «мозголом», «ягинол», терки, чего хочешь устрою.

– Нет, – сказал Дональд, на сей раз победно. Теперь ему уже видны были силуэты полицейских в патрульной машине. А еще на тротуаре успели собраться с десяток прохожих. Парочка подростков-афрамов кричали полиции что-то неразборчивое и складывались пополам от хохота.

Дверца патрульной машины открылась, и Дональд расслабился. Осталось каких-то пара секунд.

Но как только легавый ступил на тротуар, словно из ниоткуда его накрыло градом мусора. Громко выругавшись, он вытащил тазер и выстрелил куда-то в темноту в сторону детской площадки. Послышался крик. Прохожие бросились в укрытие. Водитель из машины Дональда вывалился на мостовую, и полицейский выстрелил еще раз – в него, – но промахнулся. Теперь с площадки пожарной лестницы наверху обрушился уже мусорный бак – сперва его содержимое, а затем сам контейнер, раздался скрежет, потом грохот. Высунувшись из окна, второй полицейский выстрелил приблизительно в сторону нападавших.

Запоздало сообразив, что дверь уже больше не давит ему на пальцы, Дональд выкарабкался из машины и закричал полиции, мол, надо не тратить попусту патроны, а ловить психа. Полицейский, выглядывавший из-за приспущенного бокового стекла, распознал в нем только живую мишень и открыл огонь. От свиста болта, пролетевшего у него над ухом, Дональд судорожно сглотнул и поспешил перебраться на тротуар.

Высунувшаяся из-под низкого навеса рука схватила его за колено. Возможно, жест был не враждебный, но откуда Дональду было это знать? Выхватив из кармана газовый баллончик, он пустил струю в лицо вцепившемуся в него человеку.

Крик. Девчоночий голос: «Не смей трогать моего бра… »

По обеим сторонам улицы распахнулись окна. Из зловещих теней детской площадки с воплями выбежали упивающиеся потасовкой дети и принялись швырять всем, что попадалось под руку: кусками битого асфальта, пустыми банками и пачками, обломками труб. Красивое темное лицо, искаженное яростью. Беспорядочные вспышки тазеров – это полиция палила без разбору. Кто-то цветисто выругался по-испански: «Да подхватит этот козоёб сифилис и трипак.»