Всемирная история в 24 томах. Т.6. Римский период

В 305 году, через 21 год после вступления на престол, Диоклетиан и Максимиан выполнили свое обещание и в торжественной обстановке отказались от власти и ушли в отставку. Закончил жизнь Диоклетиан частным лицом в родной Далмации. Августами были провозглашены бывшие цезари — в восточной половине империи — Галерий, а в западной — Констанций Хлор. Как этот было задумано в свое время Диоклетианом, новые августы избрали себе заместителей-цезарей. Однако не прошло и года, как вся система тетрархии была нарушена тем, что в разных местах империи вновь стали провозглашаться новые августы и цезари, между которыми началась ожесточенная борьба за власть. Победителем в этой борьбе вышел Константин — сын Констанция Хлора от первого брака. Его выдвинула аристократия западных провинций и победа Константина привела к окончательному разрыву с традициями принципата.

КУЛЬТУРА РИМСКОЙ ИМПЕРИИ III ВЕКА

Кризис III века отразился не только в экономике и политической жизни империи, но и в ее идеологии. Старые идеи и представления уходили в прошлое, уступая дорогу новым. Все это знаменовало собой глубокий упадок культуры. В области науки, литературы и искусства в III веке не было создано ничего сколько-нибудь значительного, и лишь одна область культуры представляла исключение — право, которое интенсивно разрабатывалось префектами претория (Папинианом, Ульпианом и другими знаменитыми юристами). Именно в эти годы система римского права была приведена в соответствие с нуждами мировой империи. Теперь римское право включало элементы правовых норм, которые действовали в провинциях. Оно явилось результатом и сильным оружием уравнения отношений во всех частях империй и воздействия на эти отношения.

Борьба между религиозными и философскими течениями, которая велась в III веке, была причиной того, что в условиях резкого ухудшения положения населения, неустойчивости ситуации, беспрерывных войн и обострения социальных противоречий в значительной мере занимало умы мыслителей. Они задумывались о причинах, которые породили все эти бедствия о том, как выйти из этого тяжелого положения. Только религия и философия могли дать на эти вопросы хотя бы видимость ответа. Общая ситуация в стране выразилась в том, что религиозно-философские течения приняли пессимистически-упаднический характер.

Познание материального мира ушло в прошлое: философы теперь думали в основном о мире потустороннем, о силах, которые управляют судьбами мира, о боге, демонах, о предопределении свыше и свободном волеизъявлении, о грехе и очищении... Познание мира отошло на второй план. Наука находилась в упадке, ее сменили скептические утверждения о том, что мир не познаваем для человека, а Секст Эмпирик и другие представители школы философов-скептиков, более того, утверждали, что мир не существует вне представлений человека, что реальная жизнь — это лишь плод чувственных восприятий. Все еще большую роль, как и при императоре Августе, продолжала играть идея «золотого века», который, якобы, должен принести подданным империи «хороший император». Именно для укрепления этой идеи, Септимий Север с размахом отпраздновал секулярные (столетние) игры, наподобие тех празднеств, которые устраивали Август и Клавдий. Как это не раз повторялось позднее в жизни других народов, чем тяжелее становилась жизнь и чем кратковременное правление императоров, тем более настойчиво требовали они от своих подданных признания «золотым веком» своего правления. На медалях, которые выдавались военным, чеканилась надпись: «Мы видим золотой век». Упоминание о наступлении «золотого века» содержалось в руководстве для составления речей произносимых перед императорами, которые составил в III веке ритор Менандр. Выражение это было настолько обязательным, что даже колоны, которые писали жалобы императорам на притеснения прокураторами, обязательно начинали свои письма с заверения, что с приходом к власти данного императора все обрели счастье и только они одни составляют случайное исключение.

Само собой, что подобные заверения не могли никого обмануть, люди все больше и больше искали утешения в религии. Это привело к тому, что единственный литературный жанр, который продолжал развиваться в III веке — роман — приобрел религиозно-философскую окраску. Такие романы писал Апулей, о котором мы рассказывали выше, Гелиодор из Эмесы, в романе которого «Эфиопика» банальный для античного романа сюжет — приключение двух влюбленных, которые соединяются после тяжелых испытаний, — сочетается с прославлением покровительствующего им солнечного бога по имени Аполлон, но под которым, по-видимому, автор подразумевал императора — эмесского Элагабала.

Наиболее примечателен в этом отношении религиознофилософский роман известного софиста Филострата, который повествует о мудреце и чудотворце I века н. э. Аполлонии из каппадокийского города Тианы. Сам Филострат принадлежал к кругу богемы, который собрала вокруг себя Юлия Домна — жена императора Септимия Севера. Юлия Домна стояла в некоторой оппозиции к мужу, а затем к сыну, и допускала в этом кругу интеллектуалов свободу мысли и высказываний. Поэтому Филострат с ободрения и даже по совету императрицы осмелился дать в своем романе новый идеал. Его Аполлоний, которого противники христианства противопоставлял» Христу, является совершенным образом античной мудрости и добродетели. Эти качества он приобрел за годы праведной жизни, следуя заветам Пифагора, и в общении с философами Эфиопии и Индии. Но Аполлоний не замыкается в себе, а ставит свою мудрость на службу обществу: он поучает граждан, реформирует и восстанавливает религиозные обряды, усмиряет мятежи, обличает корыстолюбцев, изгоняет демонов, дает императору Веспасиану советы как лучше устроить империю. В своем романе Филострат устами Аполлония сформулировал свою программу монархии, которая основывалась на городской автономии, свободе мысли и мирной политике. Все это выражается в активной борьбе Аполлония против тирана Домициана.

Образ Аполлония, а именно его беззаветное служение обществу, близок к идеалу мудреца в учениях философов-стоиков и киников. Они выступали за всеобщее гармоническое единство мира. Стоики считали высшим началом разум, который диктует неизбежное подчинение законам природы, исполнение долга и т. п. Аполлоний же, исходя из положений неопифагорейцев и платоников, учил, что выше разума стоит некое идеальное начало — общее всему и все объединяющее. Его нельзя познать разумом — к нему следует стремиться, так как только в соединении с ним заключается высший смысл жизни.

С каждым годом идеологическая борьба становилась все острее. В среде аристократии из западных провинций процветал культ Антонинов — идеальных правителей, которые, якобы, явятся и устроят мир без солдат, без варваров, без тиранов и передадут всю власть сенату. Среди них появились пророки, которые предвещали грядущее пришествие подобного сенатского «мессии». Очень часто он представлялся в образе Геракла -- доброго царя, грозы тиранов, укротителя черни. Такого Геракла почитали правители Галльской империи — император Проб, который искал союза с западной знатью, а также император Максимиан, который подавил восстание багаудов.

Аристократия восточных провинций чтила солнечные культы. В образе Солнца подразумевался единственный верховный бог, который являлся покровителем императора и был таким же великим и недосягаемым на земле, как солнце на небе. Подобное солнце избрал своим богом Аврелий, который стремился наладить отношения с Востоком после своей победы над Зенобией.

Но в самой армии и в кругах военных почитали Юпитера — бога римской мощи и славы. В среде плебса и солдат не могли прижиться сложные религиозно-философские культы, а поэтому среди них была распространена примитивная магия и вера в демонов. Лишь культ спасителя Митры, который ясно и четко давал ответ на вопрос, что такое зло и как от него избавиться, а также христианство получили здесь широкое распространение.

Но наиболее остро ощущался идеологический кризис в среде муниципальных рабовладельцев и городской интеллигенции. Здесь большое распространение получили христианские и нехристианские гностические системы. В основном они были созданы уроженцами Сирии и Египта, главным образом, в Александрии. Широко развивались религиозно-философские школы, которые были близки к платонизму. На философов-гностиков сильно влияли египетские, сирийские и персидские мистерии, учения которых излагались в форме тайных откровений.

Но сколь бы немногочисленным было количество религиозно-философских течений и верований, всех их объединял крайне пессимистический взгляд на мир и человечество. Все они проповедовали бегство от общества, аскетизм, популярность которого все больше возрастала. Гностики делили человечество на немногих избранных, которые живут духом, и массы черни, которая обречена на погибель, так как предается одним лишь материальным интересам. Глубокий общественный кризис заставлял людей приходить к мысли, что зло неизбежно присуще материальному миру, что материальный мир — греховный и испорченный, ни улучшить, ни перестроить его нельзя, так как он обречен на гибель. От-