Всемирная история в 6 томах. Том 1. Древний мир

Ок. 458 г до н. э. персидский царь Артаксеркс I даровал Иерусалимской гражданско-храмовой общине ряд привилегий, поставил во главе нее своего придворного из иудеев, фанатичного монотеиста Эзру, и, по-видимому, подчинил в культово-ритуальном отношении верхушке этой общины и Иерусалимскому храму все прочие общины, желающие заявлять себя в качестве иудейских. Эзра ужесточил религиозную практику и всю жизнь в Иерусалиме в духе ортодоксального иудаизма, изгнав, в частности, из города и общины всех иудеев, не пожелавших расставаться со своими женами-язычницами. При Эзре развивался острый конфликт членов реформированной им общины с неортодоксальными евреями — как с иудеями, так в особенности и с самарянами, возглавлявшимися Санваллатом из еврейского языческого рода; доходило до вооруженных столкновений Санваллата и его союзников с Иерусалимом. Дело Эзры было продолжено также с санкции Ахеменидов Нехемией (V или IV в. до н. э.). В IV в. до н. э. Иерусалиму подчинялась уже вся персидская провинция Иудея, входившая после македонского завоевания то в Птолемеевское, то в Селевкидское царство в качестве автономии под местной властью иерусалимских первосвященников Второго храма.

Покровительственные меры Ахеменидов в адрес иудаистской общины в Иерусалиме привели к тому, что уже к концу IV в. до н. э. еврейское язычество перестало существовать: неортодоксальные элементы ассимилировались в среде соседних народов, а сохранившие идентификацию группы иудеев в религиозном отношении подчинялись Иерусалиму и блюли поддерживаемую там монотеистическую ортодоксию, т. е. превратились в уникальную этнорелигиозную общность — язычники теперь официально не считались евреями вообще. К монотеизму перешли в третьей четверти I тысячелетия до н. э. и самаряне, утвердив в качестве своей священной книги Пятикнижие — первую часть Ветхого Завета; впрочем, иудеи не считали самарян евреями ни в смысле этноса, ни в совпавшем теперь с этносом религиозном аспекте (как неортодоксальных).

Тем не менее противостояние языческих и ортодоксальных теоцентрических тенденций в иудейской культуре сохранялось, хотя и в подспудной форме. Так, около III в. до н. э. была создана канонизированная в итоге «Книга Когелет» («Экклесиаст»). Во многих отношениях она продолжала традиции месопотамской и переднеазиатской «литературы мудрости» и фактически сочетала строгий монотеизм в картине мира (над всем властен единый всемогущий Бог) с антропоцентрическим отношением к нему. Согласно этому произведению, Бог устроил мир так, чтобы устрашать человека; миропорядок этот для людей в конечном счете неблагоприятен и безнадежен; людям в таком мире имеет смысл сосредоточиться на достижении собственных радостей, которые они все-таки могут добыть в рамках установленных Богом порядков, изменить которые они все равно не в силах. Другая вошедшая в Ветхий Завет композиция третьей четверти I тысячелетия — «Книга Иова», напротив, резко полемизирует с языческими жалобами на несправедливость Бога, под властью которого правда зачастую попирается, а праведники бедствуют. В книге подобные жалобы опровергаются вовсе не тем, что Бог на самом деле прав, а наблюдаемая несправедливость либо временная, либо кажущаяся (эти аргументы, взятые из месопотамской традиции, в «Книге Иова» отвергаются), а тем, что Бог по своему всемогуществу выше справедливости и не подлежит осуждению и упрекам, что бы Он ни делал.

В 60-е годы II в. до н. э. сама же иерусалимская верхушка, устав от налагаемых на нее ортодоксией ограничений, при первосвященниках, принявших греческие имена Ясона и Менелая, сперва попыталась реформировать иудаизм, интегрировав его с эллинизмом, а потом и вовсе запретила его под страхом смерти и ввела в Иерусалимском храме культ какого-то языческого божества (вероятно, западносемитского) вместо запрещенного отныне культа Яхве. Иерусалим превратился в полис эллинистического образца. Все эти меры разрешил и поддержал селевкидский царь Антиох IV Эпифан.

Об умонастроениях евреев-неоязычников дает представление антимонотеистический пассаж, вложенный позднее Иосифом Флавием (еврейским общественным деятелем и автором I в. н. э.) в уста одному из ветхозаветных персонажей — Зимри, израильтянину, выступавшему, по преданию, против проповеди и законов Моисея: «Ты, Моисей, сам следуй законам… к которым приучил народ исподволь, ибо в противном случае давно получил бы достойное возмездие и понял, что евреи не так легковерны. Но во мне ты не увидишь последователя твоих насильнических предписаний. Отняв у нас всякую усладу и самостоятельность в жизни, что принадлежат всем свободным людям, не признающим над собой постороннего владыки, ты доселе всеми способами навязывал нам — под видом законов — полное порабощение Богу… А жертвую я тем богам, почитать которых мне кажется подходящим, так как я считаю уместным отыскивать себе верное среди многих божеств, а не жить словно под властью тирана, на которого одного должна быть направлена надежда всей моей жизни. Никто не сможет похвалиться, что оказал на меня серьезное давление в делах, в которых я поступал по своему собственному влечению!»

Ожесточенные конфликты, вызванные этим переворотом в иудейской среде, привели к так называемому восстанию Маккавеев (167–142 гг. до н. э.). Повстанцы взяли Иерусалим, утвердили там власть своих вождей из рода Маккавеев-Хасмонеев, ритуально очистили Храм, восстановили иудаизм и отбили селевкидские карательные походы. Евреи-«эллинизаторы» подверглись истреблению либо бежали и растворились в гуще соседних народов. Иудея превратилась в ортодоксальное царство династии Хасмонеев (II–I вв. до н. э.), которую сменила династия Ирода Великого (правил в 37-4 гг. до н. э.), с 63 г. до н. э. находившаяся под верховной властью римлян.

Идеологическая ситуация здесь была непростой и включала множество направлений. У истоков традиции, составившей базу позднейшего, талмудического ортодоксального иудаизма I тысячелетия н. э. стояли фарисеи. Они дополняли Пятикнижие многочисленными интерпретациями и толкованиями, адаптирующими его к потребностям текущей эпохи, которая сильно отличалась от времен формирования собственно Пятикнижия. При самих Хасмонеях ведущую роль играла группировка саддукеев — потомков знатных первосвященнических родов и государственной верхушки; они категорически отвергали возможность дополняющих комментариев и толкований к Пятикнижию (давших позднее Талмуд и талмудический иудаизм), требуя его скрупулезного, но все более формального соблюдения и дозволяя в остальном приобщение к эллинистической культуре. Саддукеи отрицали в отличие от фарисеев загробную жизнь и посмертное воздаяние. Крайний теоцентризм, эсхатологические настроения и вражду к «истэблишменту» сочетали (подобно пророческому движению многовековой давности) секты ессеев, селившихся подальше от крупных центров, где шла, с их точки зрения, слишком развращенная жизнь. Распространение идей ессеев было связано и с социальной реакцией на засилие хасмонейской верхушки, и с ритуальной проблемой, возникшей после преобразований Ясона и Менелая. Многие считали, что запрет иудаизма самим его первосвященником и введение в Иерусалимском храме культа языческого божества вместо Яхве выглядели равносильно разрыву старого Завета — древнего договора, заключенного некогда между евреями и Яхве. Поэтому для полноценного восстановления отношений с Ним нужен Новый Завет, а «очищения», предпринятого Хасмонеями, недостаточно. Ессеи отвергали частную собственность и частную эксплуатацию, торговлю и войну, государственную власть и потребление свыше необходимого минимума; они создавали эгалитарные общины, члены которых не имели никакой собственности кроме коллективно-общинной. Одно из направлений ессев отвергало даже семьи и брак. Ессеи именовали себя людьми «Нового Завета», «сынами Света» (в противоположность развращенным и не знающим истинного благочестия «сынам Тьмы»), а также «общинами избранников Бога» и т. д.

Одна из ессейских общин, основанная неким «Учителем праведности», претендовавшим на передачу прямого Божественного откровения, явленного ему, хорошо известна по знаменитым находкам в Кумранских пещерах. В ессейской среде (в частности у кумранитов, как известно по их «Свитку Войны») были распространены экзальтированные эсхатологические ожидания скорого конца света. Он будет сопровождаться священной войной, явлением спасителя-мессии, избранника Бога (скажем, в одном из кумранских текстов сказано, что «Бог породит мессию», в другом говорится о мессии-всеобщем искупителе). Спасение ожидает лишь истинно (т. е. по-ессейски) уверовавших праведников и мучеников за истинную веру — они обретут вечное блаженство. Все эти настроения подготовили почву для появления христианства.

АНТИЧНЫЙ МИР

АРЕАЛ РАСПРОСТРАНЕНИЯ, ПЕРИОДИЗАЦИЯ И МАТЕРИАЛЬНАЯ ОСНОВА АНТИЧНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Когда Древний Египет вступил в эпоху Нового царства, а в Малой Азии крепла держава хеттов, в Средиземноморье расцвела Минойская цивилизация с центром на о-ве Крит, с которой принято связывать начало античности, появление Древнего Запада. Вопрос о специфике Минойской цивилизации весьма сложен. Как теперь считают многие ученые, по своей природе она была ближе к Востоку, особенно к Египту, чем к брезжащему где-то в исторической перспективе Западу в облике классической Греции. Тем не менее отсчет античности начинается именно с нее. Впрочем хронология древнего мира во многом вещь конвенциональная, поэтому не столь уж важно точное определение конкретной точки отсчета, ведь существование Минойской цивилизации условно охватывает первую половину II тысячелетия до н. э.

Конец античности тоже весьма условен. Общепринято его отнесение к концу V в. н. э., а еще более конкретно — к 476 г., когда был смещен с престола последний император Западной Римской империи малолетний Ромул Августул. Совершено очевидно, что финал грандиозного исторического периода — истории античного мира — не может датироваться определенным годом и даже веком. Ведь определяющие эпохи принципы государственной и социальной структур еще много веков продолжали составлять основу функционирования Восточной Римской империи, не говоря уж о культурных традициях.

При рассмотрении античности как особого исторического феномена его смыслообразующим ядром оказывается возникновение и развитие полиса — своеобразного типа государственного и общественного устройства, основанного на гражданском самоуправлении и неразрывно связанного со специфической формой собственности, индивидуализированной и частной, сопряженной с социальным статусом, правами и обязанностями члена полиса. Человек существовал в коллективе, в гражданской общине. Коллектив защищал, но не подавлял его. Гражданская же доблесть, стимулируемая коллективом, предполагала самореализацию личности. На заре европейской истории — а античность принято считать ее колыбелью — сформировались зачатки гражданского общества, в котором члены полиса непосредственно участвовали в принятии политических решений и социальном регулировании. Тогда же начали формироваться ценности, вокруг которых консолидируется и современный европейский мир: человеческое измерение истории и общественного бытия, свобода и права человека, демократия, рационализм, торжество закона, инициативность в самореализации.