Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время

На протяжении XVI–XVII вв. получить медицинскую помощь было возможно либо у частнопрактикующих врачей, либо в госпиталях и больницах. Большинство частнопрактикующих врачей были сконцентрированы в городах. Их услуги стоили сравнительно дорого, и пользовались ими главным образом представители высших сословий и обеспеченные горожане. Те же, кто не мог оплатить услуг врача, обращались в госпитали, число которых постоянно росло благодаря усилиям Церкви, различных религиозных орденов и светских властей.

Сложившиеся в рамках традиционных медицинских систем лечебно-профилактические подходы и технологии позволяли врачам оказывать действенную помощь при целом ряде расстройств сердечно-сосудистой, нервной, дыхательной, мочеполовой, пищеварительной систем, купировать разнообразные болевые синдромы и др. Эти успехи поддерживали веру врачей в справедливость существовавших представлений и в известной мере способствовали их жизнеспособности.

Однако в целом эффективность этих лечебно-профилактических мероприятий была невысока. Они оказывались практически полностью беспомощны в борьбе с непрекращавшимися эпидемиями, наводившими ужас и уносившими сотни тысяч жизней. Эпидемии в сочетании с чудовищной детской смертностью являлись одной из главных причин того, что средняя продолжительность жизни в рассматриваемый период не превышала 30 лет, а число лиц, доживавших до 60–70 лет, составляло несколько процентов. В эпоху Возрождения именно беспомощность в борьбе с эпидемиями послужила главным мотивом для критики в адрес традиционных медицинских систем, особенно в первой половине XVI в., когда была предпринята попытка разработать новое всеобъемлющее медицинское учение и с помощью алхимии создать по-настоящему эффективные лекарственные средства. Однако создать панацею не удалось, а разработанное Парацельсом и Ван-Гельмонтом учение медицинской алхимии не получило широкого признания среди врачей. По существу единственным значимым последствием их деятельности стало увеличение в арсенале врачей лекарственных средств минерального происхождения и в первую очередь чрезвычайно токсичных препаратов мышьяка, серы, ртути.

* * *

Тотальное мировое господство традиционные медицинские системы утратили лишь во второй половине XVII столетия, когда в ходе Научной революции, развернувшейся к этому времени в Западной Европе, была доказана ошибочность многих ключевых положений системы греко-арабской медицины. Ее пересмотр начался с опровержения традиционных представлений об устройстве и механизмах функционирования человеческого организма, так называемой анатомо-физиологической концепции. Согласно этим представлениям, вся жизнедеятельность человеческого организма регулировалась тремя видами «пневмы» (растительной, животной и жизненной), для каждого из которых существовала до известных пределов изолированная система сосудов (или трубочек). «Животная пневма» находилась в системе нервных трубочек, центром которой являлся мозг; «растительная» — в венозной системе, центром которой служила печень; «жизненная» — в артериальной системе и ее центральном органе — сердце.

Накопление данных, не соответствовавших приведенным выше представлениям, началось во второй половине XVI в. в результате внедрения метода анатомического исследования. А. Везалий (1514–1564) доказал отсутствие у человека чудесного сосудистого сплетения и отверстий в межжелудочковой перегородке сердца. В 1553 г. М. Сервет и в 1559 г. Р. Коломбо независимо друг от друга обосновали существование «пути крови из правого в левый желудочек сердца через легкие». В 1574 г. И. Фабриций обнаружил и описал венозные клапаны, очевидно препятствовавшие свободному току крови от печени к периферии тела. Однако названные исследователи даже не усомнились в правильности традиционных представлений.

Опровергнуть анатомо-физиологическую концепцию греко-арабской медицины оказалось возможным лишь в результате двух великих научных прорывов, совершенных в 20-60-е годы XVII в. Первым из них стало открытие системы лимфатических сосудов. В 1622 г. Г. Азелли в ходе анатомической демонстрации случайно обнаружил в брыжейке собаки сосуды, которые «содержали не кровь, а хилус». В начале 50-х годов Ж. Пеке, О. Рудбек и Т. Бартолин независимо друг от друга обнаружили и подробно описали общий ствол лимфатических сосудов, млечную цистерну, грудной лимфатический проток и место его впадения в «подключичные вены». Тогда же Ж. Пеке в экспериментах на собаках, а Гайян на трупе человека показали, что эта система сосудов служит целям всасывания хилуса из кишечника, который поступает непосредственно в сосудистую систему, минуя печень.

Вторым важнейшим прорывом стало открытие кровообращения, которое принято связывать главным образом с именем У. Гарвея (1578–1657). Отправной точкой исследований У. Гарвея в этой области послужили остроумные арифметические расчеты. Измерив объем крови, находящийся в левом желудочке сердца подопытного животного, он умножил его на количество сердечных сокращений за определенный промежуток времени и получил ошеломляющий результат: за полчаса сердце «выбрасывает больше крови, чем ее содержится во всем организме». Объяснить этот факт с позиций учения греко-арабской медицины, предусматривавшего полное усвоение крови органами и частями тела, было невозможно. У. Гарвей высказал гипотезу о том, что кровь из артерий попадает в вены, а из вен — снова в артерии, и, таким образом, в организме человека она движется по кругу, а точнее по двум замкнутым кругам — малому («через легкие») и большому («через весь организм»). Причиной, заставляющей кровь циркулировать, У. Гарвей назвал сокращения сердца.

В окончательном виде эта гипотеза была сформулирована У. Гарвеем в 1628 г., но всеобщее признание она получила лишь в 60-х — начале 70-х годов XVII в. после того, как усилиями М. Мальпиги, А. Левенгука и Т. Уиллиса были представлены прямые доказательства существования кровообращения. М. Мальпиги обнаружил капилляры, соединяющие артерии и вены, и экспериментально доказал отсутствие прямого сообщения между капиллярами и альвеолами легких (1661). А. Левенгук зафиксировал движение клеток крови по капиллярам от артериального к венозному концу (1670). Т. Уиллис представил бесспорные доказательства того, что кровеносные сосуды не прерываются не только в легких, но и в головном мозге (1664). Эти открытия нанесли сокрушительный удар по анатомо-физиологической концепции греко-арабской медицины. В частности, стало совершенно очевидным, что под дыханием ошибочно понимался процесс «доставки» воздуха и растворенной в нем «пневмы» в левое сердце. Что продукты переваривания пищи в желудке не поступают напрямую в печень и не «перевариваются» там в кровь, флегму, черную и желтую желчь, а всасываются по особым сосудам непосредственно в кровяное русло. Что кровь не потребляется без остатка органами и частями тела, а циркулирует в замкнутой системе сосудов. Случившееся поставило врачебное сообщество Европы в крайне непростое положение. Во-первых, в отличие от целостной, внутренне логичной и все объясняющей системы традиционных представлений новое знание носило фрагментарный характер и порождало множество вопросов. Например, оказалось совершенно непонятным предназначение системы органов дыхания и физиологический смысл этого акта жизнедеятельности. Во-вторых, возникли серьезные сомнения в справедливости и обоснованности традиционной лечебно-диагностической концепции. Врачи оказались вынужденными констатировать, что она либо ориентировала на выявление и устранение несуществовавших «внутренних страданий», либо опиралась на неверные исходные данные в процессе диагностического домысливания.

Для преодоления возникшего в медицине Западной Европы кризиса были предложены два пути. Условно говоря, первый из них предполагал разработку новых всеобъемлющих умозрительных медицинских учений (систем), построенных по образу и подобию традиционных. В XVII в. было создано два таких учения — ятромеханическое (ятрофизическое) и ятрохимическое. Ятромеханики (С. Санторио, Дж. Бальиви, Л. Беллини) постарались объяснить все физиологические и патологические явления исключительно на основе законов механики. Ятрохимики (Ф. Сильвий, Т. Уиллис, В. Ведель, Р. де Грааф, Я. Сваммердам, Р. Лоуэр, Дж. Мэйо) рассматривали процессы жизнедеятельности организма человека как химические явления, болезни — как результат нарушения химического равновесия и ставили задачу поиска химических средств их лечения. Учения ятрофизиков и ятрохимиков ненадолго завоевали сторонников, но в конце XVII в. стало очевидным, что ни одно из них не в состоянии объяснить всего многообразия проявлений жизнедеятельности человеческого организма и предложить эффективные способы лечения и профилактики заболеваний.

Другой путь состоял в дальнейшем опытно-экспериментальном изучении основных актов жизнедеятельности человеческого организма и кардинальном реформировании практической медицины на основе внедрения принципиально новых подходов к изучению, диагностике, лечению и профилактике болезней. Инициатором реформы выступил знаменитый английский врач Т. Сиденгам, разработавший в 60-80-х годах XVII в. принципиально новую лечебно-диагностическую концепцию, важнейшей отличительной особенностью которой стал полный отказ от традиционной ориентации на диагностическое домысливание «внутренних страданий организма» и их «качеств». Т. Сиденгам считал, что основным объектом диагностического исследования должны быть не ближайшие причины болезней, а сами болезни — их отдельные нозологические формы. Последнее было вполне достижимо на основании сбора и систематизации только «внешних болезненных явлений» — «припадков» (симптомов). Рассматривая болезнь как живое существо, возникающее и развивающееся по своим собственным законам, Т. Сиденгам полагал, что каждая нозологическая форма обладает строго индивидуальным, присущим только ей одной, набором «внешних болезненных явлений».

Процесс диагностического поиска стал включать в себя два основных этапа. Первый предполагал выявление и фиксацию всех без исключения симптомов; второй заключался в сопоставлении составленного врачом «точного портрета болезни» с уже имеющимися описаниями всех известных болезней с целью обнаружения возможных сходств (аналогии). Если аналогия возникала — ставился диагноз, если не возникала — рождалась новая нозологическая форма. Следуя этому подходу, Т. Сиденгам впервые детально описал и выделил из острых лихорадок с сыпью — скарлатину, из группы судорожных состояний — малую хорею, из группы заболеваний суставов — суставной ревматизм и подагру. Получили известность его подробные описания коклюша, кори, натуральной оспы, малярии, истерии.

Главной целью нозологического подхода к выделению и диагностике заболеваний Т. Сиденгам считал поиск специфических средств лечения для каждой болезни. Основанием для его убежденности в существовании таких средств послужил опыт успешного использования в Европе в середине XVII в. в лечебных целях коры хинного дерева. Хина прекрасно помогала при лечении малярийных лихорадок и была совершенно бесполезна при других болезнях. В качестве специфических средств Т. Сиденгам также признавал препараты железа для лечения анемий, ртуть при сифилисе и опий при болях. Особое внимание Т. Сиденгам уделил проблеме эпидемических болезней, для изучения которых предусматривалось проведение непрерывных серийных наблюдений по выявлению заболеваемости и ее связи с изменениями атмосферного давления, температуры и влажности воздуха, «переменами в направлениях ветра», местными условиями жизни и питания, особенностями почвы, воздуха, общественных отношений. Идеи Т. Сиденгама уже в конце XVII в. получили всеобщее признание, а их практическая реализация составила магистральный путь становления современной европейской медицины в XVIII столетии.