Всемирный следопыт, 1927 № 07

Тяжело махая крыльями, проплыла над шалашам цапля. Зоркая птица увидела горох на черноземной плешине, снизилась, клюнула. Забеспокоился Серьга:

— Прогнать надо эту чортову дуру. Она немало гороха сожрет.

Уже собрался Василий пугнуть цаплю, вдруг хитрого казака осенила мысль:

«Зачем ее гнать: пускай наклюется.

Поглядим, будет ли она вытворять чудеса…»

Только четыре горошины проглотила цапля, — и заплясала, веселая.

— Действует, — радостно подумал Василий. — Ну, попляши, милая, я на тебя позабавлюсь!

Гуси запоздали. Луна уже глядела светлой, оловянной сковородкой, когда грузные гуменники^[61]), серые гуси^[62]) и казарки^[63]) зашлепали по воде с характерным гусиным разговором.

— Обмываются, сейчас на берег вылезут, — ждал Серьга, — Может, и ночью маленько поклюют…

Луна взлезла высоко. Из шалаша хорошо видно было, как выбрались гуси из воды, как спрятали они головы под крылья. Только один остался настороже, вытянув шею.

— Так и знал! Не ранее утра закусывать будут, — досадливо шепнул Василий.

Но в этот момент гусь-часовой протянул шею к земле и зачмокал клювом. Скоро тишину ночи прорезал веселый гогот.

Через несколько минут Серьга был зрителем редкостного представления.

Приземистые птицы танцовали на коротких, перепончатых лапах. Гуси бросались в драку, стремительно нападали друг на друга, но, споткнувшись в боевой схватке, нежно обнимались, волоча по земле крылья. Некоторые пробовали взлететь, нелепо кувыркались в воздухе, — и падали, словно подстреленные.

Пронзительный гусиный оркестр переполошил обитателей острова. Забухала выпь^[64]), прилетела на место птичьего болота болотная сова: она кинулась на мертвецки пьяную казарку.

Серьга выскочил из шалаша с чувалами:

— Вишь ты, какая охотница чужую добычу отбивать!

Появление человека ничуть не встревожило охмелевших гусей. Они масляно поглядывали на Серьгу, который неутомимо совал их в чувалы. До зари проканителился Василий с пьяницами. Заснувшую, укачанную пляской цаплю, он не взял.

_{Охмелевших гусей Серьга неутомимо совал в чувалы. До зари проканителился он с пьяницами…}

— На кой бес мне она! — сказал Серьга. — Еще глаза повыклюет гусям, спьяну, в чувалах…

Малиновой зорькой плыл Василий до дому. Разговаривал он со своими пленниками:

— Приуныли теперь, гулены, а какие веселые вы были ночью. Помните, как притаптывали, али забыли? Понимаю — опохмелиться вам надо…

И Серьга поднес горсть гороха гусиной голове, высунувшейся из чувала. Унылый гусь «опохмелился» и загоготал в мешке.

— Вишь ты, и птичье нутро с похмелья горит! — определил Василий.

* * *

На базаре шумного кубанского города появился необыкновенный товар — живые дикие гуси.

— Желаете — башку им долой, желаете— к празднику раскормите, желаете — содержите для любопытства! — говорил покупателям Серьга.

Гусей покупали бойко. Два гуменника и четыре серых пошли почти по утроенной цене. Эти гуси были куплены для местного зверинца.

По дороге в Гривенекую, колыхаясь в можаре^[65]), широко улыбался Серьга.

— Эх, и погрохочу я на наших хуторских, — рассуждал сам с собою Василий. — Ишь ты, не ожидали они, чтобы Серьга перехитрил гуся!..

Иллюстрированный ежемесячник «30 дней» вступил во второе полугодие подписного года и стоит на пороге 4 года своего существования. Сохраняя и улучшая внешние достоинства журнала, редакция и в новом подписном году расширит постоянные отделы журнала и особое внимание обратит на характер литературных приложений, вызвавших несомненный интерес со стороны подписчиков журнала.

Как самый журнал, так и его приложения являются ценными и необходимыми изданиями для каждой семьи и библиотеки.

Московская конференция подписчиков журнала «30 дней» и живые читательские голоса, полученные путем произведенной анкеты, показывают, что журнал «30 дней» нашел своего читателя и стал необходимым спутником его досуга.

Еще более тесное приближение к читательским интересам — вот основная задача редакции журнала «30 дней», тираж которого в 1927 г., по сравнению с предыдущим годом, увеличился втрое.

Об успехе журнала «30 дней» свидетельствует не только рост тиража, но и отзывы печати. Газета «Правда» отмечала: «30 дней»— литературно-художественный ежемесячник, ведущийся чрезвычайно живо и интересно.

С особенной похвалой «Правда» отозвалась о технической стороне выпуска журнала.

Ряд столичных и провинциальных газет приветствовали качественные достижения «30 дней», подчеркивая при этом, что в журнале принимают участие лучшие советские писатели, общественные деятели и известные художники.

Почти исчерпывающую характеристику журнала «30 дней» дал в своем докладе на московской конференции читателей Мих. Кольцов:

«Журнал этот хороший, все время поднимающийся в гору, в смысле улучшения своего качества. «30 дней» — это единственный по своему типу журнал в СССР: с одной стороны — это ежемесячник, с другой стороны — это журнал, который содержит в себе материал еженедельника. В последнее время журнал, несомненно, нашел себя. В этом журнале удачно сочетается высоко-художественный материал с самой внешностью журнала. Материал выполняется так, что нельзя пропустить при чтении ни одной строки».

«30 дней» дает в 1927 году своим подписчикам, в качестве бесплатного приложения, известный роман Гладкова «Цемент», сборник лучших рассказов Зощенко, 4 №№ женского журнала «Четыре сезона», 24 книжки лучших русских и иностранных писателей-юмористов, и т. д.

Опираясь на отзывы своих читателей, журнал «30 дней», продолжая развивать и улучшать текстовую и иллюстрационную часть, попрежнему будет держать курс на массового советского читателя и пополнит его библиотеку рядом новых литературных приложений, списки которых будут своевременно опубликованы.