Всемирный следопыт, 1928 № 05
Шрифт:
— Странная репетиция… Да ведь они все живые! Дышат, окаянные! Дышат самым официальным образом!..
Мы проплыли еще с десяток саженей.
— А вот и крупная пошла. Глядите, какой окунь официальнейший, фунтика на четыре смело… Фу, чорт, — еще!..
— И еще… А там… там, смртрите, что делается!..
Мы вошли в азарт и то и дело доставали из воды еле живых рыб. Мы брали только крупных, не обращая внимания на мелкоту.
— Семен Семеныч, ну, думали вы когда-нибудь, что, мы с вами рыболовами сделаемся, С такой добычей не совестно и в город вернуться, женам показаться. Ручаюсь, что старик-рыболов, который нас нынче насчет
— Очень просто… ловко, Владим Сергев. Ну и Красивая Меча, интересная речка! Одно странно, когда мы с вами нынче утром тут проплывали — ничего подобного не было. Неужели здесь кто-нибудь рыбу травит каким-нибудь снадобьем. Я слыхал про такие штуки…
— Возможно. Но кто же занимается здесь этим делом? На берегах не видно ни одной человеческой души… К тому же, единственная во всей деревне лодка занята нами…..
— Странные вещи… Нуте-ка подцепите еще энту рыбину. Ох, здорова— фунтов на семь потянет!..
Крупная рыба лениво ворочала хвостом, изредка ныряла и снова выплывала на поверхность, поворачиваясь на бок. Вскоре мы стали замечать, что плавающая вверх брюхом рыба стала, как будто, живее, точно ее дурман стал проходить.
— Эй, Владим Сергев, рыбы соображать начинают. Тащите скорее, покуда не очухались.
Мы энергично принялись за работу. И сколько же мы набрали рыб — полную лодку крупных, красивых рыб.
— Семен Семеныч, придется подводу до города нанимать.
— Полный расчет. Городским торговкам на базаре продадим: и подводу оправдаем, и деньжатами разживемся, и рыбки покушаем…
Мы работали до тех пор, покуда уже некуда было девать добычу. Кстати и рыба вскоре очухалась окончательно и перестала показывать наружу свое белое брюхо…
Мы работали до тех пор, покуда уже некуда было девать добычу… Кстати и рыба вскоре очухалась окончательно…
* * *
Мы пристали к берегу, недалеко от плотины, и поднялись к мельнице. На плотине мы увидали старого рыболова, который давеча направил нас стрелять несуществующих уток. Он пытливо вглядывался в наши лица и как будто даже поджидал нас.
Благодаря неожиданной удаче, у нас прошло всякое озлобление против надувшего нас старика. Я весело обратился к нему:
— Ну, как, дедушка, много ли рыбок то нонче наловил своими удочками?
— Да штучек пяток поймал… А вы, много ли штук настреляли?
— С утками дело не вышло, а все-таки полную лодку добычи привезли.
— Ой ли!.. Какая же такая у вас нынче добыча?
— Тоже рыба… Полная лодка. Коль не веришь, так сам посмотри. Нынче у вас с рыбой что-то чудное приключилось: вся, как есть, вверх пузом всплыла. Бери голыми руками и складывай в лодку. Вот какие дела!..
— Неужели рыба вверх брюхом всплыла? — как-то неловко переспросил старик. Лицо его приняло странное выражение, и он низко опустил голову.
В это время к нам подошел молодой крестьянин. Не обращая на нас внимания, он прямо обратился к старику:
— Здравствуй,
Касьян Никитыч. Я к тебе… Как у тебя насчет этой штуки? Парочкой бутылочек не разживусь?Старик быстро оглянулся и заморгал глазами:
— Што ты, што ты мелешь! Какой еще тебе штуки нужно… нет, брат, чего другого, а этой штукой, спасибо, не занимаемся!
Пришедший крестьянин удивленно взглянул на старика. Тот еле заметно покосился на нас, и оба мужика вдруг замолкли.
— Скажи, дедушка — обратился я к старику, — не знаешь ли ты, у кого здесь можно подводу до города нанять?
— А вы когда ехать хотите?
— Сейчас и поедем. Нам тут делать больше нечего.
Старик с недоумением посмотрел на меня.
— Да чьи вы будете. — спросил он меня.
Я весело расхохотался:
— Ну вот, опять «чьи мы будем»!.. Сказал я тебе, что мы по борьбе с самогоном приехали. Теперь мы свое дело сделали, и нам пора возвращаться…
Старик внезапно изменился в лице. Все его благообразие разом куда-то исчезло. Он вдруг побагровел и с бешенством прокричал:
— Жулики вы и больше ничего!.. Дармоеды! Вон отсюда! Убирайтесь туда, откуда пришли! Кто вас здесь ждал, чертей окаянных?
— Жулики вы, и больше ничего!.. Дармоеды… Вон отсюда!..
— Папаша, нельзя ли потише? Чего разорался, — небось не глухие!.
Старик не унимался. В одну минуту он изрыгнул по нашему адресу столько самых невероятных ругательств, что мы еле успевали отвечать ему в том же духе. Семен Семеныч, наконец, махнул рукой. В последний раз, бросив старику: «от такого же слышу», — он пошел прочь от плотины, увлекая за собой и меня.
— Ну и старец! Видали вы что-нибудь подобное?
— Да, редкий экземплярчик… Словно оса его за язык укусила. А как раскраснелся-то, ну и чудно!
Мы тихонько шли, рассуждая о старике. Через минуту нас нагнал молодой парень, который при нас беседовал со стариком. Парень был очень весел.
— Ловко, ребятки, — обратился он к нам. — Правильно вы нашего мельника обкрутили. Так ему, старому хрычу, и надо. Попил он нашей кровушки!..
— Да что случилось, про какого мельника ты говоришь? Не видали мы его…
Парень хохотал во все горло:
— Как это, не видали! Вы с ним только что разговаривали. Он теперь со злости того и гляди в омут бросится. Сколько он из-за вас убытков нынче потерпел!..
— Что такое, рассказывай толком…
— Ну, как же… Час назад он весь свой самогонный завод в реке утопил… хо, хо, хо, и напугали же вы, знать, старика Касьяна!..
Парень надрывался от смеха. Хохотали и мы…
— Да неужто у него, на самом деле, завод был?
— Целая фабрика!.. Все оборудование. Он в губернию самогон подводами поставлял, по несколько бочек зараз… Ох, не могу!.. А нынче наш Касьян сам свое добро в реке утопил; одного самогону ведер сто с лишком выпустил, да барды ведерков полтораста спустил под плотину… А главное — всего своего оборудования старый чорт нынче лишился. Все утопил… Ох-хо-хо-хо!.. Вам подводу надо до города? Я вас доставлю. Вы парни хорошие.