Всемирный следопыт, 1929 № 01

— Ну, теперь бери сколько хочешь, — говорит Дурды, возвратившись с семью птицами.

И пошла работа. Завидев вдали группу кекликов, я бегу со щитом прямо к ним. Кеклики выбегают мне навстречу.

Неожиданно в пяти шагах наталкиваюсь на пару незамеченных птиц. Стрелять нельзя: разобьешь в клочья. Прохожу мимо этой пары. Как только птицам стала видна моя фигура за щитом, перепуганные, с криком они понеслись прочь.

_Что видит курочка…

Солнце стало ожесточенно палить. Поднялся ветер. Я окончательно выбился из сил, неуклюже бегая со щитом, который отчаянно мне мешал.

Мы спустились в глубокое ущелье, оглашаемое криками встревоженных табунков кекликов. Под тенистыми гранатными кустами присели отдохнуть. Плоды гранатов, правда, еще не вполне зрелы, но в безводном ущелье это прямо клад.

Дурды уже сделал разведку в ущелье и принес целую охапку кистей душистого черного винограда и почерневшего от зрелости инжира. Странным кажется, каким образом в таких каменистых, без намека на присутствие воды, ущельях могут так обильно расти и плодоносить дикие деревья и кусты. Все это для кекликов— лакомства, а главная их пища, как я заметил, — мелкие луковицы растений-эферов, которые ранней весною, в марте, цветами, как ковром, устилают каждый клочок каменистой почвы. Кеклики выкапывают эти луковицы и набивают ими зоб.

Пересчитали добычу: двадцать четыре молодых и две старых курочки: Дурды с сожалением смотрит на меня и на новых кекликов, подошедших на выстрел.

— Довольно! — категорически заявляю я.

Свернув щит, мы стали возвращаться домой, к кибитке, спугивая на пути новые стайки кекликов. Дурды с укоризной смотрит на меня, явно осуждая во мне недостаток охотничьего пыла.

— Чилль! — внезапно кричит Дурды. Мы спрятались в кусты. Дурды натянул нэрдэ на палки. Мне интересно было проверить действие щита на этих птиц. Чилль (каменная куропатка) так же, как и кеклик, — название, основанное на звукоподражании.

По совету Дурды я пошел прямо к чиллям: сами они к щиту не подойдут. Целый выводок куропаток, во главе с матерью, насторожился, однако итти ко мне не намеревался, порываясь сняться с места. Трудно было удержаться от выстрела. Ясно было, что чилли не имеют такого тяготения к щиту, как кеклики.

До самой кибитки мы не сделали ни одного выстрела.

У кибитки дочь Батыр-Мергеня, Гуль-Джамал, готовила гок-чай, а жена его возилась у казана (чугуна), стряпала коурму из кекликов, принесенных хозяином.

_{Гуль-Джамал готовила гок-чай…}

— Ты много стрелял, — говорит Батыр-Мергень. — Думал, всех кекликов перебьешь.

Сам же он, сделав два выстрела, принес полтора десятка курочек. Часть их он уже успел отослать соседям.

— Мы охотимся по очереди, — поясняет он, — и всю добычу распределяем между собой.

Солнце спустилось к голубовато — оливковым конусам ближней гряды гор. Мы сидели за кибиткой на цветистой кошме, медлительно наслаждаясь гок-чаем.

Вместе с дымом из казана доносился запах почти готового ужина.

После ужина снова чай в уютной прохладе тихого вечера под легкое потрескивание веток держи-дерева в костре и спокойное повествование Батыр-Мергеня. Он — старый местный охотник. Это особая порода людей, открытых, общительных.

Долго рассказывал мне Батыр-Мергень о повадках и нравах различных птиц и зверья: как барса обмануть, как дикобраза-бахчелюба из норы выудить, как от укуса черной «гюрзы» и белой очковой змеи спастись и много другого…

Ночью, засыпая, я глядел на темное обильно-звездное небо, слушал, как мой иноходец Жених фыркал и жевал посохшую люцерну, и думал о том, как мало нужно человеку для счастья. Здоровая усталость от дневного беганья в горах, сытость и свежий ночной воздух гор не дадут долго думать лежащему на мягком одеяле человеку. Осталось самое лучшее — сон…

Пустынен и сух Копет-даг, но для охотника он изобилен.

ОТ РЕДАКЦИИ

Прошлогодняя читательская анкета «Следопыта» выяснила, что читатели желают видеть на страницах нашего журнала юмористические рассказы. Редакция охотно идет навстречу этому желанию наших читателей.

С немалым трудом удается извлекать из присылаемого в редакцию материала такие юмористические рассказы, которые совпадали бы с общей программой журнала. Для того, чтобы разрешить этот вопрос, мы объявим в № 2 «Следопыта» литературный конкурс юмористических рассказов.

Редакция просит авторов, склонных участвовать в этом конкурсе, заранее приготовиться к нему, помня о том, что наш юмор должен итти в разрезе путешествий, научной фантастики, краеведения и охоты. В особенности желательны серии юмористических рассказов с одними и теми же героями.

УТОЧКА

Рассказ-быль П. Казанского

Рисунки худ. В. Щеглова

Автор рассказа «Уточка» провел в Манжероке, на месте действия рассказа, лето текущего года, изучив как Манжерокский порог, так и порядок сплава плотов через него. Имя героя рассказа вымышлено, но вся обстановка и действующие лица списаны с натуры. Иллюстрации к рассказу сделаны худ. В. Щегловым по фото, заснятым автором на месте действия (Манжерокский порог — в нижнем течении реки Катуни).

I. В Манжерок за Агничкой!

Летом горожанина тянет прочь из города. Куда-нибудь, где яркое солнце, чистый воздух, где красиво и необычно. Москвича тянет в Крым, на Кавказ, на Волгу. Сибиряка тянет на Алтай. Потянуло и Петра Иваныча Перепелкина, счетовода в одном из новосибирских «торгов». Кое-как сбился, очистил к лету сотняжку. Получил разрешение продлить законный двухнедельный отпуск еще на две недели «без сохранения содержания». С такими ресурсами далеко не заедешь.

Однако далеко заезжать и не потребовалось: Агничка уехала в Манжерок, стало быть, и Петр Иваныч едет туда же. Агничка — учительница, значит, у нее целых два месяца свободных. У Петра Иваныча — всего один. Но… горы, тропинки, скалы, Катунь… Неужели не хватит месяца, чтобы в такой обстановке довести дело с Агничкой до благополучного конца? Отдых отдыхом, но дела сердечные, пожалуй, поважнее, тем более, что в Новосибирске Агничка не очень-то обращала внимание на Петра Иваныча. Серенький он, обыкновенный, а Агничке хочется героя не героя, но чего-нибудь этакого… замечательного.