Всемирный следопыт, 1930 № 09
Шрифт:
Усилием воли профессор заставил себя быть спокойным. Уединенная жизнь выработала в нем привычку разговаривать с самим собою вслух. Изучение литературы древности приучило его к высокопарному слогу. После мучительной борьбы ученый победил в нем, и высокопарной фразой он окончательно подавил в себе нерешительность:
— Я не в праве осквернить кровопролитием святилище истории… здесь дремлют века…
V. Спиритизм и контр-разведка
В девяностых годах прошлого столетия в английских журналах стали время от времени печататься рассказы о приключениях частного детектива Шерлока
Несколько лет назад благородные английские граждане воздвигли в Лондоне памятник Шерлоку Холмсу, На бронзовые плечи Холмса падает мелкий лондонский дождичек, а на орлиный нос его присаживаются отдыхать озябшие воробьи. Артур Конан-Дойль, человек с ясным разумом, придумывавший необычайные криминальные комбинации, разрешавший их путем строго дедуктивного анализа, загрустил и занялся спиритизмом. На последнем международном с’езде спиритов автор Шерлока Холмса был избран в почетный президиум. Как совместились в этом человеке — ясный разум, дедуктивный анализ и увлечение спиритизмом, задача трудно разрешимая.
Совмещение этих противоположностей есть, вероятно, особенность английской натуры. Ничем другим об’яснить нельзя то, что сэр Джемс Бенет, «способный» офицер контр-разведки, совмещал неодухотворенную службу контр-разведчика с занятиями спиритизмом. Сэр Джемс Бенет, имевший немалые заслуги в деле сыска и допроса с пристрастием, памятника от благородных граждан еще не добился, но зато быстро успевал в карьере. С загробным миром Джемс имел двоякую связь — индусских революционеров он отправлял на тот свет, вызывая в то же время с того света бесплотные тени исторических знаменитостей и своих родственников. Вызванные тени разговаривали с сэром Джемсом через посредство самопишущего в темноте карандаша.
Сэр Джемс регулярно посещал спиритические четверги мадам Алимар.
Членами спиритического кружка мадам Алимар были представители избранного калькуттского общества.
Мисс Сесилия Даусон, светская сплетница, обладающая потрясающей способностью говорить безумолку в часы бодрствования, была медиумом этого кружка.
Бен Али Сет, чудовищно богатый промышленник Индии, ищущий лазейки в английское общество, интересовался спиритизмом постольку, поскольку он давал ему возможность встречаться по четвергам у мадам Алимар с представителями этого общества.
Роджер Хюгс, владелец огромных мануфактурных фабрик в Англии, приехал в Индию, встревоженный сильными перебоями в эксперте своих товаров. В салоне мадам Алимар он искал встреч с индусскими промышленниками, чтобы узнать настроения и замыслы своих конкурентов.
Лагер Рушия, магнат, владеющий десятками тысяч десятин земли — рисовыми, хлопковыми и чайными плантациями в Пенджабе, районе бесконечных крестьянских восстаний, тучный индус с неприступным маскообразным лицом, играл в салоне мадам Алимар роль экзотического раджи.
Мсье Жерве, смуглолицый француз темного происхождения (поговаривали о том, что он — бежавший из Гвианы каторжник), удачный биржевой игрок и владелец фабрики каучуковых изделий, бывал у мадам Алимар как добрый соотечественник
и патриот.Похожие один на другого, несмотря на различие национальностей, единством классового мышления, гости мадам Алимар объединялись в маленькие группы в углах ее обширной гостиной.
Роджер Хюгс — мрачный, надутый злостью, как индюк важностью, громил в лице Бен-Али Сета всех индусских промышленников, поддерживающих «этого проклятого пророка» — Ганди. Бен-Али Сет и извивался перед ним как угорь.
— Вы глубоко ошибаетесь, сэр Роджер, — говорил Бен-Али, опуская хитрые глазки, — когда думаете, что мы поддерживаем Ганди в его консервативных бреднях!
Бен Али лгал. Индусские промышленники действительно поддерживали Ганди, руководящего национальным движением, вылившимся в бойкот английских товаров, но обанкротились, так как движение это переросло национальные рамки и вредило теперь интересам не только английских, но и индусских промышленников. «Культ домашней прялки», за который ратовал Ганди, призывал к кустарничеству, был протестом против машинного производства текстильных товаров. Это ни в какой мере не входило в интересы индусских фабрикантов текстильной промышленности.
Лагор Рушия в беседе с английским офицером дипломатически подчеркивал свою крайнюю реакционность.
— Правительство должно принять крайние меры для того, чтобы раз навсегда покончить с беспорядками, — говорил он, не изменяя добродушного маскообразного выражения лица, ко в черных глазах его вспыхивали огоньки непримиримой ненависти. — Вы только подумайте, за последние годы произошли сотни крестьянских восстаний![6])
Сэр Джемс — сторонник крайних и решительных мер — был безусловно согласен с индусом, но он не терпел обывательских разговоров на политические темы и поэтому был очень доволен, когда мсье Жерве с патриотическим воодушевлением стал доказывать Рушии правильность французской колониальной политики. Пренебрежительно улыбаясь, сэр Джемс отошел от француза, размахивающего в увлечении руками.
Мисс Сесилия сейчас же завладела им. Стремительный натиск ее неудержимой болтливости был ему так же неприятен, как хвастливый патриотизм мсье Жерве, но мисс Сесилия была англичанкой и женщиной — и сэр Джемс терпеливо слушал ее болтовню.
— Сэр Джемс, я должна рассказать вам нечто изумительное, но только дайте слово джентльмена, что это останется в тайне… Мадам Алимар…
И она рассказала Венету историю появления в музее «фараона Рамзеса».
Ироническая улыбка не сходила с губ сэра Джемса во время ее рассказа. Он по-своему понимал это «таинственное» явление. Игривость характера мадам Алимар его восхищала. (Он об’яснял это только игривостью ее характера). На что только способны француженки! Выдать своего любовника за дух Озириса, воплотившегося в фараона Рамзеса! (Он был убежден, что это любовник). Великолепный анекдот! Но как этот идиот профессор поверил в такую чушь?
Мисс Сесилия рассказала еще не все, одна щекотливая подробность смущала ее. Собравшись с духом, она все же выпалила ее.
— Вы понимаете, сэр Джемс… вы понимаете… — говорила, краснея, мисс Сесилия, — его нашли в египетском саркофаге совершенно… совершенно… голым… Это было на рассвете, после страшного ночного ливня… Вы помните?…
Сэр Джемс вздрогнул. Он вспомнил— ночь, ливень и неудачный арест Джагата, в котором он принимал участие. Контр-разведчик взял в нем верх над спиритом и любителем анекдотов. Он едва дождался того момента, когда наконец гости мадам Алимар уселись за круглый лакированный стол и погасили свет.