Всему вопреки

— Да, я знаю, — сказала Ребекка. — Но правда ведь, интересно, что в этой истории оказался замешан и Чарльз Мортон?

— Ну, вряд ли это так уж важно. Городок небольшой, жителей здесь не так уж много — оттого в разных сценах повторяются одни и те же лица. В особенности если речь идет о таком бодрячке, как наш дорогой мэр.

Ребекка отрешенно кивнула, водя тонким пальчиком по запотевшему боку бумажного стакана с лимонадом. Этот жест был неосознанным, как у многих людей, когда они задумаются о чем-то, — но Джейк почти зримо ощущал, как этот пальчик дразняще и нежно касается его кожи, влажной от любовной истомы...

— Джейк!

— А? Что?

— Я говорю: либо у меня мания преследования, либо в этом городе кто-то строит против нас козни.

— Есть такое присловье: если у тебя мания преследования, это еще не значит, что тебя не могут преследовать.

Джейк потянулся к своему стакану и залпом выпил безвкусную, но зато ледяную жидкость. Как бы ему сейчас пригодился холодный душ...

— Я, конечно, не думала, что местные жители станут с тобой откровенничать, — продолжала Ребекка, — но мне и в голову не приходило, что кто-то решит подбросить нам фальшивую улику или разбить фару на твоем седане.

— О да, кому-то определенно не терпится от нас избавиться. Впрочем, все эти попытки меня только злят. Даже если б ты сейчас отказалась от моих услуг, я бы все равно не бросил это дело.

Губы Ребекки тронула медленная улыбка.

— Это хорошо.

— Ну, а ты сама? Тебя все это не задевает? Я имею в виду, что твои настоящие родители явно не готовят для дорогой гостьи свободную комнату и шампанское во льду.

И опять в затуманенных глазах девушки на мгновение проглянуло безмерное одиночество — словно вокруг нее раскинулся космос, беззвездный, безлюдный и бесконечный. Тем не менее голос Ребекки прозвучал ровно и твердо:

— Я ведь с самого начала говорила, что это не имеет значения. Мне нужно узнать, кто мои настоящие родители, — вот и все.

У Джейка едва не вырвалось: «Ты лгала с самого начала и лжешь теперь», но он смолчал. Одного у Ребекки Паттерсон не отнимешь — мужества. Нельзя назвать храбрецом того, кому попросту нечего бояться. Ребекка хорошо знала, что такое страх — и тем не менее не желала отступать.

— Рад это слышать, — сказал наконец Джейк, притворяясь, что поверил ей, — потому что все это дело чертовски нехорошо пахнет. Понятия не имею, каков будет следующий шаг нашего дорогого мэра, но уж будь уверена, расстарается он вовсю.

— Я все думаю: а вдруг он и есть мой отец, — призналась Ребекка.

Она говорила, усердно кроша остаток пиццы, и, казалось, была целиком поглощена этим занятием.

Джейк отлично понимал: Ребекка втайне ждет, что он станет разуверять ее. Увы! Если уж она так твердо решила узнать правду, пусть приготовится к тому, что истина может оказаться далеко не приятной.

— У тебя нет никакого сходства с Чарльзом Мортоном — если не считать, конечно, что у вас обоих два глаза, два уха и один нос, — неловко пошутил он и был удостоен внимательного взгляда и даже легкой усмешки. — Седина у него яркая, стало быть, в молодости он был блондином, а не шатеном. Глаза у него голубые, а у тебя — голубовато-зеленые.

Ребекка пожала плечами и с удвоенным усердием взялась за пиццу.

— Впрочем, — продолжал Джейк, — глаз и волос такого цвета в мире хоть отбавляй, так что доказательство это ненадежное.

Она подняла голову.

— Если мой отец — Чарльз Мортон, наверно, я должна была бы почувствовать, что между нами есть какая-то связь?

— Вряд ли, — отозвался Джейк, подавляя в себе желание согласиться с Ребеккой, утолить мольбу, блестевшую в ее глазах. — Уж в этом-то я разбираюсь, можешь мне поверить — у меня полным-полно родни любого пола, роста и масти. — Он откинулся на спинку жесткого стула и невесело ухмыльнулся. — Когда меня отправили в детский сад, я звал воспитательницу мамой. Мне тогда казалось, что все женщины — мои мамы, а все мужчины — папы. Другие дети были сплошь моими братьями и сестрами. Черт подери, когда я начал ухлестывать за девушками, мне пришлось всерьез следить за тем, чтобы не втюриться невзначай в одну из своих сводных сестричек.

— И сколько же отчимов и мачех было у тебя к тому времени, когда ты пошел в детский сад?

— Дай-ка подумать... Кажется, отец тогда как раз женился в третий раз, а мама подыскала второго мужа, и у тех людей тоже были свои дети, которые жили с их бывшими супругами. Совершенно точно помню, что пару месяцев я жил у первого мужа второй жены моего отца и его второй жены.

Ребекка с сомнением поглядела на Джейка, словно пыталась понять, шутит он или говорит всерьез.

И Джейк разразился хохотом. Он смеялся над ее озадаченной гримаской, над нелепостью своей и ее жизни, над целым миром, и Ребекка, не выдержав, тоже расхохоталась, вторя ему чистым мелодичным смехом.

— Да, — сказал Джейк, — забавно. И самое забавное, что это чистая правда.

Ребекка вмиг посерьезнела.

— В самом деле?

— Угу. Я же говорил тебе, что всей моей родни с избытком хватило бы на нас обоих. Прошло немало лет, прежде чем я точно затвердил, кто же из всей этой толпы мои настоящие родители. И, кстати, это оказались совсем не те, кто мне больше всего нравился.

Ребекка не сводила с него пристального взгляда.

— Тебе не кажется, что ты все-таки чего-то лишен?

— Как и всякий человек в этом мире. Одинокими мы приходим на свет, одинокими и уходим.

Девушка ничего не сказала. Теперь она смотрела на окошко, задернутое занавеской, — словно пыталась разглядеть в вечернем сумраке нечто непостижимое. Казалось, ее изящный профиль выточен умелым резцом античного скульптора — чистая, без следов косметики кожа, прямой нос, полные розоватые губы, тонко очерченный подбородок...

Издалека донесся телефонный звонок.

Ребекка резко повернулась к Джейку. В ее глазах все еще застыло отрешенное выражение — мысли ее явно были далеко.

Звонок повторился, и она очнулась от грез.

— Кажется, это телефон в моем номере?

— Да, похоже на то. Ты ждешь звонка?

Ребекка помотала головой, и они разом бросились к двери. Если это опять звонит неизвестный «доброжелатель» — Джейк предпочитал быть рядом, услышать таинственный голос и, возможно, поговорить с его обладателем.

Трясущимися пальцами Ребекка отперла дверь своего номера, рывком распахнула ее и бросилась к телефону.

— Алло!

Джейк нагнал ее, придвинулся ближе к трубке, чтобы слышать каждое слово разговора.

— Ребекка, это Дорис Джордан.

— Здравствуйте, миссис Джордан. Как приятно, что вы позвонили.

Судя по голосу Ребекки, она действительно была искренне рада этому звонку. Связь, подумал он. То, в чем сейчас отчаянно нуждается Ребекка. Если не родная бабушка, то хотя бы ее замена.