Всему вопреки

— Итак, мисс Паттерсон, чем же я могу вам помочь? Моя секретарша сказала, что в телефонном разговоре вы не сообщили ничего конкретного...

— Это личное дело. Очень личное!..

Взгляд детектива скользнул по рукам Ребекки, судорожно сжимавшим сумочку. Ищет обручальное кольцо?

— Нет, — сказала Ребекка, — дело совсем не в этом. Я не замужем. Я вообще... никто.

И с силой прикусила губу, жалея, что у нее вырвалось это слово.

— Совсем недавно я узнала, что я — приемная дочь, — проговорила она ровно и без выражения, словно сообщая второстепенный факт — не более.

Джейк откинулся на спинку кресла, скрестив на груди загорелые мускулистые руки — отделяясь, отгораживаясь от собеседницы. Ребекка хорошо знала этот жест. Умение читать язык жестов входит в обязанности менеджера по кадрам — а Ребекка была очень хорошим специалистом в своем деле.

— И вы хотите, чтобы я отыскал ваших настоящих родителей?

— Совершенно верно.

— Вы могли бы обратиться в специальные агентства...

— Я это уже сделала.

— Значит, ваши родители не пытались вас разыскать?

— Нет. Не думаю. Уверена, что не пытались.

Ребекку задело, что он заговорил об этом.

— Вы ищете их по причинам медицинского характера?

— Нет.

— Если ваши настоящие родители вас не ищут, уверены ли вы, что хотите их найти?

Пальцы Ребекки сильнее стиснули сумочку. Она и не ожидала, что подвергнется допросу третьей степени.

— Иначе я бы сюда не пришла. Я должна их найти.

Торнтон взял со стола карандаш и принялся вертеть его в руках, не сводя с нее пристального взгляда.

— Значит, уверены.

Это был не вопрос, не утверждение — он попросту сомневался в ее словах.

У Ребекки уже не осталось сил спорить. Она поднялась с кресла и сверху вниз посмотрела на детектива.

— Кажется, я ошиблась. Вы явно не заинтересованы в том, чтобы заняться моим делом. Извините, что отняла у вас столько времени.

Торнтон жестом приказал ей сесть.

— Успокойтесь. Я ведь не сказал, что ваше дело меня не интересует. Мне просто нужно, чтобы вы твердо решили — действительно ли вы хотите разыскать своих родителей. Я занимаюсь частными расследованиями вот уже пять лет и могу заверить вас: подобные воссоединения семей далеко не всегда приносят счастье. Если ваши родители сами вас не ищут, они, возможно, не слишком обрадуются тому, что их нашли.

У Ребекки вдруг ослабли ноги, и она почти без сил рухнула в кресло.

— Я знаю. Знаю...

Она потянулась к кейсу, раскрыла его на коленях и вынула письмо. Без единого слова Ребекка протянула его Торнтону и вручила тайну всей своей жизни человеку, которого, похоже, нисколько не интересовали ее проблемы.

Джейк принял сложенный листок бумаги от хорошенькой нервной женщины, которая сидела в кресле напротив. В ней странным образом сочетались хрупкость и решимость. Многие его клиенты приходили к нему в смятении, которое говорило без слов: «Мне бы надо это узнать, но, Боже мой, как не хочется!» Вот почему Джейк все чаще и чаще предпочитал иметь дело не с частными лицами, а с фирмами. Безликими. Лишенными эмоций. Безопасными.

И даже когда ему приходилось работать на частных клиентов, он без устали напоминал себе, что всего лишь зарабатывает на жизнь — и ничего более. Его дело — выяснить то, что клиент желает узнать. Зачем клиенту это знание, что он станет с ним делать, как повлияют эти сведения на его жизнь — все это Джейка уже не касалось.

Но с этой женщиной все было иначе.

Он даже не мог определить точно, что именно. Просто в ней таилось некое беспомощное отчаяние, и непостижимым образом она ухитрялась затронуть в душе Джейка Торнтона тайные струны, о существовании которых сам он давно забыл.

Во все время разговора женщина сидела прямо, слегка вздернув маленький, изящно очерченный подбородок. Длинные светлые волосы были гладко зачесаны назад — из прически не выбилось ни единой пряди. И все это время ее тонкие пальцы с такой силой сжимали то сумочку, то кожаный кейс, что костяшки побелели от напряжения. Глаза женщины — то ли голубые, то ли зеленые, этого Джейк никак разобрать не мог — то раскрывались шире, то сужались в смятении.

И отчего-то Джейку до смерти хотелось расцепить эти напряженные, побелевшие пальцы, разгладить морщинки на высоком лбу, разыскать для Ребекки Паттерсон любящих родителей, сделать так, чтобы все было хорошо...

Идиот!

Кто-кто, а уж он-то хорошо знал, как редко в этом мире встречаются любящие родители.

Джейк развернул листок, исписанный мелким аккуратным почерком. Этот почерк вполне мог бы принадлежать самой Ребекке Паттерсон... вот только бумага успела пожелтеть, а чернила почти выцвели.

«Дорогие Бренда и Джерри! — гласило письмо. — Вряд ли я смогу когда-нибудь отблагодарить вас за то, что вы сделали для меня и моего ребенка...»

Он прочел письмо дважды.

— Не возражаете, если я сниму копию?

Женщина кивнула. Джейк позвонил Норин и попросил сделать для него ксерокопию письма. Обычно он занимался такими мелочами сам, но для этого нужно было выйти из офиса, а Джейку не хотелось оставлять Ребекку одну даже на пару минут. Она казалась такой хрупкой, нереальной, что Джейк, вопреки здравому смыслу, страшился, как бы в его отсутствие она не исчезла вовсе.

Норин принесла ксерокопию, и Джейк вернул оригинал Ребекке.

— Между нами говоря, мне кажется, что вы правы. Ваша мать и не пыталась вас разыскать... А это значит, что вряд ли она обрадуется вашей встрече.

Ребекка чуть заметно вздрогнула. Что же, черт побери, ей хочется узнать правду — так пускай получает.

— Я понимаю, мистер Торнтон. Понимаю. И тем не менее я хочу знать, кто написал это письмо. Кто была моя мать... И кто я сама.

Джейк откинулся на спинку кресла и задрал ноги на стол. Эта женщина попросту напрашивалась на нокдаун. Впрочем, он вовсе не был уверен, что она сумеет подняться на счет «девять». Хотя ему-то что за печаль? Он же частный сыщик, а не психоаналитик.