Всеобщая история искусств. Русское искусство с древнейших времен до начала XVIII века. Том 3

То, что принято называть одним общим названием «скифское золото», представляет собой явление глубоко разнородного характера. В одних и тех же курганах греческие и скифские вещи встречаются в ближайшем соседстве. Этим не снимается глубокое различие между двумя художественными культурами, за которыми стоит коренное различие общественного строя и мировоззрения. В одном случае — высокоразвитая городская культура рабовладельческого общества, в другом — культура полукочевых-полуземледельческих племен, долгое время сохранявших черты родового строя.

В греческих изделиях больше изящества, тонкости, гармонии; на каждом мельчайшем произведении прикладного искусства — отпечаток античного гуманизма. Скифские изделия по сравнению с ними грубее, тяжелее, более неуклюжи. Зато в меткой и верной передаче зверей и их повадок скифы превосходят греков. В их изделиях есть та сочность и та полнокровность, которых не хватает изысканному позднегреческому искусству. Видимо, проникновение эллинской культуры порой вызывало противодействие скифов: сохранилось предание о скифе Анахарзисе и царе Скиде, которые после посещения Греции были обвинены в измене родным богам и жестоко за это пострадали. Несмотря на это противодействие греческому влиянию, скифы восприняли от греков некоторые художественные мотивы, вроде образа женского божества (стр. 25).

Скифскими древностями называют памятники I тысячелетия, которые были обнаружены на огромном пространстве от Приднепровья и Придонья до Енисея и Алтая. Между большинством из них есть точки соприкосновения, но имеется и ряд существенных отличий. Люди, жившие на Востоке, занимались в середине I тысячелетия до н. э. преимущественно скотоводством и земледелием. В их искусстве есть много общего с древнейшими памятниками Ирана, Монголии и Китая. Но в основном их искусство отличается яркой самобытностью. На Енисее, близ Минусинска (среди памятников так называемой Тагарской эпохи ХШ — XI веков до н. э.), обнаружены литье из золота, серебра и бронзы, изображения животных, в частности скачущих и преследуемых хищниками оленей с ветвистыми рогами. Из Монголии экспедицией замечательного русского путешественника П. Козлова были вывезены расшитые ткани более позднего времени со сходными изображениями животных. В замерзших курганах Пазырыка на Алтае находят несметные богатства похороненных вождей. Здесь встречаются и их маски с чертами портретное™. Старинные так называемые Орхонские надписи высокопарно прославляют князей как богоподобных существ. В остальном в древнейшем искусстве Сибири почти не находит себе места образ человека.

Самое замечательное из того, что сохранилось от народов Западной Сибири и Приуралья, это рассеянные по огромным когда-то населенным ими пространствам предметы так называемого «звериного стиля» (2). Всевозможные пряжки, бляшки, застежки и украшения седел из металла, дерева, кожи и войлока покрыты были изображениями лосей, оленей, барсов и орлов. Среди них встречаются и фантастические изображения, вроде льва с орлиной головой и крыльями, так называемого грифона, и зверя с ветвистыми рогами и хвостом, которые завершаются птичьими головами. Хищники обычно нападают на оленей или лосей и жестоко терзают их; змеи душат диких кабанов; те либо оказывают яростное сопротивление, либо вырываются и спасаются бегством. Иногда изображения заключены в прямоугольную рамку. В большинстве случаев под ногами животных изображается узкая полоса земли.

Изображались ли эти животные потому, что они привлекали первобытных охотников в качестве добычи? Или же в этих животных следует видеть предметы поклонения отдельных племен, их родовые знаки, и в таком случае борьба между животными означает столкновение между отдельными родами? Мы располагаем слишком скудными данными о воззрениях скифов, чтобы дать ответ на эти вопросы. Вряд ли им было свойственно последовательное иносказательное понимание каждого образа. Более вероятно, что в этих изображениях хищников, их жестоких схваток, неустанной погони, неукротимой звериной силы древние скифы выражали свое понимание окружавшей их природы, которую они зорко наблюдали и хорошо знали, как опытные охотники.

Реалистический характер изображений животных в скифском искусстве снискал ему мировую славу. Особенно хороши изделия, в которых представлены не такие звери, о которых скифы могли знать только по изображениям на иранских изделиях, но такие, которые были хорошо им известны по их собственным наблюдениям.

В найденной в Молотовской области бронзовой пластинке с изображением медведя (1) исключительно метко передан характерный облик «косолапого мишки» — его маленькие косые глаза, огромный лоб, короткие когтистые лапы и торчащие уши. Мастер включил изображение в прямоугольную, окаймленную рамочкой пластинку. Медведь словно уперся передними лапами в рамку и стремится вылезти из нее. И вместе с тем его голова хорошо вписывается в интервал между его лапами, и это придает устойчивость всему изображению. Пушистая шерсть в ушах медведя передана таким же приемом, что и когти его лап. В небольших пределах бляшки достигнуто равновесие частей и обобщенность форм, и это придает изображению известную монументальность. Можно полагать, что в основе этой литой бронзовой пластинки лежит образец, вырезанный из цельного куска дерева.

На оборотной стороне бронзового зеркала, найденного в Сибири, представлена вереница идущих друг за другом лосей (стр. 15). Изящно нарисованные животные заполняют круглое поле. Для передачи каждой фигуры найден выразительный силуэт. Несколько завитков передают корпус и ветвистые рога зверя, парные линии — его длинные ноги. Все передано здесь более обобщенно и ритмично, чем в костяной пластинке древнего каменного века с изображением переходящего реку стада (I, стр. 43), и в этом отношении скифское изделие характеризует более высокую ступень художественного развития. Но мастер не стал сплетать все эти завитки в один узор, он не принес в жертву общему впечатлению частности, и потому глаз без труда различает характерный силуэт каждого зверя. Приходится удивляться тому, как метко и лаконично передан длинноногий лось с поднятой головой, вытянутой шеей и ветвистыми рогами.

Среди несметных художественных богатств Государственного Эрмитажа «скифское золото» — одно из самых драгоценных его сокровищ.

До сих пор неизвестно, каким образом скифское наследие стало доступно древнейшим славянским и русским мастерам: были ли это находки, которые извлекались ими из земли, или существовали передаточные звенья. Но историк замечает сходство многих памятников древнерусского искусства со скифскими древностями. Звериные мотивы изменили свой первоначальный смысл, изменились их формальные особенности, но на стенах владимирских соборов, на страницах древнерусских рукописей, в изделиях народного творчества встречаются многие мотивы «скифского золота», вроде нападающего на зверя орла, свирепых грифонов, рукопашного боя или женских масок.

Со II века до н. э. в Европе появляются многочисленные кочевые племена, которые, быстро сменяя друг друга, оставляют некоторый след в области искусства.

Зеркало. Скифские древности

Прежде всего появились сарматы, которые были родственны скифам. В своем искусстве сарматы многое заимствовали у скифов. В погребении начала нашей эры, найденном около Новочеркасска, в роскошной золотой диадеме странным образом сочетаются чисто скифские изображения зверей со скопированным с какого-то греческого образца погрудным изображением богини. В целом сарматские изделия отличаются от скифских тем, что сцены борьбы животных в них носят особенно напряженный, мучительно жестокий характер. Фигуры зверей сплетаются в один клубок; в этом сплетении каждая из фигур лишается объемности (I, 177). Металлические бляшки сарматов плоскостны, формы не так обобщены, как у скифов, они измельчены параллельными нарезками. Сарматы обильно используют яркие вставки из голубой пасты и розовых кораллов, которые нередко сплошь покрывают их металлические бляшки. Вместе с тем в сарматских изделиях утрачивается то непосредственное отношение к природе, которым подкупают лучшие скифские работы (I, 176). Быть может, в этом отразился беспокойный характер их кочевой жизни, напряженность той борьбы, которую им приходилось вести, чтобы добывать себе обширные пастбища.

В одном отношении искусство сарматов знаменует шаг вперед. Наряду с изображениями отдельных животных здесь появляются сценки, в которых участвуют несколько людей и животных. В одной эрмитажной золотой бляшке представлено, как охотник на скачущем коне, натянув поводья, преследует дикого кабана; на фоне виднеется развесистое дерево, с которого другой охотник стреляет в дичь. На другой пластинке (3) изображена более мирная сценка. Под развесистым деревом, на котором висит колчан, лежит отдыхающий охотник; рядом с ним сидит его жена; слуга в ожидании хозяев пасет двух коней. Сарматские пластинки с рельефами возникли независимо от жанровых сценок на греко-скифских изделиях Причерноморья (I, 92).

В начале нашей эры, после уничтожения скифской державы и греческих поселений Черноморского побережья, в тот период, который называют временем великого переселения народов, в Восточную Европу вторглись кочевые племена: аланы, готы, гунны, хазары, печенеги, тюрки. Быстрое появление и столь же быстрое исчезновение большинства этих кочевников мешало им создать культуру длительного и крупного исторического значения. Уже значительно позднее летописец по поводу одного из этих народов приводит вошедшее в поговорку выражение: «погибоша аки обри».