Всеобщая история искусств. Русское искусство с древнейших времен до начала XVIII века. Том 3
Шрифт:
В росписях прялок, как и в вышивках, фантастика тесно переплетается с повседневностью, изобразительные мотивы — с орнаментальными. Все, что представлено на прялке, сливается издали в узор чередующихся ярких зеленых и красных пятен, при помощи которых передается как листва, так и крылья сиринов. Многие изобразительные мотивы заключаются в круглое обрамление (204). Кружочки у стержня прялки и самый стержень также покрываются живописью. В росписи строго соблюдаются принципы симметрии, ритмического повтора и заполнения пустого пространства.
К северодвинским росписям примыкают росписи глиняной посуды, в частности из Гжеля, Московской области, самые ранние образцы которых относятся к XVIII веку (207). Но в этих свободно выполненных кистью росписях все дается обычно намеком. В отдельных случаях этим достигается
50. Церкви погоста Кижи
Элементы народного юмора проглядывали в древнерусском искусстве только в заглавных буквах новгородских рукописей (ср. стр. 135). В позднейшее время в крестьянском искусстве юмор служит неистощимым источником художественного творчества. Вятские дымковские игрушки — это редкий в истории искусства пример карикатуры в скульптуре. Как и в резьбе прялок, беспощадно меткая насмешливая карикатурность как бы оправдана в них несовершенством техники. Свистульки делаются так, чтобы можно было узнать барыню, купчиху или гусара на коне. Между тем головы у них в виде шаров, руки, как кренделя. Красными кружками передается румянец, таким же красным кружком — губы. Дымковские игрушки напоминают загадки-головоломки, которые особенно смешны после того, как узнаешь отгадку. Действительно, эти пестрые, расцвеченные уродцы очень мало похожи на людей, и все-таки в них угадываешь все то, что хотели изобразить народные мастера. Эти карикатуры на барынь и гусаров отвечали потребности народа посмеяться над господами.
К произведениям крестьянского искусства в некоторой степени примыкают народные лубочные картинки XVIII–XIX веков, хотя они имели хождение не столько среди сельского, сколько среди городского населения. Сохранилось огромное количество народных картинок на самые различные темы: сказочные, сатирические, бытовые и легендарные. Они характеризуют широкий круг интересов народа. В поэме Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» один крестьянин как величайшую драгоценность спасает от пожара лубочные картинки, которые он с любовью собирал всю жизнь.
Трапеза нечестивых
В народных картинках можно заметить множество исторических наслоений. Встречаются пережитки древнерусских мотивов, в частности иконописных, особенно в изображениях святых и в назидательных сценах. Встречаются изображения, которые представляют собой переработку «галантных сцен» дворянского искусства. Но самые ценные среди них это те, в которых, наперекор идущим извне воздействиям и тенденциям, проявляются чисто народные вкусы, наблюдательность, здравый смысл и насмешливость.
Соответственно разнообразию мотивов и тем различен и характер графического языка народных картинок. Порой в них все передается упрощенными контурными линиями, как в древних миниатюрах, порой заметны попытки воспроизвести в деревянной гравюре гравюру на меди, наконец, встречается и эклектическое соединение различных приемов. При всей несложности техники в ряде случаев достигается большая выразительность графического языка.
В лубочных картинках назидательного характера сильнее всего выступает их связь с древнерусской миниатюрой. В «Трапезе благочестивых и нечестивых» представлено, как за столом благочестивых присутствует ангел, в то время как трапезу нечестивых (стр. 361) омрачают своим присутствием озорные черти, о чем горько сокрушается другой ангел. Вопреки назидательности сюжета, этот лист с его пестро изукрашенными зданиями и множеством бытовых подробностей претворен художником в занимательное сказочное зрелище. Узорность рисунка приближает
его к росписям прялок. Правда, в передаче интерьера имеются черты трехмерности, которых не знает крестьянское искусство.Изображение «Бой Еруслана Лазаревича с морским змеем» (стр. 363) выполнено на меди мастером, владевшим более сложной техникой гравирования. В образе всадника-змееборца заметны следы традиций древнерусской живописи, хотя все сказано языком искусства нового времени (ср. 32). Сцена борьбы превращена в эпически обобщенный образ геральдического характера, более монументальный, чем в строгановских иконах (ср. 169). Змей и всадник хорошо уравновешивают друг друга; превосходно найдены их силуэты; тонко выполнена чешуя дракона; своим графическим узором и ритмом этот лист напоминает набойки (ср. стр. 359). По своему эпическому духу этот лист близок к народному искусству, хотя его графическое выполнение отличается от листа «Трапеза благочестивых и нечестивых».
В большинстве стран Западной Европы народное искусство очень рано подпадает под влияние искусства господствующих классов. В крестьянские вышивки и росписи проникают церковные сюжеты, в орнамент — готические и барочные мотивы. Крестьянское искусство становится все более подражательным и теряет простоту и прелесть самобытности.
Русское крестьянское искусство никогда не носило подражательного характера. В деревянной архитектуре Севера, в вышивках и в резьбе, в росписи прялок и в некоторых лубочных картинках проявились многие черты народного характера, как прямодушие и практический ум, чувство меры и здравый смысл, которыми народ издавна привлекал к себе наших лучших мыслителей и художников.
Бой Еруслана Лазаревича с морским змеем
Говоря о народном искусстве, нельзя забывать того, что за исключением отдельных особенно одаренных людей, как Ломоносов, основная масса народа не имела доступа к просвещению. В то время как дворянство в лице его наиболее передовых представителей уже освобождалось от церковно-религиозных представлений, народ не имел возможности противопоставить религиозному иного, более передового объяснения действительности. Попытки крестьянства освободиться от социального гнета оставались в течение многих веков безуспешными. Все это не могло не сказаться и на искусстве. При всей высоте уровня строительного искусства русского крестьянина он много веков жил в избе, которая топилась «по-черному». При всей одаренности народных мастеров они на протяжении ряда веков придерживались давным-давно выработанных типов, не решаясь от них отступить, и потому на их произведениях лежит отпечаток архаичности, в них часто проглядывают мотивы, восходящие чуть ли не к языческим воззрениям.
Народное, крестьянское искусство оказывало огромное и плодотворное влияние на то искусство, которое создавалось по почину представителей господствующих классов, но это вовсе не значит, что весь ход развития последнего был полностью этим влиянием обусловлен. В частности, было бы ошибочно считать единственной движущей силой развития древнерусской архитектуры воздействие на нее деревянной архитектуры.
В своей статье о сборнике песен Кирши Данилова Белинский высоко оценивает художественные достоинства поэзии «собственно народной, естественной», но он предупреждает от увлечения романтиков, которые каждую народную песню готовы были поставить выше поэзии Пушкина. Белинский находил в этой «собственно народной» поэзии больше темных предощущений, смутных предчувствий, чем мужественного сознания и прозрачности образов, составляющих достояние поэзии Пушкина. Он напоминал и о том, что поэзия Пушкина является в широком смысле этого слова общенародной.
Слова Белинского имеют отношение и к художественному фольклору. Действительно, как ни много красоты в рубленых из дерева постройках Севера, Коломенский храм или храм Василия Блаженного являются произведениями более значительными: в них не только вошел творческий опыт создателей деревянных храмов, но этот опыт обогащен еще ясным сознанием общенародных идей и достижениями высочайшего архитектурного мастерства.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ