Всепоглощающая страсть

Пламя охватило Клео. Соски стали твердыми и напряглись. Она закрыла глаза, но не могла прогнать ощущение.

— Да, я чувствую своим телом твои губы.

— На что это похоже?

Клео на мгновение замолчала.

— Они горячие, блажные. Они обжигают.

— Это ты заставляешь меня гореть, Клеопатра. Где ты хочешь, чтобы я тебя еще тронул?

— Ниже. — Клео открыла глаза и посмотрела на свое отражение. — Опусти руки ниже.

— Вот здесь, между ног?

— Да.

Клео вздрогнула, когда по всему телу снизу вверх побежали волны возбуждения.

— Ты удивительная, Клео. Нежная и теплая. — Макс смолк, будто на самом деле исследовал пальцами все уголки ее тела. — Я вижу, ты уже готова меня принять?

— Да. — Клео почувствовала влагу между ногами. Она снова ищущим взглядом посмотрела в зеркало. — А ты, ты ведь тоже готов?

— Я схожу с ума, — объявил Макс. — Положи свои руки поверх моих.

— Где теперь твои пальцы?

— Там, где ты хочешь…

— Вот здесь, — прошептала Клео. Она коснулась своих шелковых трусиков. Затем провела руками по животу, поднимаясь все выше. Медленно и со значением она взяла в ладони свои груди и предложила их мужчине в зеркале.

— Пожалуй, на сегодня с меня довольно фантазий, — пробормотал Макс. — Не знаю, как ты, но мне пора перейти к делу.

— Мне тоже. — Дрожа от возбуждения и желания, Клео отвернулась от зеркала и подошла к постели. — Я уже давно хотела тебе что-то сказать, Макс.

Он посмотрел на нее глазами, потемневшими от вожделения.

— Что?

— Я тебя люблю.

Не говоря ни слова, Макс притянул ее к себе на грудь. Он сжал ладонями ее лицо и до боли впился ей в губы.

Когда Клео пробудилась через несколько часов, она была одна в кровати. Она повернула голову и увидела у окна силуэт Макса. Призрачная тень в темноте ночи. Она угадала, что он держит обе руки на резной голове орла.

— Макс?

— Не беспокойся, Клео. Я кое-что обдумываю. Спи.

— Я не могу спать, когда ты бродишь по комнате. Что-нибудь случилось?

Макс некоторое время молчал.

— Я не знаю.

Она никогда не слышала такого тона в его голосе. Клео быстро села на кровати.

— В чем дело, Макс?

— Ты помнишь, что ты чувствовала, когда тебя кто-то преследовал в тумане?

— Помню, — подтвердила Клео. — Кажется, это называется предчувствием близкой опасности.

— Оно также называется чувством обреченности.

— Боже мой, — разволновалась Клео. — Это то, что ты сейчас испытываешь?

— Да.

Она испуганно подумала, уж не было ли ее признание в любви причиной его растерянности и беспокойства. Он не откликнулся на ее откровение, но выразил свою любовь с такой сумасшедшей страстью, что Клео была потрясена.

Открываясь ему, она шла на риск. Она это понимала. Макс не привык к любви, напомнила она себе. Она не могла предугадать, какова будет его реакция.

«А что, если», — с ужасом подумала она…

А что, если Макс почувствует себя пленником ее любви. А что, если он сочтет это принуждением. А что, если он не захочет подставлять щеку для поцелуя. А что, если он хочет только одного: быть членом семьи в «Гнездышке малиновки». А что, если ему нужна Клео только потому, что ему нужен домашний очаг. А что, если он не любит ее так, как она хочет быть любимой. А что, если она допустила ошибку, сказав ему о своей любви.

— Как ты собираешься поступить? — спросила Клео.

— Не знаю. Я испытывал такое чувство всего раз или два в жизни. И всегда за этим следовало несчастье. — Макс отвернулся от окна. — Пожалуй, я позвоню О'Рилли.

— Сейчас?

Клео прищурилась, разглядывая циферблат часов. С большим облегчением она поняла, что он позабыл о ее неуместном признании в любви, и теперь с трудом следовала за его мыслью.

— В два часа ночи?

— Я знаю.

Макс потянулся к телефону и взял трубку. Внезапно он застыл на месте.

— В чем дело, Макс? — Клео поднялась с кровати и подошла к нему. Она увидела вдали странное оранжевое сияние. — Что это такое?

— Приют. Он горит.

— Боже мой! — Ужас охватил Клео. — Андромеда, Утренняя Звезда и все остальные сейчас спят. Мы не можем оставить их в беде.

Она принялась торопливо искать очки.

— Успокойся, Клео. — Макс уже был у стенного шкафа. — Прежде всего надо проверить, оповещены ли пожарные.

— Да, конечно.

Клео схватила телефонную трубку, но в темноте и без очков не могла набрать номер. Она шарила рукой в поисках выключателя и наконец зажгла свет. Трясущимися пальцами она надела очки и нажала кнопки.

— Не старайся, — сказал Макс, натягивая рубашку. — Они уже знают. Слышишь сирены?

Пронзительный вой подтвердил догадку Макса.

— Слава Богу. Макс, мы тоже должны туда спешить.

— Я поеду. А ты оставайся здесь.

Макс уже был одет. Он застегнул молнию на брюках.

— Нет, я поеду с тобой.

Клео схватила джинсы. Макс был непреклонен.

— Ты останешься здесь.

— Почему?

— Тут что-то не так, я боюсь за тебя.

— Конечно, не так. Приют в огне.

Клео надела джинсы и теперь пыталась застегнуть рубашку. Она так сильно дрожала, что не могла попасть в петли.

Макс открыл свой кожаный саквояж и вытащил оттуда какой-то предмет. Клео замерла, увидев, что это револьвер.

— Откуда он у тебя? — шепотом спросила она, пока он заряжал оружие.

— Я держу его наготове с того дня, как за тобой гнались в тумане. — Макс поднял голову. — Не волнуйся, когда все кончится, я от него избавлюсь. Я не собираюсь держать револьвер в доме.

— Боже мой, Макс, — сказала Клео, все еще не веря своим глазам.

Макс остановился перед ней и взял ее за плечо.

— Слушай меня, Клео. Я хочу, чтобы ты оставалась в гостинице. Ты поняла? Здесь ты в безопасности. Тут есть люди. Джордж на дежурстве. Сильвия у себя в комнате. Все кругом освещено. Ты должна оставаться здесь.

Она внезапно осознала особый смысл его слов.

— Ты беспокоишься обо мне? Но сейчас главное не я, а Приют.

— Мне это не нравится, Клео. Мне кажется странным пожар в Приюте в это время ночи. Оставайся здесь, тут ты в безопасности, а я выясню, что там случилось.

— Но, Макс…

Клео бросилась за ним.

— Оставайся здесь, Клео.

Макс открыл дверь.

Она невольно подчинилась повелительному тону его голоса. На мгновение она остановилась, а когда пришла в себя, Макс уже был в коридоре. Он закрыл за собой дверь.