Всплытие невозможно

– Люк успел задраить?

– Так точно, товарищ командир.

Все замерли в тревожном ожидании.

Дулов глядел на циферблат наручного хронометра. Ему казалось, что секундная стрелка движется чуть ли не в студне – медленно-медленно.

Прошло двадцать секунд, но взрыв так и не произошел. На всякий случай кавторанг выждал еще четверть минуты и только после этого приказал:

– Отдраить переходной люк.

В проеме тут же показались улыбающиеся лица. И командиру почему-то почудилось, что экипаж сейчас разразится аплодисментами, как сделали бы это пассажиры авиалайнера, приземлившегося с одним работающим двигателем.

– Была б у нас на борту водка, я бы приказал налить всем по пятьдесят граммов, – сказал командир и шумно выдохнул.

Радость была недолгой. В гулкой тесноте субмарины слышалось тяжелое дыхание подводников. Кислорода в воздухе явно не хватало.

– Выключить лишнее освещение. Всем отдыхать, – приказал кавторанг Дулов. – И тебя, старпом, это тоже касается.

Вскоре на «Щуке» установилась почти полная тишина, нарушаемая лишь изредка то щелчком сошедшего с крепления оборудования, то металлическим поскрипыванием обшивки. Тусклый свет освещал проходы. Заснуть никому не удавалось. Члены экипажа, неподвижно лежавшие на матрасах, смотрели в потолок; им оставалось только ждать, когда придет помощь. А затем в тишине послышалось, как командир «Щуки» тихо выбивает пальцами такты незамысловатой песенки «Чижик-пыжик».

* * *

Волнение в Японском море улеглось. Надувная моторка мчалась под ночным небом, усыпанным звездами. Курс на остров Шо держали по компасу. Виталий Саблин прикидывал, чем смогут помочь подводные пловцы попавшему в беду экипажу «Щуки». Ведь одно дело подойти с мощным буксиром с оборудованием, а совсем другое – иметь в своем распоряжении одни лишь акваланги. А ведь исход дела решали часы. Тревожило и то, что связь с субмариной так и не возобновилась, та просто исчезла из эфира. И это наводило на нехорошие подозрения, особенно в свете того, что случилось с «Витязем». Ни сам Боцман, ни его товарищи не сомневались, что ледокольный буксир был захвачен не пиратами, а северокорейским спецназом. И захват этот можно было объяснить лишь тем, что кому-то очень не хочется, чтобы помощь для «Щуки» подошла вовремя.

Катя Сабурова всмотрелась в горизонт.

– Видите? – прищурившись, спросила она.

Теперь и Саблин уже различал странные огоньки, идущие к ним со стороны острова, к которому они так стремились.

– Один, два… – Коля Зиганиди насчитал их десять, и они приближались.

Вскоре стало понятно, что это светят мощные бортовые прожектора, и светят с разных плавсредств.

– Однако, и скорость у них, – прикинул Беляцкий. – Узлов под сорок.

– Похоже, это так называемые полупогруженные катера северокорейского флота, – определил Боцман. – Отличная техника. Они их используют для внезапного десантирования. Налетают, как рой ос, и захватывают объект.

– Наша-то скорость с их не сравнится, – прикусила губу Катя.

– Что делать будем? – Николай вел моторку прежним курсом.

– Попробуем проскочить. Уходить в сторону поздно. Сейчас ночь, мы идем без огней, а их двигатели шумят так, что они нас не услышат.

Ночной морской пейзаж дополнялся гудением, завыванием мощных двигателей глиссирующих катеров. Лучи бортовых прожекторов шарили среди волн, пытаясь отыскать беглецов.

Российские спецназовцы сидели в моторке пригнувшись. Зиганиди сильно сбросил обороты, чтобы лодка не оставляла за собой след из белой пены, который ночью легко заметить.

Один из катеров пронесся всего в паре кабельтовых по правому борту. Российским подводным пловцам повезло – глиссирующий катер подбросило на волне, и свет прожектора, готового вот-вот выхватить моторку, на несколько секунд оторвался от воды. Подсвеченная полоса негустого тумана прошла у них над головами.

– Ну, вот, пока везет, – прошептал Боцман, сжимая в руках автомат.

Теперь оставалось надеяться, что повезет и в дальнейшем.

– Смотри, не сглазь, – тихо проговорила Катя, не отводя взгляда от удаляющегося катера.

Разминулись с одним катером, с другим, каждый раз на большем расстоянии. Появилась надежда, что обойдется.

И тут, когда казалось, что опасность уже миновала и огни прожекторов удаляются, один из них вдруг развернулся в сторону моторки. Он еще не выхватил ее из темноты, но шарил совсем рядом. По нарастающему гулу двигателя стало понятно, что глиссер приближается.

– Черт бы его побрал, – проговорил Зиганиди, вглядываясь в яркое пятно прожектора, и прибавил скорость.

– Сбрось, – приказал Саблин. – Все равно не уйдем, только засветимся.

– И так уже засветились! – с горечью воскликнула Катя, когда слепящий свет прожектора ударил ей в лицо.

Зиганиди дал полные обороты. Моторка мелко зашлепала резиновым брюхом по волнам. Но прожекторист действовал умело – он ни на секунду не упускал лодку из вида. Гул приближался, и за слепящим пятном света можно было уже угадать высоко поднятый над водой нос глиссера. Над морем коротко грохотнула пулеметная очередь. Пули подняли фонтанчики брызг за кормой мчащейся на пределе возможного моторки. Следующая очередь легла слева по борту, еще одна – справа.

– Остановить пытаются, – процедила сквозь зубы Катя Сабурова и, вскинув автомат, выстрелила в ответ.

Сквозь шум моторов до слуха спецназовцев донеслось, как пули чиркнули по обтекаемому корпусу глиссирующего катера.

– Хрен ты его так возьмешь, Катя, – рикошетит, – недовольно проговорил Саблин, прицелился в прожектор и выстрелил.

Но пуля прошла мимо. Если бы Боцман стрелял не с тряской моторки, а хотя бы с палубы небольшого судна, наверняка попал бы. А так промахнулся.

Глиссер, завывая мотором, вильнул в сторону и сбавил скорость. Теперь он шел параллельным курсом с моторкой, постепенно сближался с ней. Его корпус медленно уходил в воду, до тех пор пока верхний край бортов практически не сравнялся с ней. Над волнами возвышался лишь выпуклый верх катера. Теперь уже можно было различить и людей, находившихся в нем. Ствол кормового пулемета был нацелен в сторону русских.

Прожектор развернулся в направлении моторки, и Боцман не упустил свой шанс. Жалобно зазвенело толстое стекло прожектора, и тот погас.

– Уходим! – крикнул Саблин Зиганиди.

Тот уже и сам догадался, что стоит попытаться оторваться, скрыться в темноте.

Но катер не отставал. Над его бортом полыхали вспышки выстрелов, и было понятно, что у экипажа есть приказ захватить русских спецназовцев живьем, иначе они уже давно могли бы перестрелять их.

Николай чертыхнулся, когда одна из пуль угодила в двигатель. Тот задымил, застучал, захлебнулся и затих. Стало слышно, как из простреленной лодки со свистом выходит воздух – тугая до этого, она становилась мягкой. Натянутое резиновое дно проваливалось в воду.