Вспомни меня. Книга 1

Цыплёнок суетится, оглядывается, шарит глазами везде с кисловатым выражением лица. Наконец, осмеливается пропищать:

– А где…

Не понятно к кому она обращалась, но я тоже заметила, что его нет. Собственно, ещё даже до того, как мы спустились и окончательно присоединились ко всем.

– Альфа? – уточняет девушка с рыжими волосами. – Так он вас ушёл искать. Вместе с Ленноном.

– Альфа? – не выдерживаю. – Это не его имя!

– Но ты же сама так его утром назвала, разве нет? – напоминает мне девица, такая же упрямая, как и её огненные волосы.

– Это же ирония была!

– Не знаю, – пожимает она плечами и отворачивается, – все теперь его так называют.

– Да какой он Альфа? Индюк, скорее!

У людей вытягиваются лица, и мне сразу же становится очевидным – они со мной не согласны. И от этого начинаю нервничать ещё сильнее.

– С какой стати он тут взялся всеми командовать? Кто назначил его главным? Я вот, например, не изъявляла такого желания!

– Он командует, потому что кто-то должен. Вместе выжить будет намного проще, чем по одиночке, – отвечают мне.

– А вы ничего не заметили, нет? Ничего подозрительного? Почему у каждого из вас обгоревшие лица, и единственный без ожогов – он?

– Потому что пришёл в себя первым? – подсказывает мне Рыжая. – А как ты думаешь, будет ли твой лоб красным, если пролежит весь день под прямыми солнечными лучами? Особенно у моря, где интенсивность отражения от песка и воды ещё сильнее? Нет! Он покроется пузырями, и вместо кожи у тебя будет самое настоящее мясо, вон как у него, – тут она кивает головой в направлении избитого.

– Его-то как раз ваш «Альфа» вот так – до мяса – и отделал!

– Не знаю, – снова пожимает плечами Рыжая. – Я этого не видела. Но видела, как он оттаскивал бессознательных в тень, в том числе и тебя.

– У меня сразу после… истерика была, он помог справиться. Рядом был, разговаривал, – раздаётся чей-то голос.

– И со мной тоже…

– И со мной.

– И вас это не настораживает? – уже взрываюсь я.

Почему все они видят заслугу в том, что должно вызывать подозрения?

– Если кому и быть Главным, Старшим, то почему не ему? И имя Альфа ему подходит.

– Эй! – окликаю избитого. – Расскажи им, как тебя били! А главное, за что?

– Это правда? – обращается к нему Рыжая, но тот вместо ответа поворачивается к нам спиной и натягивает на голову футболку.

Все начинают ухмыляться, а я стою, как… оплёванная.

– Вы глупцы! – заявляю им. – Раскройте глаза! Он не один из вас, он один из них! Он единственный из всех не обгорел, он «очнулся первым» и проводил сеансы психотерапии со слабыми духом, он сразу взял на себя всякое командование, он «единственный знает, что делать», и это не вызывает подозрений? Вы серьёзно? Вот так добровольно согласитесь со статусом «альфы-вожака», который он сам себе назначил? И смиренно пойдёте туда, куда он поведёт?

– Это ты его так назвала, – снова напоминают мне.

Я даже не знаю, кому принадлежал голос – так много лиц повёрнуты ко мне.

– Повторяю: это ирония была!

– Фух, Слава Богу… вы здесь! – вдруг слышу знакомый голос.

Это кудрявый, любезно ответивший на все мои вопросы сегодня утром, спрыгивает с одного выступа на другой и спускается к нам. Только теперь мне удаётся рассмотреть его получше – на нём белая, но теперь местами испачканная грязью футболка с фотографией мужика в очках и подписью «Джон Леннон». Такие плечи у него широкие и руки сильные, что рукава этой футболки натягиваются на них, как на бубне. Думаю, всем дамочкам, здесь присутствующим, мечтается спрятаться за его спиной, но сильнее всего притягивают его всегда доброжелательные глаза и улыбка. Сейчас, правда, он не улыбается, а смотрит на меня с укором.

– Зачем убежала? – спрашивает.

– Я не убегала!

– Он… когда понял, что вы потерялись…

– Мы не терялись! – поправляю.

– Ну… вы же должны были со мной пойти. В моей группе.

– В твоей группе был Он, а с ним я никуда пойду.

Кудрявый качает головой, и с ещё большим укором заявляет:

– Со мной должна была быть только ты. А он – сам по себе. И когда все вернулись… ну, почти все, кроме вас и ещё двоих, он…

– Очень сильно разозлился, – помогает ему Рыжая, которую не спрашивали.

–… да, – соглашается Кудрявый Леннон. – Очень сильно разозлился, а точнее озверел.

– Пастух потерял несколько овец из своего стада? – делаю предположение.

Кудрявый глубоко и тяжко вздыхает.

– Думаю, он просто… реально беспокоился о вас, когда вы пропали.

И я замечаю, что кудрявый Леннон не называет того, кого мы обсуждаем «Альфой».

– А ты? Ты беспокоился? – спрашиваю я.

Просто так. Просто заполняю словами свободное пространство. Ничего особенного не ожидаю, но в ответ получаю такой серьёзный взгляд… даже немного тягучий… совсем немного, что этот разговор совершает совсем неожиданный поворот.

– Переживал.

– А вот эта куртка его… – Рыжая протягивает руку и трогает свисающую с моей талии толстовку.

– Чья? – оборачиваюсь я.

– Альфы.

Хм. Если она думает, что я достаточно глупа, чтобы снять с себя настолько ценную вещь, то глубоко заблуждается.

Я ничего ей не отвечаю, только затягиваю рукава толстовки вокруг своей талии ещё плотнее.

Глава 8. Огонь

Сквозь редкие в этом месте деревья можно разглядеть единственную фигуру на побережье – это тот же парень, который добывал парниковым методом воду. Сейчас он возится с деревяшками – наверное, задался целью добыть огонь. Огонь – это очень хорошо. Можно будет, наконец, согреться и грибы испечь.

– Эй, Умник, огонь на этот раз? – окликаю его, приблизившись.

– Умник?

– Ну это же очевидно! Кто тут самый умный?

Я даже подмигиваю ему в ответ на вопросительно поднятые брови. Мне нравится этот парень с шипящим произношением слов. Думаю, с ним можно иметь дело.

– Угу, – кивает он и показывает мне свои красные ладони. – Осинь больно…

– Давай я? – предлагаю.

Умник вручает мне сверло и планочку, клубок трута. Но надолго меня не хватает: минуты на две.

– Блин! Это вообще не реально сделать! – пыхчу я, потому что ладони огнём горят, но только не дурацкое дерево.

– Нужен шнуросек. Верёвоськая такая, – он раздвигает руки, чтобы показать примерную длину. – А у меня нет…

– У меня есть! – сообщаю ему благую весть.

Ну, не совсем у меня, конечно же – чьей бы ни была толстовка, обмотанная вокруг моих талии и бёдер. Шурок из капюшона мы выдираем без всякого промедления, затем Умник притаскивает подходящий прут, чтобы сделать «лук». В петлю мы просовываем сверло и неровным концом снова упираем в деревяшку. Работа наша теперь поднимается на совершенно новый уровень, но сколько бы мы ни тёрли, огня так и нет. Едва начинает намечаться какое-нибудь тление на нашей деревяшке, силы заканчиваются у добывающего огонь, а сменщик начинает процедуру практически заново.