Вспомни меня

Хадсон бегло глянул на сломанный стул, который теперь годился только на растопку.

– Он начал выбивать из меня дерьмо, бро. Я уверен, он убил бы меня, если бы я его не толкнул.

– Блять, Ник, - Хадсон знал, что брат употреблял все больше и больше. Когда дело приняло серьезный оборот, инстинкты взяли верх, отказываясь проигрывать в бойне, ведущей на глубину шесть футов. Но что за хрень. Пресса не упустит эту возможность повеселиться, а окружной прокурор поджарит Ника, просто чтобы доказать, что родственники богатых и знаменитых не выше буквы закона. Черта с два он позволит брату оказаться в очередной системе, из которой он также не мог его вытащить, даже с его средствами и командой адвокатов.

Дверь открылась, и Хадсон пригвоздил Ника заткнись-нахрен-взглядом.

– Вы двое закончили с семейным воссоединением?

Услышав щелчок зажигалки, Хадсон повернулся и увидел прикуривавшего владельца бара.

– Кто-то еще знает?

– Нет, в этой части города каждый решает свои проблемы. У многих парней здесь список судимости длиннее моей руки, - он протяжно выдохнул сигаретный дым.
– Они разбегутся в разные стороны как тараканы, если здесь появятся копы.

– Хорошо. Пусть так и остается, - Хадсон достал бумажник.
– Уверен, здесь еще один мертвый наркоман не станет большой новостью.

– Ага, не поверишь, что мы иногда находим в мусорных баках за баром.

Хадсон большим пальцем пересчитал пачку сотенных купюр, владелец бара наблюдал за ним, едва не пуская слюни.

– Считай это первоначальным взносом.

Глава 34

Алли слепо уставилась на экран телевизора, бездумно пролистывая сотни каналов, когда наконец услышала отдаленный сигнал лифта. Наконец-то! Прошло почти два часа с тех пор, как Хадсон оставил ее на обочине у пентхауса, и она с ума сходила от беспокойства.

Она соскочила с дивана и пронеслась вниз по лестнице, спустившись как раз тогда, когда открылись двери лифта.

Хадсон вышел первым. Черты его лица ужесточились, широкими шагами он пересек фойе, почти не глянув в ее сторону. Ник, очевидно, был слегка навеселе, опустив голову и засунув руки в карманы джинсов.

Внезапно осознав ситуацию, Алли потянула вниз подол позаимствованной футболки. Учитывая, что ее чемодан остался в машине, у нее было немного вариантов. Но прошло десять лет с тех пор, как она в последний раз видела Ника, и хотя футболка Хадсона была достаточно длинной, она не стала бы переодеваться ко сну, если бы знала, что он зайдет. Хотя опять-таки, едва ли это традиционное воссоединение.

На мгновение она помедлила, не зная, что сказать, затем прочистила горло и начала с простого:

– Привет, Ник.

Он остановился, услышав ее голос.

– О, привет, Алли. Не знал, что ты здесь.

Ее рука взметнулась ко рту.

– О боже...

Одежда Ника вся была заляпана кровью, а лицо было ужасно избито. Он смотрел на нее точно олень, парализованный светом фар, затем опустил голову и последовал за братом в пентхаус.

Алли пошла за ними.

Она нашла их на кухне. Хадсон излучал плохо сдерживаемую ярость, открывая и закрывая шкафчики с куда большей силой, чем того требовалось, пока не нашел бутылку виски. Он налил себе большую порцию, Ник продолжал тихо стоять у другого конца барной стойки, переминаясь с ноги на ногу. Ожидая дальнейших инструкций, она отважилась спросить.

– Что произошло?

– Эм...
– воспаленные глаза Ника метнулись к брату.

Хадсон помедлил, наполовину поднеся бокал ко рту. Взгляд, которым он наградил Ника, говорил многое, самое безобидное из которого - "даже не думай нахрен".

Алли раздраженно выдохнула. Стена между ними вернулась. Она ни за что не собиралась позволять ему постоянно уходить от темы, но сейчас травмы Ника были важнее.

– Дай посмотрю, - она откинула волосы с его лица, пытаясь осмотреть глубокий порез под глазом.
– Думаешь, придется накладывать швы?

Ник вздрогнул и увернулся.

– Нее, я в норме. Все пройдет. Вымою с мылом да и все.

– Думаю, здесь этим не обойдется, - она повернулась к Хадсону.
– У тебя есть аптечка?

– Он большой мальчик, Алессандра. Может сам о себе позаботиться, - его челюсть напряглась, когда он посмотрел на младшего брата.
– Иди в постель, Ник.

– А... ага. Долгий был день, - Ник слизнул кровь, засохшую в уголке рта.

– Ну, давай хотя бы я дам тебе не много льда, - Алли повернулась и взяла чистое полотенце, наполнив его горстью ледяных кубиков.
– Вот, это поможет снять отек.

Он слабо улыбнулся.

– Спасибо, Алли. Рад снова тебя видеть.

– Да, взаимно, - она смотрела, как Ник неуклюже выходит из комнаты. Он врезался в стену, но быстро оправился и пошел к лестнице. Алли проследила за ним, чтобы убедиться, что он благополучно поднялся, затем пошла искать Хадсона.

Он оказался в гостиной, потягивая скотч и глядя в окно на темную тень озера Мичиган. Очевидно, он был расстроен тем, что нашел, отправившись за Ником, но она не могла понять, почему он так холоден к младшему брату, которого так любил. Не говоря уж о злости, которую она чувствовала в свой адрес. Враждебность исходила от него волнами, и Алли отчасти была уверена, что это как-то связано с его настроением по дороге домой. Их совместные выходные были идеальны, но что-то возникло в тот момент, когда они уехали с озера, и чем ближе они подъезжали к черте города, тем сильнее он отдалялся.

Осушив бокал, он пошел на кухню, чтобы налить себе еще. Алли ждала, что он объяснит - или, черт побери, хоть что-нибудь скажет, - но он просто развернулся на пятках и вышел из комнаты.

Она последовала за ним в его кабинет.

– Ты собираешься сказать мне, что происходит?

Он прислонился к углу стола и сделал глоток янтарной жидкости.

– Может, ты первая?

– Что ты имеешь в виду?

– Это, - он указал на пространство между ними.
– Этот фарс. Столько лет спустя я все еще твой маленький грязный секрет, не так ли?

Алли застыла.

– Конечно же нет.

– Черт подери, а ведешь себя именно так. Твоя мать увидела нас на концерте, и твоей первой реакцией было бегство.

– Я не могла сказать ей правду.

– Правильно, потому что я всегда буду парнем из плохого района. Неважно, сколько у меня денег, я никогда не буду достаточно хорош.

– Это неправда, - тихо сказала она.
– Я помолвлена, Хадсон. Ты знал это с самого начала.

Прищурившись, он обдумывал ее слова, затем залпом допил алкоголь.

– Твоя правда, - ровными методичными движениями он поставил пустой бокал позади себя и скрестил руки на груди. Когда он заговорил, голос его был пугающе спокойным.
– Скажи, Алессандра, он звал тебя с собой в Париж? Две недели - долгий срок для разлуки. Сколько раз он звонил тебе, пока...

Алли подняла руку.

– Прекрати.

С нее довольно. Она повернулась, чтобы уйти, но он поймал ее за запястье.

– Не прекращу, пока ты не перестанешь лгать себе и не положишь конец этой шараде.