Вспомни о Флебе

гнутой линии на каждой из сторон горизонта, и солнце горит на миллиардах крохотных волн. А теперь представьте ровное одеяло туч над океаном, оболочку из черного бархата, подвешенного высоко над водой и тоже уходящего за линию горизонта, но, невзирая на отсутствие солнца, отражающего блеск моря. Добавьте к этой туче много тонких, острых лучей, разбросанных по основанию чернильного покрывала, как сверкающие глаза, одиночные, парные или соединенные в большие группы, каждая из которых находится далеко-далеко от другой.

Такое зрелище открывается, когда корабль летит в гиперпространстве, точно крошечная мошка, между энергетической сеткой и реальным пространством.

Тоненькие, острые лучи на нижней поверхности тучи – это звезды, волны на море – неровности сетки, с которыми корабль при движении в гиперпространстве соприкасается полями двигателя, а вспышки – это источник его энергии. Гиперсетка и плоскость реального пространства имеют кривизну, как океан и облака, окутывающие планету, только менее выраженную. Черные дыры здесь похожи на тонкие крутящиеся трубы, что соединяют облака с морем. Сверхновые звезды – как длинные вспышки молний в зоне сплошной облачности. Астероиды, луны, планеты, орбиталища, даже кольца и сферы здесь почти не видны…

В гиперпространстве неслись два корабля быстрого реагирования класса «убийца» – «Торговая надбавка» и «Ревизионист»; они мчались под сетью реального пространства, как хищные сверкающие рыбы в глубоком стоячем пруду. Они пролетали через системы, мимо звезд, под пустыми пространствами подныривая глубже, чтобы их труднее всего было засечь.

Их двигатели были средоточием почти невообразимой энергии; в пределах двух сотен метров была сконцентрирована мощность, равная примерно одному проценту мощности небольшого солнца. Она позволяла двум судам нестись по четырехмерной пустоте со скоростью, эквивалентной чуть меньше чем десяти световым годам в час в реальном пространстве. В то время такая скорость считалась необыкновенно высокой.

Определив впереди Сверкающий Берег и Сумрачный Залив, корабли искривили свой курс, до этого прямой, и углубились в зону военных действий, направившись в ту систему, где находился Мир Шкара.

Вдалеке виднелась группа черных дыр, которая и создала Залив. Эти желоба, полные скрытой энергии, пронзили здесь космос несколько тысячелетий назад, очистив пространство позади себя от поглощенных ими звезд и создав искусственный галактический рукав во время движения по пологой спирали к центру медленного вращающегося острова звезд и туманностей, который и был галактикой.

Эту группу черных дыр обычно называли Лесом – так тесно друг к другу они располагались, и два мчавшихся на всех парах корабля Культуры получили инструкции: если их засекут и пустятся за ними в погоню – попытаться пройти между этими скрученными, смертельно опасными стволами. Считалось, что подразделения Культуры лучше ориентируются на местности, чем идиранские: поэтому предполагалось, что у кораблей есть хорошие шансы проскочить опасный участок, а любой преследователь скорее даст по тормозам, чем рискнет отправиться в Лес. Риск был невероятно высоким, но и возможности этих двух кораблей быстрого реагирования были воистину безграничными. Культура пока построила всего несколько таких, и нужно было предпринять все меры к их безопасному возвращению или – если случится худшее – к полному самоуничтожению.

Они не встретили вражеских кораблей, промчались вдоль внутреннего торца Барьера Тишины за считанные секунды. Две короткие вспышки – и корабли, согласно приказу, выпустили свои заряды, потом развернулись и понеслись на максимальной скорости, мимо редких звезд и Сверкающего Берега, в пустые небеса Сумрачного Залива.

Они обнаружили вражеский корабль вблизи системы Мира Шкара – тот бросился было за ними, но сделал это с большим опозданием, и они быстро вышли за пределы действия лазеров слежения. Выполнив свою странную миссию, корабли направились в дальнюю часть Залива. Разумам на борту и небольшим человеческим экипажам, находившимся на кораблях (экипажи находились на кораблях потому, что сами того пожелали, а не потому, что в этом была какая-то необходимость), не сообщили, для чего они палят в пустое пространство дорогими боеголовками, выпускают автономники-мишени и ведут по ним стрельбу из лазерного оружия, выстреливают облака антивещества и обычного газа, отправляют в космос сигнальные корабли без энергетических установок – фактически беспилотные шаттлы, начиненные радиопередатчиками. Весь этот спектакль был призван произвести как можно больше шума, световых и радиационных эффектов, широкополосных сигналов, в которых должны будут разобраться идиране, прежде чем смогут добраться до сигнальных кораблей и взорвать их или захватить.

Их попросили рискнуть жизнью, выполняя какое-то идиотское задание по отвлечению противника: казалось, оно имело целью убедить бог знает кого, что где-то у черта на куличках произошло космическое сражение, тогда как на самом деле ничего не было. И они выполнили задание!

Что задумала Культура? Идиране, похоже, получали удовольствие от смертельно опасных заданий. Легко могло создаться впечатление, что если им поручали миссии иного рода, то они воспринимали это как оскорбление. Но Культура? Ведь там даже в военных подразделениях слово «дисциплина» было под запретом, там люди всегда хотели знать почему и зачем.

Видимо, дела Культуры и в самом деле были плохи.

Два корабля мчались по Заливу, и внутри каждого кипели жаркие дискуссии.

«Турбулентности чистого воздуха» потребовался двадцать один день, чтобы совершить переход от Вавача к Миру Шкара.

Вабслин проводил время, ремонтируя то, что можно было отремонтировать, однако кораблю требовалась капиталка. Хотя структурно он оставался целым и жизненно важные устройства его функционировали почти нормально, все его системы в той или иной мере пострадали, хотя катастрофических поломок и не случилось. Гипердвигатели работали чуть менее ровно, чем прежде, ядерные двигатели нельзя было долго использовать в условиях атмосферы; Хорза собирался прибегнуть к ним на подходе к Миру Шкара и выключить вскоре после входа в атмосферу. Число датчиков значительно сократилось, а эффективность оставшихся упала до уровня, лишь слегка превышавшего минимально возможный.

И все же Хорза считал, что они еще дешево отделались.

Подчинив себе экипаж «ТЧВ», Хорза смог перепрограммировать идентификационные системы. Морочить мозги вольному отряду не было нужды, и потому он стал медленно мутировать, приобретая свой прежний облик. Делал он это для Йелсон и других членов отряда. Он решил остановиться на компромиссе – на одну треть Крейклин, на одну треть – тот Хорза, который был на «ТЧВ» до Вавача. Оставалась еще одна треть, которую он взращивал не ради кого-то на борту, а ради рыжеволосой девушки-мутатора по имени Кьерачелл. Хорза надеялся, что Кьерачелл узнает эту часть его внешности, когда они встретятся на Мире Шкара.

– Почему ты думал, что мы будем возражать? – спросила его как-то Йелсон в ангаре «ТЧВ».

В одном из углов ангара они установили экран-мишень и тренировались, стреляя из своих лазеров. Встроенный в экран проектор выкидывал изображения, в которые следовало попасть. Хорза посмотрел на женщину:

– Он был вашим вожаком.

Йелсон рассмеялась.

– Он был управляющим. А ты разве не знаешь, что подчиненные редко любят свое начальство? Это бизнес, Хорза, к тому же не очень успешный. Крейклин многих из нас заставил преждевременно уйти в отставку. Черт побери! Единственный, кого тебе нужно было обмануть, это корабль.

– Верно, – сказал Хорза, целясь в человеческую фигуру, метнувшуюся по экрану вдалеке. Лазерный луч был невидим, но экран улавливал его и мигал белым светом, если выстрел попадал в цель. Хорза угодил в ногу фигуре – человек споткнулся, но не упал: пол-очка. – Мне и в самом деле нужно было обмануть корабль. Но мне не хотелось рисковать, если кто-то вдруг окажется предан Крейклину.

Теперь стрелять должна была Йелсон, но она смотрела на Хорзу – не на экран.

Хорза уже отключил идентификационные системы корабля, и теперь для управления им требовалось только маленькое колечко на его пальце, прежде принадлежавшее Крейклину, и цифровой код, известный одному Хорзе. Он обещал, что по прибытии на Мир Шкара он – если не будет другой возможности подняться с планеты – запрограммирует компьютер на сброс всяких идентификационных ограничений по прошествии определенного срока. Если Хорза не вернется из туннелей Командной системы, вольный отряд сможет покинуть планету и без него.