Вспомни обо мне

Стопка свежего, белоснежного постельного белья служила ей подушкой.

«Интересно, сколько сейчас времени? — подумала она. — Наверное, уже не меньше двенадцати…» Впрочем, какая ей разница! Это даже хорошо, что она смогла по-человечески выспаться. Кто там говорил — Бриджит Бардо? Или еще кто-то? «Чтобы быть красивой, надо спать не меньше десяти часов в сутки». А можно и больше, главное — самое интересное не проспать. Кристина потянулась и широко, по-домашнему зевнула.

Теперь она была бодра и полна жизненной энергии. Она откинула штору и выглянула в окно. Дождь кончился, и солнце светило во всю свою южную мощь. Отлично! В первую очередь надо помыться и разобрать вещи — на что у нее не хватило сил вчера. Итак, за дело!

Кристина вытряхнула на диван содержимое чемодана и стала аккуратно складывать вещи на полки и развешивать на плечики. Подержала в руках испорченный лиловый комбинезон, печально вздохнула. Эх, Марго! Если бы ты знала, как Кристи тут обращается с твоими вещами… Где ты сейчас? Все хлещешь водку и нюхаешь всякую гадость? Кристина собралась было выбросить комбинезон в мусорное ведро, но потом решила сохранить его как память.

Когда все вещи были уложены в шкаф, на диване остался лежать еще какой-то пакетик. Кристина встряхнула его — и оттуда выпала маленькая расшитая жемчугом шапочка. Вот тебе раз! Кристина и думать про нее забыла.

Она не удержалась и снова нацепила шапочку на себя. Посмотрелась в зеркало, встроенное в дверцу шкафа. И вдруг у нее родилась совершенно сумасшедшая идея…

Чем дальше она мысленно развивала ее, тем больше ей становилось ясно, что это судьба. Она всегда мечтала сыграть Джульетту, и сейчас все словно специально подобралось, чтобы осуществить эту мечту. Шапочка, которую она неизвестно зачем бросила в чемодан… Огромный выбор театральных костюмов… И человек, который искренне убежден, что она актриса…

Только сейчас Кристина вспомнила про Веню. Где он? Наверное, уже отбыл со своей бутафорией на набережную. Она представила, как ранним утром он осторожно подкрадывается к двери ее комнаты и, приложив ухо, слушает. Как она там — спит? Ну пусть спит, пусть. Актрисам это нужно — для цвета лица… И так же, на цыпочках, отходит.

Кристина скинула с себя заношенный трикотажный пиджак и быстро разбинтовала руку. Ссадина на локте уже подсохла и выглядела заживающей. Впрочем, прилюдно обнажать ее было еще нельзя — получалось слишком заметно. Что ж, придется пока прятать под длинным рукавом. И Кристина, бегло взглянув на себя в зеркало, отправилась включать горячую воду.

Через полчаса, когда она сидела в открытом кафе, утренний план приобрел вполне четкие очертания. Кристина придумывала, как реализовать постановку небольшого отрывка из Шекспира на той сцене, которую ей здесь удастся найти. А в том, что ей это удастся, она нисколько не сомневалась.

Однажды в детстве ее угораздило поехать с мамой в санаторий. Мама тогда с помощью лечебных грязей вылечила свое временное бесплодие, в результате чего на свет появился Кристинин брательник Митька — жуткое существо, вреднее и противнее которого она в жизни не встречала. Такое ощущение, что он просто вылез из этой самой грязи, которая помогла появиться ему на свет… Но суть-то не в этом. В санатории была небольшая сцена под открытым небом, и там выступали обычно все кому не лень. На хороших артистов у санатория не хватало денег, поэтому сцену с радостью предоставляли хоть самому черту. Скучающий санаторский народ готов был «слопать» все что угодно: доморощенных фокусников, певиц, которые откашливаются между куплетами, третьесортных исполнителей бальных танцев, псевдоюмористов, которые выходили на сцену и просто начинали травить анекдоты…

Все эти воспоминания вселяли надежду: где-нибудь Кристинина постановка будет обязательно востребована. Она мечтательно возвела к небу глаза…

Главным ее козырем будут, конечно, костюмы. У Вени она выберет для себя подходящее платье. Придется воспользоваться и его реквизитом. Разумеется, она будет делать «сцену на балконе» — ее самую любимую. Сколько раз она разыгрывала ее дома перед зеркалом, когда родители были на работе! Она даже помнила, где были расположены строчки в книге. «Сцена вторая. Сад Капулетти. Входит Ромео… Джульетта появляется на балконе…» Она сама играла и за Ромео, и за Джульетту. Почему-то старинный слог, совершенно неестественный и тяжеловесный, нисколько не пугал ее — наоборот, завораживал. А теперь, после встречи с Марго, она стала смотреть на Шекспира вообще другими глазами. Оказывается, эта Джульетта — такая же оторва, как и сама Кристина! А Ромео — просто «упертый» и сильно непослушный. Этакий реформатор. Вот у вас так, а я хочу эдак. И идите вы все куда подальше!

Ромео… Кстати, а кто же будет играть Ромео? Почему-то мысль об этом пришла Кристине в голову в последнюю очередь. А между тем это составляло ровно половину успеха. Ну, допустим, костюм для него можно попытаться нарыть у Вени — кажется, у него было там что-то мужское. Но ведь надо было найти кого-нибудь на роль — высокого, стройного, с хорошей пластикой. С громким голосом, наконец. И потом, ему придется учить довольно много слов… Значит, нужно заложить какое-то время на поиски партнера.

Кристина отодвинула чашку с недопитым кофе и пересчитала оставшиеся у нее деньги. Вчера ее честно заработанные проценты составили довольно неплохую сумму, однако ее совсем не помешало бы дополнить. Хватало только на еду, еще дня на два. Еще неизвестно, сколько с нее потребуют за комнату. Значит, постановку Шекспира неминуемо придется совмещать с ролью зазывалы в фотосалоне у Вени. Ничего, в сутках двадцать четыре часа — она все успеет. Больше она не позволит себе валяться в кровати до полудня…

— Скажите, пожалуйста, как мне пройти к ближайшему санаторию или дому отдыха? — спросила Кристина пожилую женщину, которая сидела под полосатым зонтиком и продавала фигурки из ракушек.

— Это не вопрос, — низким, как у дьякона, голосом ответила та, — вон в ту сторону иди… Они там начинаются — и прямо в ряд штук двадцать по всему побережью. Только в «Сокол» не суйся — он для летчиков, специализированный.

«Отлично, — подумала Кристина, — как раз летчики — самая подходящая аудитория для Шекспира». Она еще раз критически осмотрела себя в зеркальной витрине маленького магазинчика. Длинное голубое шифоновое платье, скрывающее все ее безобразные синяки… Шляпка, веер, сумочка… Легкий макияж, очки… Вполне законченный образ молодой актрисы на отдыхе.

Кристина даже удивилась, насколько легко у нее все пошло. Первый же дом отдыха, в который она заглянула, гостеприимно распахнул свои двери для заезжих артистов.

— Замечательно, — сказала нарядно одетая заведующая культурной частью, — просто замечательно. У нас уже давно никого не было. А тут такая инсценировка. Шекспир тем более. Вы из Росконцерта?

— Нет, конечно, — сказала Кристина с таким видом, как будто ее глубоко оскорбило такое предположение.

— А как же мы тогда будем оформлять вам гонорар? — Видно, заведующая привыкла сразу брать быка за рога.

— Вы знаете, я бы предпочла наличными. — Кристина для солидности понизила голос до утробного контральто и стала усиленно обмахиваться веером.

— Ах, наличными… Ну что ж, можно устроить и наличными. Думаю, Верочка пойдет нам навстречу и что-нибудь придумает. Это наш бухгалтер, — доверительно добавила заведующая.

— Прекрасно. У вас есть телефон?

— Да, конечно! Записывайте…

Кристина извлекла из сумочки записную книжку, которую носила с собой при любых обстоятельствах, и внесла туда первый южный телефон. По мере того, как она обходила санаторий за санаторием, таких телефонов набралось на целую страничку.

— До свидания, — говорила она под конец разговора, — я заранее позвоню вам и сообщу, когда мы сможем у вас выступить…

К трем часам Кристина наконец добралась до салона Вени и застала там прежнюю картину: тоскливо сидящий возле своих костюмов Веня с газетой в руке и фланирующие мимо него в обе стороны вялые курортники.

— Привет, — сказала Кристина и одарила его ободряющей улыбкой.

— А, Кристина, наконец-то… Здравствуй, здравствуй! — Кажется, он был искренне рад ее видеть. — Хорошо выспалась?