Вспомнить будущее

Бабка вылупилась на меня, будто на чумную:

– Да с чего ж у него бешенству быть? Он со двора никуда не ходит!

Но мне уже было не до нее. Смертельно больной – и очень заразный! – кот бродил в моем дворе. А вирус может сохраняться в почве до трех недель!

– Забирайте своего кота и немедленно везите его к ветеринару. А сами – в поликлинику, антирабическую вакцину вводить, – велела я.

– Но, может… – губы у бабки затряслись, – может, ему укольчик какой-нибудь сделать?

– О чем вы говорите? – поморщилась я. – Бешенство у животных неизлечимо.

– Ну и дура ты, – сделала неожиданный вывод бабка.

Подхватила рыжего. Нежно чмокнула его – вот безумная! – в морду. И потащилась прочь.

А мы с Ниной – немедленно устроили во дворе дезинфекцию. (Работа – прежде всего!) И лишь потом отправились в ближайшую поликлинику, вводить антирабический глобулин.

Эпидемиолог потребовал объяснить, при каких обстоятельствах и где был контакт с подозрительным на бешенство животным. Нина уже открыла рот, чтоб объяснить, но я (непростительная глупость!) ее оборвала:

– На улице, у магазина. Мы решили кошечку покормить – она такой несчастной выглядела.

И даже выдумала целую историю, описала место, особые приметы животного. Нине шепнула: «Так надо. С бешенством строго! Приедут к бабке с проверкой, да с дезинфекцией – она потом нас со свету сживет!»

Я не сомневалась: соседка – разумный человек! Пусть ушла от меня злая, как фурия, но должна же признать очевидное! И помчаться вместе со своим котом к врачу.

Но, оказалось, плохо я ее знала. Возмущенная некомпетентной девчонкой (то есть мной!), бабка продолжала холить своего кота, жалеть, чесать ему брюшко. Ее муж, генерал, на супругу и тем более ее хвостатых питомцев обращал внимания мало. Заметил, что с животным неладно, только когда у того случился паралич. Устроил женушке допрос, схватился за голову, несчастного рыжего Бакса пристрелил – и поволок бестолковую женщину к врачам. Ей, конечно, немедленно ввели антирабическую вакцину. Но оказалось поздно. На следующий день у генеральши диагностировали продромальную фазу болезни – головную боль, тошноту, затрудненное глотание, нехватку воздуха, беспричинный страх, бессонницу.

К услугам генеральши были лучшие врачи – но, к сожалению, бешенство до сих пор остается одним из немногих совершенно неизлечимых заболеваний.Я повела себя как ответственный человек. Объявила в своей гостинице карантин: котов хозяевам не выдавала, новых питомцев не принимала. Чтоб не пугать народ, про бешенство не упоминала, отговорилась инфекционным бронхитом (удивительно, но большая часть кошачьих болезней идентична человеческим).

Долго думала, нужно ли выразить соболезнования моему соседу – стремительно овдовевшему генералу. Но сам он меня игнорировал, когда однажды я поздоровалась – отвернулся. Впрочем, на поминках выглядел не слишком удрученным (я подглядела сквозь щель в заборе). И я решила: верно, ему просто неприятно признавать, что соседка-выскочка оказалась права, а жена его погибла исключительно из-за собственного упрямства.

Наивно думала: время – лучший лекарь, и через две недели гнев генерала утихнет.

Однако через пару дней после похорон генеральши моя помощница Нина явилась на работу с бульварной газеткой «ХХХ-пресс». Протянула желтую прессу мне, пробормотала виновато:

– Не хочу вас расстраивать, но вы должны знать.

И показала на броский заголовок (с выносом на первую полосу):

УБИЙЦА С ДИПЛОМОМ ВЕТЕРИНАРА

Бешенство в элитном поселке

Речь в статье шла о моей гостинице для животных. Оказывается, я:

1. Была уволена из известной ветеринарной клиники с «волчьим билетом».

2. Продолжила лечебную практику за городом – на земельном участке, полученном незаконным путем.

3. Содержала животных в нечеловеческих, антисанитарных условиях.

4. Тем не менее моими услугами пользовались представители столичной элиты.

5. Несмотря на то, что один из моих питомцев оказался заражен бешенством, продолжала принимать животных на передержку.

6. И – самое главное! – позволяла больным животным разгуливать по поселку, что в итоге и вызвало мучительную смерть моей ближайшей соседки.

…Я обреченно отложила газету. Пробормотала: «Что за бред?»

Ни единого достоверного факта – кроме нескольких громких фамилий (все они действительно были моими клиентами).

Напустилась на Нину:

– Ты с журналистами разговаривала?

– Что вы, Микаэла Евдокимовна! – перепугалась она.

– А фотографии тогда откуда? – Я ткнула в несколько снимков, украшавших газетную полосу.

Один из вольеров был снят сбоку, видны звенья сетки-рабицы, которую я так и не собралась покрасить (смотрелось, надо признать, не слишком презентабельно). На второй фотографии изображалась та самая жена чиновника, которая когда-то, вместе со мной, ходила ругаться к нашему председателю. Тоже ракурс, как будто специально, выбрали ужасный: выглядела женщина встрепанной, пьяноватой, старой. (Подпись гласила: «Одна из клиенток гостиницы, супруга заместителя главы областной администрации».)

Нина неуверенно произнесла:

– Я думала уже, откуда фотки могли взяться. И, кажется, поняла. Посмотрите внимательно: качество у карточек ужасное. Похоже, снимали издалека. И, главное, – сверху. Скорее всего, вон оттуда, – она показала на соседский балкон.

– Да, похоже, ты права… – пробормотала я. Сердито добавила: – Этой генеральше, что ли, заняться было больше нечем?!

– Люди разные, – философски заметила Нина. – Бог старушку уже наказал, пусть земля ей пухом будет.

– А нам-то как отмываться?! – вскричала я.

– Но это же все неправда! – Помощница взглянула на меня ясными глазами. – Пусть кто хочет приезжает, проверяет!

Но прежде чем явились с проверками из СЭС, меня посетили несколько недавно милейших, дружески расположенных клиенток. Зря я надеялась, что, если понадобится, попрошу их выступить свидетелями в свою пользу – женщины, будто сговорившись, обрушили на меня прямо-таки цунами негодования.

Мои робкие оправдания слушать не стали.

– Мы доверили вам самое дорогое! Своих любимых питомцев! А у вас тут, оказывается, такое творится!.. Антисанитария, бешенство!

Но пуще всего клиентки – супруги бизнесменов, актрисы, телеведущие, певички среднего ранга – возмущались тем, что их фамилии оказались употреблены в «столь ужасном контексте».

– Меня теперь все будут ассоциировать – с бешенством! Какой кошмар! – совершенно искренне причитала одна из эстрадных звездочек.

А другая, актриска (та, что ездила с джипом охраны), пообещала:

– Я твой шалман теперь с лица земли сотру. Обещаю.

Буквально за день моя гостиница опустела. Зато телефон разрывался: звонили журналисты из многочисленных СМИ. Предлагали дать комментарии, просили об эксклюзивном интервью, приглашали участвовать в ток-шоу.

Сначала я пыталась оправдываться – последовательно, по всем пунктам, начиная с первого, – что у меня никогда не было диплома ветеринара, а медицинские услуги животным в моей гостинице оказывал как раз таки дипломированный врач.

Но никто не пожелал публиковать мои комментарии. Зато в том же бульварном листке «ХХХ-пресс» уже на следующий день появилось эксклюзивное интервью начинающей певицы Глаши (ее сфинкс в нашей гостинице чувствовал себя счастливейшим из котов). Молодая звездочка с удовольствием расписывала, что «ей сразу показалось странным: многие животные выглядели очень вялыми, не играли, отказывались от пищи. Видно, болели здесь все. Счастье, что мой котик стоически вынес все испытания!»