Вспомнить все

– А Бог, естественно, не ослепленный любовью родитель?

– Это уж точно, сэр, – Ред чуть улыбнулся. – Судьба Адама и Евы – яркий тому пример.

– Что ж, в этом что-то есть. – И вновь Билл Ред на своем экране видеофона наблюдал, как Президент страны задумчиво барабанит пальцами по столу. – Остается только понять, чем Брэдлоу провинился перед Господом.

Директор ЦРУ неопределенно пожал плечами:

– Трудно сказать, сэр. Опять же – пути Господни неисповедимы. Есть поступки человека, приветствуемые в обществе, но, может быть, осуждаемые Господом. Но что бы там ни было, Брэдлоу, безусловно, любимец Бога. Мне тут мои сотрудники кое-что накопали по его ранению. Шанс выжить у него был один из ста тысяч. Отклонение траектории пули в любом направлении на миллиметр привело бы к летальному исходу. И еще один любопытный факт. Сходное ранение, даже дважды, получал один русич.

– Кто?

– Он жил в… – на экране видеофона было видно, как Ред скосил глаза на свой компьютер, – … девятнадцатом веке. Фамилия Кутузов.

– Это, по-моему, полководец, выигравший войну у Наполеона?

– Да, сэр. Так вот, Кутузов получил сходное ранение дважды. Только пули, наоборот, попадали в левый висок и выходили в районе правого глаза. Он даже не лишился зрения на этот глаз.

– А у нашего любимца второе ранение не в голову, а гм… в ягодицу. По сравнению с Кутузовым это как насмешка, – Чейз скривил губы в ироничной усмешке.

– Я бы так это не трактовал, сэр. Скорее дружеский шлепок отца по заднему месту ребенка. Мол, иди и больше в такие ситуации не попадай.

– М-да… Опять эти русичи. Куда ни ткни, одни любимцы. Чуть ли не нация любимцев, – хозяин Белого дома недовольно качнул головой, словно сердясь на собственный же вывод.

– По их истории, сэр, такого вывода я бы не сделал.

– Ты тут приводил одну поговорку, Билл. О путях Господних. Так я тебе приведу другую. Кого боги полюбят, того они заставят много страдать. И хотя поговорка греческая, это как раз о русичах.

– Может быть, сэр, – директор ЦРУ решил не дискутировать с Президентом.

Чейз бросил взгляд на часы, высвечивающие в нижнем левом углу экрана:

– Ладно, Билл, пора закругляться, дел невпроворот. Еще раз напоминаю, с этим русичем ничего не должно случиться. Ничего. Ни при каких обстоятельствах. И ты за это персонально отвечаешь.

– Я понял, сэр.

И прежде чем прервать связь, Президент Соединенных Штатов Америки неожиданно добавил:

– А Брэдлоу, возможно, ответил перед Богом не за свои проступки. – И, усмехнувшись на вопросительный взгляд собеседника, пояснил: – У Бога он представлял нашу нацию. И ответить он мог за нас, за проступки нашей нации.

Что-либо ответить Билл Ред не успел – экран видеофона погас. И еще несколько минут директор ЦРУ, советник по национальной безопасности смотрел на погасший экран, будто пытаясь в нем разглядеть ответ на вопрос: прав ли был Президент страны относительно своего последнего предположения или нет. Черный экран отражал какие-то неясные блики.

Отель «OldFaithful».

17.10 по местному времени.

– Ма, а мы скоро домой поедем?

– Куда ты спешишь? Мы же только приехали в магазин.

– Ну мы же уже купили целых три компьютерных игры!

– Если бы ты только в них еще и играла. Через месяц тебе идти в школу. В четвертый класс. Все дети готовятся к школе. Что-то там ищут в Интернете, играют в развивающие игры. А ты все лето со своей собакой пробегала.

– А если мне нравится играть с Диком? Он такой большой, сильный и добрый. А в школе я и так буду хорошо учиться, как и раньше. Я тебе обещаю, мамочка, – на мать смотрели голубые детские глаза.

Мать, ничего не ответив, покачала головой.

– Ну что, поедем домой? – детский мозг, не желая вдаваться в нюансы переживаний взрослого, гнул свое.

Мать грустно утвердительно кивнула головой:

– Да, в этом ты вся в папу. Поехали.

И тут же получила по-детски наивный, искренний ответ:

– А разве это плохо? Папа у нас же хороший.

Взглянув в широко распахнутые глаза ребенка, женщина, не выдержав, рассмеялась:

– Хороший, хороший. Пошли уж, горе луковое. Темно-зеленый «форд» легко проглотил двадцать пять километров и через полчаса остановился около небольших кирпично-красных ворот. Автоматика дома мгновенно идентифицировала вылезших из автомобиля людей и тут же услужливо распахнула перед ними ворота, приглашая войти мелодичным звоном. Бетонная дорога, рассекая небольшую изумрудную лужайку травы, вела от ворот к дому. Окна дома приветливо отблескивали на солнце. Высоко в голубом небе плели одним им понятные узоры ласточки.

– Ma, а где Дик? – недоумевающе-испуганный детский голос резким диссонансом прозвучал среди этой природной гармонии.

…Он лежал за домом, около невысокого каменного заборчика, ограждавшего небольшой розарий. Небольшая лужица почти черной крови – словно проплешина грязи на бархатисто-зеленой траве. На втором этаже было распахнуто окно. Собака попыталась с окна выпрыгнуть на крышу веранды, пристроенной к дому. А оттуда вниз, чтобы быть вместе со своей любимой маленькой хозяйкой. Но не рассчитала и, сорвавшись с крыши, с двухметровой высоты, спиной упала на забор, увенчанный декоративными металлическими шпилями.

– Дик!!

Услышав голос своей маленькой хозяйки, собака вздрогнула и открыла глаза.

– Дикчик, Дикчик, не умирай, – маленькие детские ручки обнимали собачью голову.

Пес тихо заскулил, и крупная собачья слеза бесшумно скатилась вниз. Зрачки последний раз восприняли солнечный свет…

– Это ты специально не взяла Дика с нами! Это из-за тебя он погиб!! – Отчаянный детский крик заставил ласточек прекратить плести в небе свои причудливые узоры.

Шестьдесят километров от Киева.

Объект «Ясный» Службы безопасности Украины.

29 августа 2193 года. Четверг.

10.45 по местному времени.

– Ну что, Фекла, будем прощаться? Мне пора, через полтора часа самолет.

Парень и девушка стояли друг напротив друга в комнате отдыха, где вчера было принято решение о полете Бориса Ковзана в Соединенные Штаты Америки.

– Жаль, что так получилось, – темные глаза девушки просто и чуть печально смотрели на Бориса.

– Мне тоже жаль.

В комнате повисла тишина, которая случается, когда двум людям много чего есть сказать, но воспитание и условности не позволяют им это сделать.

– Ничего, я думаю, что скоро вернусь, – нарушил наконец затянувшееся молчание парень.

– Я тоже так думаю.

И вновь наступила неловкая тишина. Фекла, как психолог, отлично понимая, что такие паузы могут из неловких перерасти в тягостные, решительно взяла инициативу в свои руки.

– До свидания, Боря, – девушка протянула мужчине руку.