Вспомнить все
Шрифт:
– Так ведь это! Не может быть.
– Что? – спросил я, – что ты понял?
Влад не отрываясь смотрел на зуб и даже забыл закрыть рот, маленькими шажками отходя назад.
– Ты представляешь чей это клык может быть, – почти прошипел он, благоговейно рассматривая нестандартных размеров клык, – ты представляешь, на что мы смотрим сейчас. Что мог привезти отцу из дальней поездки Илья отцу на память?
– Не знаю. Не люблю загадок.
Я отвернулся и начал собирать вещи. Не люблю тайны и недоговорки.
– Пошли уже. Забирай свою котомку, пора становиться богатырями.
Солнышко
– Проснулся малыш, – рявкнул дед, одним ударом перебивая еще одну толстую ветку, – Долго любишь полежать на печи, совсем как Илья в молодости.
– Да я, – попытался оправдаться, но вышло плохо, перебил дед.
– Может и толк с тебя будет. Может это ваша особая богатырская примета.
Все вы лежебоки. А второй где? Что делает? Али передумал?
– Не передумал, отец, – провозгласил Влад, появляясь на пороге, – Выполню все, что скажешь. Только в награду хотелось бы клык Соловья Разбойника получить, тот что в доме хранишь. Возможен ли такой обмен?
– Ишь ты, – улыбнулся Василий, когда я с некрасиво открытым ртом переваривал полученную новость. Клык Соловья Разбойника это сильнее встречи с Ильей будет. Черт, да это же сам Соловей, великий разбойник, тот что посвистом молодецким деревья гнул и людей с ног сбивал вместе с лошадьми. – Хочешь клык Соловья? Дык, почему бы не наградить. Илья говаривал отдашь богатырю молодому, ежели такой найдется. На память и на долгую службу. Вас правда двое, но это ничего. Выполните все мои поручения – получите клык. А то что вас двое – не беда. Думаю не подеретесь, тем более есть у этого клыка брат.
– Второй клык? – уточнил я.
– Да, – старик рубанул очередную деревяху и сел передохнуть, прямо на отрубленную половину, утирая пот, – Только я вам ее не отдам ибо не у меня на сохранении. Но подскажу где искать, если понадобится.
– Мы хоть всю челюсть соберем, – расправив плечи гаркнул Влад, – это же какой жир (ЖИР – богатство, изобилие. Прим. автора.).
Старик мягко улыбнулся и покачал головой как будто сомневаясь в богатырских навыках друга.
– Многие пытались, да никто не собрал. Разорвали Соловья бояре, да купцы и священники на клочки-сувениры и растащили по всему свету. Кто домой на память, кто на продажу, кто иноземцам передал за большие деньги, кто и на опыты или дома держит в чулане. А ты говоришь челюсть. Сам Илья только два клыка смог ухватить и для этого пришлось пару наглых челюстей приголубить. А ты жир, жир. Я вам и клык просто так не отдам. Поработать придется и удаль молодецкую показать.
– Так мы сможем, – рявкнул Влад и распрямил плечи, закрыв открытый в изумлении от рассказа рот, – Правда, брат?
– Дык, – отрезал я, как ломоть от ржаного хлеба. Клык добыть хотелось, да и вообще всю коллекцию не помешало бы.
– Молодежь, – кажется с одобрением провернул старик и одним махом надел рубаху, – Ну так пойдем.
Далеко идти не пришлось. И когда взору открылось огромное, длинное уходящее вдаль не вспаханное поле я уже понимал,
что от нас потребует отец легендарного богатыря.Дед Василий подошел к лошади, неспешно жующей корм из корыта и проверил снарягу. Мы плеч о плеч с Владом стояли рядом и следили за ним. Прямо как двое из ларца, одинаковы с лица. Или с яйца? Не помню.
– Чегой-то он? – пробормотал тихо Влад, наклонившись ко мне, – Неужто пахать заставить?
– Похоже на то, – сказал я, с завистью посматривая на мощную спину старика. Вот что значит родня, кровь одна с богатырем великим. Даже Влад хоть и размерами поболее будет не излучает такой силы непередаваемой.
Дед выпрямился (он осматривал что-то там у телеги?) и с улыбкой посмотрел на нас.
– Ну? Готовы, братья?
– Типа того, – пробурчал я, а Влад кивнул со всем присущим ему оптимизмом. Чуть от счастья не светился, еще на шаг ближе к мечте. А я хотел только от этих странных знаков перед глазами мелькающих избавиться. Раз и навсегда. Опять кружились перед глазами чертовы снежинки.
– Ну пойдем тогда.
И мы пошли за бросившим работу стариком навстречу подвигам. Навстречу своим приключениям, опасностям и великому городу Киеву. Мы шли в богатыри.
– Так и знал, – сказал Влад обиженно, – Поле вспахать. Ну почему?
Он выглядел жалко. Настолько расстроенным друга я еще не видел. Плечи буквально опустились и будущий богатырь всея Руси поник и опустил голову. Поле было огромное и я понимал его горе, просто сам еще до конца не осознал величину нашего поражения.
– Все великие дела начинаются с малого, – поднял палец старик, с насмешкой смотря на Влада, – экий ты деловой, как я погляжу. Уже бы рубил головы подряд всем басурманам, али не так?
– Работа наша такая, – пробурчал Влад, не поднимая глаз. Лаптем он ковырял затвердевший ком черной-пречерной земли, коих тут были тысячи, – напахался я уже на всю жизнь. Отец заставлял.
– Теперь я ваш отец. Пока все двенадцать заданий не выполните, – продолжал ухмыляться издеватель.
– Так может с чего посложнее начнем? – вставил я осторожно, нечего ссориться с дедом.
Он перевел взгляд и Влад с облегчением выдохнул, а я сделал шаг назад и опустил глаза. Тяжелый взгляд у отца Ильи Муромца.
– Этому работать на родной земле лень, а тебе чего не хватает, друг?
– А я что, – пришлось отбиваться, – я ничего.
– Вот и все, – рубанул с плеча дед и пошел к избе, – Вспахаете поле, приходите. Дам награду и следующую цель. Никто не говорил, что будет легко, да?
– Да, – буркнули мы ему в спину и остались одни. Во дворе застучал топор, по полю пробежала какая то тварь серая и с длинным хвостом, нырнула под землю, заметив что на нее смотрят, а на небе начинало раскаляться утреннее солнце. Мы стояли и с тоской смотрели на огромное поле.
– Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу, – бормотал Влад. Лошадь (Зойка, кажется звали кормилицу) тащила плуг с трудом, а он шел сзади и держась за ручки пытался ей помочь, – Земля паршивая, как будто старик не пахал со времен, когда Илья на печи лежал. Нанялись на свою беду. Не забывай, что ты назад будешь идти.
Земля поддавалась с трудом и выглядела действительно необработанной. Твердая, с рытвинами и наоборот небольшими холмами. Ямы, камни, а еще стволы срубленных деревьев коварно спрятавшиеся под землей.