Вспышка молнии
Шрифт:
Девушка засуетилась в поисках иголки, ниток и порванной хлопчатобумажной кофточки, которую она собиралась зашить, пока будет разговаривать с Сарой.
Фургон стонал и вздыхал, противостоя сильным порывам ветра, который вместе с потоками дождя обрушивался на брезентовую крышу повозки. Эбби прислонилась к одной из подпорок, чтобы закрепить брезентовый полог, отделяющий уют жилища от непогоды, когда сильный порыв ветра ворвался внутрь. Эбби обернулась и вскрикнула. Виной всему был вовсе не ветер — в повозку вскарабкался Макнайт.
Концы его длинных волос, не прикрытые полями шляпы,
— Вам не следует быть здесь.
Таннер снял шляпу и пригладил волосы.
— Вам тоже.
Эбби была закутана в бесформенный дождевик, скрывающий изящные линии ее фигуры, но Таннер так окинул ее взглядом с головы до ног, что девушка поежилась. Что же будет с ней, если он дотронется до нее?!
— Вам также не следует быть здесь, — повторил незваный гость. — Позвольте мне сопровождать вас в Чикаго, где вам и следует теперь находиться.
Эбби похолодела. Ах, вот оно что! Он пришел, потому что должен выполнить свою работу и получить обещанные деньги.
— Мне вовсе не следует находиться в Чикаго, — парировала она, — и ваше предложение совершенно неприемлемо для меня. Декстер собирается основать церковь в Орегоне, и я готова ему в этом помогать. «И, возможно, когда-нибудь я научусь страстно желать его прикосновений, — как сейчас я страстно жду твоих», подумала Эбби.
— Эбигэйл, ведь на самом деле вы вовсе не хотите этого.
Девушка резко вскинула голову:
— Откуда вам знать, чего я хочу, а чего нет?! Вы ничего обо мне не знаете!
Ее страстное обвинение словно повисло между ними. На кровать упала с навеса капля дождя, за ней другая. Эбби автоматически подставила кастрюлю под протекший брезент. Время теперь отмерялось ударами капель о металлическую поверхность.
— Я думаю, что вы излишне пылко отвечаете на симпатии Декстера.
У Эбби участилось дыхание. Когда Таннер своим низким бархатным голосом заговаривал о чувствах, он задевал какую-то струну в ее душе, которая тут же начинала вибрировать.
— Декстер… мы с Декстером поладим.
Макнайт улыбнулся. Вымученная улыбка, в которой, казалось, слились боль и симпатия.
— Я уверен, что ты приложишь для этого все силы. Но я с трудом могу поверить, что его преподобие позволит своей жене публиковать истории о приключениях мышей. — Таннер сделал паузу, внимательно следя за реакцией собеседницы, давая возможность неприятным словам как можно глубже въесться в мозг и сердце девушки. Если его слова не созвучны ее собственный опасениям, она не обратит на них внимания.
— Не надо притворяться, что вы беспокоитесь обо мне или о моих занятиях. Все, чего вы хотите, это деньги, которые этот человек…
— …ваш дедушка, — прервал ее Таннер.
— …деньги, которые этот человек обещал заплатить вам.
Губы Макнайта скривила усмешка:
— Эбби, я действительно беспокоюсь о вас.
Зачем он произнес эти слова? Он вовсе не придавал своим словам того значения, которого бы ей хотелось, и тем не менее ее глупенькое сердечко забилось так сильно, что Эбби испугалась, что не сможет дышать.
— Оставьте
меня, Таннер Макнайт. Вернитесь к тому, кто вас нанял, и скажите … скажите, что мои родители крепко любили друг друга и несмотря на то, что мистер Хоган отверг моего отца в качестве зятя, папа сделал маму счастливой. Теперь души их успокоились… — Эбби оборвала монолог, пытаясь взять себя в руки. — Теперь они благоденствуют на Небесах, а я не позволю дедушке вторгаться в мою жизнь.Таннер кивнул, как будто он понял ее и даже согласился с ее мнением. Но сразу вслед за этим он спросил:
— Вы любите Декстера?
Эбби не ответила.
Несколькими минутами позже, когда она месила грязь, направляясь к Саре, девушка объясняла себе молчание тем, что он не дал ей времени собраться с мыслями и ответить. Таннер резко развернулся и вышел, прежде чем она смогла сказать ему, что ее папа не сразу полюбил свою будущую жену. Он проделал долгий путь в своей любви, такой же путь предстоит совершить и ей. Правда, Эбби опасалась, что не сможет полюбить Декстера никогда. Ее сердце принадлежит мошеннику, который не заслуживает чистого чувства.
День был пасмурный и мокрый. Даже взволнованные откровения Сары (о том, что она, наверное, ждет маленького) не развеяли тоски Эбби. Человек умирает, и его место занимает другой человек. Так устроен мир. Эта мысль привела растерзанную душу Эбби в некоторое равновесие. Наверное, своего сына она назовет Робертом в честь дедушки. Если Декстер согласится.
Декстер. Неожиданно — как вспышка молнии — ее поразила мысль, что отныне и до конца жизни каждое свое решение она должна будет согласовывать с этим человеком. Эбби была подавлена. Воткнув иголку в планку блузки, которую зашивала, девушка сказала:
— Я думаю, мне лучше пойти к себе. — Она благодарно улыбнулась Виктору и Саре. — Мои поздравления с приятной новостью.
Молодожены не стали отговаривать Эбби, и она подумала, что Виктор, наверное, рад возможности побыть наедине со своей маленькой женушкой. Они были так счастливы в любви!
Низко нависшие над прерией тучи ускорили наступление сумерек. Пробираясь к своему фургону, Эбби заметила, как Дорис Креншо пытается развести огонь. Неподалеку болтала с ее дочкой Ребекка Годвин. Ребекка уже оправилась от тяжелой душевной травмы. Так будет и с ней, подумала про себя Эбби.
Но когда она очутилась в унылом одиночестве своего фургона, даже эта робкая искра оптимизма погасла. На крюке висела трубка ее папы, на дорожном сундуке лежал его молитвенник. С чувством вины Эбби подумала, что, когда хоронили папу, ей следовало положить эту книгу в могилу. Или большую фамильную Библию, Нет, эту Библию она должна сохранить и передать своим детям.
Подумав так, Эбби расплакалась. Но это был не плач по отцу или по ее нескладывающейся жизни — девушка рыдала по своим еще не рожденным детям. Ее и Декстера. Разве может она создать счастливый дом для своих малышей, если она всеми силами будет избегать внимания их отца?! Рыдая и прижимая к груди Библию, Эбби присела на кровать. Она подняла глаза, лишь когда мужской голос окликнул ее: