Вспышка. Книга первая

– Мистер Гарримэн, я очень ценю то, что вы сочли нужным проинформировать меня обо всем, – с достоинством проговорила она, протягивая ему руку. – Я понимаю, что вам было нелегко сделать это. А теперь, если у вас нет больше…

Он смущенно опустил глаза.

– Есть еще кое-что. Могу ли я… Сестра моей жены… – бессвязно объяснил он. – Она приехала из Питтсбурга. Она здесь впервые, и она спросила, не знаю ли я… кого-нибудь из кинозвезд. В общем… не могли бы вы подарить ей свою фотографию с автографом?

С кем с кем, а уж со своими поклонниками, которые просили у нее автограф, Тамара прекрасно умела обращаться. Она призвала на помощь самую ослепительную из имеющихся в ее арсенале улыбок.

– Ну конечно, мистер Гарримэн, – без запинки ответила она. – Я утром же пришлю ее вам в банк.

– Ее зовут Шарлотта. Если вас не затруднит… припишите для нее несколько строк.

– Считайте, что все уже сделано. Эсперанза проводит вас.

Как только за ним закрылась дверь, Тамара в отупении опустилась обратно на кушетку, прислонилась головой к подушке и невидящими глазами уставилась на стеклянный куполообразный потолок. Она дрожала всем телом и чувствовала себя совершенно разбитой и физически, и эмоционально. Она знала, что выбора у нее нет. Ей придется поговорить с Луисом о его игре, и им вместе надо будет постараться найти способ положить этому конец. Эта утечка денег не может продолжаться. Одному Богу известно, в какие еще долги друзьям или торговцам он залез, помимо того, что они должны банку. Ничем нельзя оправдать то, что все это время они испытывали финансовые затруднения. Ничем.

Тамара прикрыла глаза. Если бы каким-то чудом можно было предотвратить неприятную сцену, которая обязательно последует за все этим.

Но избежать разговора не удастся. Ей придется пройти через все это и что-то предпринять.

Она тяжело вздохнула.

«Почему, – спрашивала она себя, – я не проявляла никакого интереса к нашим финансовым делам? И как ему удавалось находить время для игры? А главное, как я могла быть так слепа?»

Столько вопросов требовали ответа. «О, Луи, Луи, – молилась Тамара. – Пожалуйста, докажи мне, что Клиффорд Гарримэн ошибается». Но она боялась, что это не так: слишком многое указывало на то, что подозрения Гарримэна справедливы.

– Сеньора.

Тамара испуганно открыла глаза. В дверях снова стояла Эсперанза. Тамара почувствовала раздражение. У этой женщины удивительная способность подкрадываться совершенно бесшумно, как кошка.

– В чем дело, Эсперанза? – устало спросила она.

– Мисс Райс. Она хочет вас видеть.

Тамара дернулась, как на электрическом стуле.

– О Господи! – воскликнула она, хлопнув ладонью по лбу.

Со всеми этими волнениями, вызванными приходом Клиффорда Гарримэна, она совершенно позабыла о Мерили Райс, грозе всех звезд, той самой женщине, которая несколько лет назад напечатала в «Экране» язвительную статью об их доме, а теперь договорилась с ней об интервью за чашкой чая. Страшная тяжесть навалилась на Тамару. У нее не было настроения встречаться с Мерили. Только не сейчас. У нее и без того довольно проблем.

И все же отвертеться от интервью сейчас значило только возбудить злобные сплетни, а этого она хотела меньше всего. Мерили Райс была влиятельна, как никогда. Вот уже год, как помимо ее статей, которые появлялись на страницах газет и журналов по всей стране, она вела на радио свою собственную еженедельную информационную программу. Если верить статистическим обзорам, ее «Новости из Голливуда» слушало столько же людей, что и «Разговор у камина» Ф.Д.Р. [14] С Мерили Райс сейчас следовало считаться. Уклониться от интервью не удастся. Слишком поздно. И ей надо быть настороже, иначе сплетен не избежать.

14

Франклина Делано Рузвельта. – Прим. пер.

Если Мерили чувствовала кровь, она, подобно акуле, устремлялась в погоню.

– Дай мне минутку, – сказала Тамара, обращаясь к Эсперанзе. – А потом пригласи ее.

– Дорогая! – Голос звучал пронзительной трелью. В комнату театральной походкой вошла Райс и шумно расцеловала Тамару в щеки. – Как замечательно ты сегодня выглядишь, – промурлыкала она, делая ударение на настоящем времени, затем отошла назад и улыбнулась, обнажив два ряда острых как бритва зубов.

Тамара, словно перед боем, расправила плечи. Она ненавидела интервью. Она ненавидела Мерили. «Будь осторожна, – предостерегающе сказала она себе. – Не кипятись, не то попадешься на удочку. Можешь сюсюкать, даже язвить, но не выходи за рамки обычной игривой болтовни двух женщин».

– Ты и сама выглядишь просто восхитительно! – солгала Тамара, беря гостью под руку и направляясь вместе с ней к солнечной террасе.

В действительности Мерили никак нельзя было назвать восхитительной. Фигурой она напоминала рисунок шестилетнего ребенка: прямая, как доска, без намеков на грудь, ягодицы и вообще какие бы то ни было извилистые линии. Расписанное огромными фиалками шелковое платье, невзирая на изысканный покрой, висело на ней, как на пугале, но, несмотря на это, она была одета как всегда тщательно: косолапые ноги обуты в туфли в тон платью, на голове громоздилась одна из ее знаменитых шляп, которыми она так славилась. Ее удивительно непривлекательное лицо с длинным носом и впалыми щеками скорее подошло бы мужчине. В жалкой попытке немного приукрасить себя она наложила толстый слой фиолетовых теней на веки и выкрасила ногти в ядовито красный цвет. При взгляде на нее казалось, что и голос у нее тоже должен быть низким и мужеподобным, но он был на удивление высоким и женственным, а каждая произнесенная ею гласная напоминала о слое сахарной глазури, что обычно свойственно истинно благовоспитанным леди-южанкам.

Ее светлые глаза были острыми, пронзительными и походили на затвор фотоаппарата с его характерным щелканьем.

Тамара провела Мерили мимо огромного бассейна в форме пятиконечной звезды к темно-синему полотняному зонтику, под которым стояли два мягких кресла, обтянутых хлопчатобумажной тканью.

– Это не банкира Клиффорда Гарримэна я видела, когда подъезжала к дому? – сладковато-невинным голоском спросила Мерили.

«Черт бы побрал эту женщину», – подумала Тамара, а вслух сказала:

– Да, это действительно был мистер Гарримэн. Правда, он удивительно мил? Представь себе, он приехал ко мне специально, чтобы дать кое-какие советы.

– Должно быть, они касались того, как следует экономить деньги, – язвительно проговорила Мерили, – поскольку я думаю, ни ты, ни Луис не нуждаетесь в советах о том, как их тратить.

Сидящая в Тамаре актриса знала, что в ответ следует непринужденно рассмеяться, что она и сделала.

– Тебе, Мерили, сходят с рук просто ужасные вещи.

– Это потому, что меня все боятся. – Мерили села, сбросила туфли и нырнула в сумочку за блокнотом и карандашом. Затем лукаво подняла бровь. – А ты, милочка, боишься меня? – спросила она, глядя Тамаре прямо в глаза.

– Нет, не боюсь, – задумчиво проговорила Тамара. – Я тебя уважаю.

– Часто это одно и то же, – ответила Мерили, искусно отпуская колкость. – Так, пока мы не начали… ты, наверное, слышала, что мое радио-шоу умеет успех?

Тамара кивнула.

– Я где-то читала, что даже Ф.Д.Р. слушает его.

– Ах, это… – Мерили протестующе махнула рукой. – Я не могу сама об этом говорить, но оно довольно популярно, и я этим довольна. Есть какая-то магия в том, чтобы слышать звезду, а не просто читать о ней. На прошлой неделе у меня выступала Эльза Ланчестер, а на позапрошлой – Руби Килер. Она даже отбивала чечетку перед микрофоном. Передача имела шумный успех.

Тамара опять кивнула.

– Я ее слышала.

– Разумеется, они сразу идут в эфир, поэтому иногда бывает трудновато. Короче говоря, милочка, – Мерили ослепительно улыбнулась, – я бы хотела пригласить на следующую передачу тебя. Что ты на это скажешь?