Вспышка. Книга первая
Шрифт:
Дэлия почувствовала, что по телу разливается тепло, глаза засияли в предвкушении воссоединения с семьей, которое она столько раз откладывала и к которому, несмотря на это, не переставала так страстно стремиться.
Ее мысли с любовью переключились на отца. Каким удивительно красивым выглядел он в то утро, когда пришел ее проводить, в накрахмаленной рубашке цвета хаки с короткими рукавами и влажными пятнами под мышками, густыми, темными, вьющимися волосами на груди, выбивающимися через расстегнутый ворот. Он всегда держался очень уверенно, но за этой уверенностью скрывались внутренняя сила, непоколебимая вера в свою правоту и безграничная любовь к своей семье.
Генерал Дэни Бен-Яков, которого обожала и боготворила дочь, был не просто главой семьи. В свое
В мыслях Дэлии возник внушительный образ деда, самого Шмарии Боралеви. Деда – единственного из живущих на земле людей, который даже теперь вызывал детский страх и огромное уважение у своей утонченной двадцатидевятилетней внучки-кинозвезды. Уже тогда, в семьдесят два года, одноногий семейный патриарх был живой легендой – неофициально обожествленной, – сверхчеловеком, памятником той эпохи, когда погромы в гетто, находящемся под русской юрисдикцией и существовавшем со времен Екатерины Великой на территории восточной Польши и Украины, вынудили евреев искать спасения на необжитой и неприветливой Земле Обетованной. Сейчас дедушке должно быть… восемьдесят три? Неужели это правда? Да, и можно не сомневаться в том, что он по-прежнему пышет здоровьем.
Сколько Дэлия себя помнила, из всех членов ее выдающейся семьи ей легче всего было вызвать в своем воображении именно образ деда, независимо от того, где он находился в данный момент. Его искривленное, сухопарое тело с глубоко прорезанной морщинами кожей, задубевшей и черной от загара после десятилетий, проведенных под нещадно палящим солнцем, копна непокорных, выгоревших до белизны волос и длинная косматая борода придавали деду несколько устрашающий вид библейского пророка. Что не так уж далеко от истины, думала Дэлия с оттенком богохульства. Дед и в самом деле был своего рода пророком, уверенно предрекавшим Детям Израиля землю задолго до начала борьбы за нее. Слава о его подвигах разрослась до почти мифических размеров. Когда-то давно его любовно и почтительно прозвали «Шмарией-громовержцем», и прозвище осталось навсегда. Он по праву мог претендовать при жизни на место в анналах израильской истории наряду с такими великими людьми, как Хайм Вайзман и Давид Бен-Гурион, хотя постоянно и рычал, что не достоин их.
Только Ари Бен-Яков, ее высокий и красивый старший брат, такой же гордый израильтянин, как и она сама, пока еще не удостоился легендарного статуса.
«Но со временем так и будет, – благоговейно уверяла себя Дэлия. – Ари создан из той же крови и плоти, что и все мы, только пока еще у него не было возможности показать, на что он способен. Он из поздних цветов, но его час настанет. Он еще затмит всех нас».
Затем уголки ее ярко-оранжевых четко очерченных губ неодобрительно сжались, когда она вновь вспомнила о цели своего визита. Скоро она вновь соединится с Ари, но ненадолго. На горизонте маячила его свадьба, которая должна была состояться через два дня, и после нее Ари подхватит новобрачную, и они вдвоем умчатся куда-нибудь.
Она вздохнула. Одиннадцать лет разлуки закончились,
рейс 1002 из Нью-Йорка прибыл в пункт назначения по расписанию, и она вернулась домой. Домой.Какое чудесное слово. И все же… Ее охватил легкий страх. Действительно ли это место было ее домом? Или ее не было так долго и она сама так сильно изменилась, что оно покажется ей таким же чужим, как и мириады других мест на земном шаре, в которых она бывала?
Над креслом Дэлии склонился старший стюард.
– Добро пожаловать домой, мисс Боралеви, – радостным голосом произнес он на иврите. – Надеюсь, полет доставил вам удовольствие?
Она расстегнула ремни и подняла на него глаза.
– Да, благодарю вас. Он улыбнулся.
– Следуйте, пожалуйста, за мной, мы выпустим вас первой.
Она наклонилась, вытащила из-под переднего сиденья сумку «Боттега Венета» с ремнем через плечо и встала, осторожно пробуя затекшие ноги. Небольшая разминка и упражнения им бы не помешали: икры слишком напряжены.
Дэлия быстро выбралась в проход, откинула назад волосы и направилась к выходу. Она шла очень прямо, расправив плечи, походка ее ничем не уступала походке самых опытных манекенщиц на помосте во время демонстрации мод. Стюардесса предварительно отдернула занавес, отделяющий второй класс, и сейчас Дэлия тщательно избегала смотреть на море повернутых к ней любопытных лиц и разинутых ртов.
Она могла себе представить, о чем они сейчас думают. Смотрите! Бог ты мой! Настоящая кинозвезда! Эй, не могли бы вы дать автограф?.. Можно мне сфотографировать вас вместе с моей женой?.. Вы видели ее последний фильм, ну тот, где она снялась обнаженной вместе с Мелом Гибсоном? Боже, я бы хоть сейчас прыгнул с ней в постель.
Старший стюард занял свое место у уже открытого люка, к которому был подсоединен гофрированный тоннель, соединявший, как пуповина, самолет со зданием аэропорта. Как и было обещано, Дэлию ждал представитель службы E1 А1 для встречи VIP. [2]
2
От англ. Very Important Person (очень важная персона). – Здесь и далее прим. перев.
– Разве сейчас не смена Эли? – удивленно спросил у него старший стюард. – Я думал, он должен встречать наш рейс.
– Ты же знаешь Эли, – с легкой фамильярностью ответил тот. – Стоит его жене или одному из детишек разок чихнуть, как он впадает в панику. Меня временно назначили вместо него. – Он повернулся к Дэлии с дежурной улыбкой на лице, вежливо, но твердо взял ее за локоть и повел к выходу.
Старший стюард, нахмурясь, провожал взглядом их удаляющиеся спины, пока они не скрылись за поворотом. «Странно, – подумал он. – Этот встречающий просто тащит мисс Боралеви».
Ханна, одна из стюардесс второго класса, подняла на него свои темные глаза.
– У тебя вечно летит кто-нибудь из знаменитостей. Эй! Что это с тобой? Почему у тебя такой озадаченный вид?
– Я… не знаю.
Он пожал плечами. Какая-то неясная мысль не давала ему покоя. Пора было приниматься за работу. Преградив дорогу беспокойной толпе пассажиров экономического класса, он теплой и дружеской улыбкой провожал каждого, кто летел первым классом.
Было уже слишком поздно, когда он вспомнил, что Эли жил вдвоем с матерью, ставшей калекой в результате одного из палестинских налетов.
Эли никогда не был женат. Это следовало из его личного дела, и, значит, он никогда не использовал бы такой глупый предлог, чтобы отпроситься с работы.
Эта мысль будет мучить его весь день.
Кто же тогда был тот незнакомец, который так поспешно увел из самолета Дэлию Боралеви?
– Если вы дадите мне ваш паспорт и багажные квитанции, мисс Боралеви, – говорил, обращаясь к Дэлии, представитель службы VIP, – мы обойдем обычные формальности. – Когда он протягивал к ней оливкового цвета руку ладонью вверх, у него на лице играла приятная улыбка, но его глаза при этом оставались странно холодными.